них, были и полковые пушкари, и бомбардирская рота.
Вероятней всего, бомбардирская рота была создана накануне Северной войны в 1699–1700 гг. Но сведений об ее участии в составе Преображенского полка за 1700 г. крайне мало. Так, в «Объявлении с российской стороны о баталии с шведами при Нарве» упоминается «капитан от его царского величества гвардии и первой бомбандерной роты, имянем Яган Гумерт…» – это тот Иоганн (Иван) Гумерт, перебежавший к шведам[372]. Он был первым капитаном этого подразделения, после его предательства роту возглавил сам царь. Но, повторюсь, до 1700 г. точных верифицируемых сведений о бомбардирской роте нет.
Заграничное путешествие Петра I и русская артиллерия: поиск взаимосвязи
9 марта 1697 г. царь Петр Алексеевич в свите Великого посольства к императору Священной Римской империи отправился за границу. В списке посольства царь числился как «десятник Петр Михайлов», вместе с ним находилось 30 бомбардиров. Позже в Кенигсберге для обучения артиллерийским наукам были отданы в ученики Степан Буженинов, Данил Новицкий, Василий Корчмин, Лука Верещагин и Иван Овцын[373].
В пунктах «памяти» для Великого посольства рукой царя были отмечены среди 12 пунктов три «артиллерийских» задачи: «В Любек послать для подряду литья: 30 пушек, 22 мартиров, 12 гоубиц. А каковы те вышеписанныя весом и мерою, и тому изготовятся впреть чертежи». Следующий пункт касался найма европейских мастеров: «пушешных мастеров к Москве, человек 3-х или 4-х, также и станошных плотников и кузнецов». Наконец, еще один пункт касался закупки материалов (бумаги, свинца, меди и т. д.) для пушечных припасов[374]. Итак, сам царь озаботился созданием артиллерии, приближенной к любекским типам. Изготовляемые в Любеке пушки вместе с чертежами должны были служить образцами для новой артиллерии.
Формы немецких пушек. Из трактата 1681 г.
Часть «артиллерийских» задач появилась уже во время следования посольства. Помимо специалистов по меднопушечному производству, Петр также озаботился чугунолитейным производством. Так, 10 июня 1697 г. последовал указ о постройке в Верхотурье и Тобольске железных заводов, «чтоб на тех заводах лить пушки и гранаты и всякое ружье для обороны Сибирского царства от всяких иноземцев»[375]. На эти заводы планировалось призвать иностранных мастеров. Письмом от 10 сентября Петр сообщал Виниусу из Амстердама, что в городе «мастеров же, которые льют пушки, бомбы и прочее, еще не сыскали, а как сыщем, пришлем, не мешкав»[376].
В донесении от 16 декабря 1697 г. окольничий А. П. Протасьев, заведовавший строительством флота на Воронеже, писал боярину Ф.А. Головину: «А венециане все сказали, что у них каменных ядер в мозжерах не водится, а только весы размер являют»[377]. К донесению была приложена переведенная на русский язык ведомость о размерах мортир венецианского Арсенала.
К лету 1697 г. в Россию прибыл «артиллерийский» подарок Короля XII – 300 чугунных пушек, из них 150 были в 3 1/2 фунта калибром и длиной в 2 3/4 аршина, массой от 36 до 41 пуда, 150 пушек в 2 1/4 фунта, длиной 2 1/2 аршина, весом 25–28 пудов. До февраля 1698 г. пушки оставались храниться в Новгороде[378]. По словам Ю.Е. Манойленко, «эти орудия в дальнейшем служили образцами русскому литейному делу»[379]. В реальности же нет вообще никаких данных, что эти шведские чугунные стволы с такими калибрами и размерами стали каким-то эталонами для отливки подобных орудий – и судя по всему, в дальнейшем они пошли на вооружение кораблей.
Между тем, пока царь в составе Великого посольства знакомился с новинками в артиллерийском деле, 17 июля 1697 г. боярин князь Б. А. Голицын составил договор с калмыцким ханом Аюкой. Россия оказывала калмыкам военную помощь орудиями и пушкарями в случае начала военных действий против Бухары и киргизов. Пункт первый соглашения гласил, что «буде случай военной позовет на бухарцов или на каракалпаков и на казаков киргизских, и ему б, Аюке, дать две полуголанки и три мажжеры, к ним ядра и бомбы, и пушкарей и гранатчиков, да пороху 20 пуд, по 10 пуд свинцу»[380].
Сложно сказать, что имелось в виду под термином «полугаланки». Как известно, «голанки» – это орудия, закупленные в Голландии, калибром от 6 до 40 фунтов. Возможно, что речь шла об орудиях, отлитых в России по голландским образцам.
Форма немецкой гаубицы. Из трактата 1681 г.
7 января 1698 г. царь писал кн. Ф.Ю. Ромодановскому: «В Любке велено сделать к службе ж вашей 8 гоубиц, да 14 фелтштук». Известно, что упомянутые в письме орудия были отлиты и привезены в Россию. В 1700 г. любекские гаубицы вошли в состав осадной артиллерии под Нарвой.
Договор на литье этих орудий заключили с пушечным мастером Питером Гейгером, «которой болыпи 25-ти лет в вылитии пушек упражняется, сметился сколко те пушки и гаубицы весом будут»[381].
Гаубицы общим весом были в «2750 фунтов весом, и тако 50 штук тех всех в 22 000 фунтов, а един из трехфунтовых пушек, которая в 19 калибров (выделено мной. – А. Л.), в 784 фунта… всего все 22 пушки и гаубицы весом 32 088 фунтов будут».
Сам пушечного дел мастер Гейгер («Петер Христофор Генгер») подрядился отлить 22 пушки, 8 гаубиц, 12 трехфунтовых «малым, чем длиннее, и две, малым чем коротки»[382]. Договор был скреплен нотариусом Фридериком Вильгельмом Шумахером.
Бомбардир Илья Коберт, командированный в Любек, в июне 1697 г. докладывал, что Гейгер «по образцом половину пушек в Любке вылил и ныне в готовности, а другая половина будет в отделке к августу месяцу». После того как 22 пушки (8 гаубиц и 14 полковых пушек) будут сделаны, велено сделать к ним станки и готовые стволы с лафетами переправить в Москву[383].
Сохранилось изображение одной из гаубиц, которые отлил любекский мастер. На листе 39 альбома трофейных пушек из шведского Музея армии[384] зарисовано орудие – на торельном поясе были автографы: «Peter Christofer Geyger me fecit Lubec anno 1698». На казенной части орудий отливался российский герб – двуглавый орел под тремя коронами, с державой и скипетром.
Гаубица П. К. Гейгера, заказанная русским правительством в 1698 г. в Любеке.
По рисунку Ф. Телотта
Нововведением в номенклатуру артиллерии стали полупудовые и пудовые гаубицы, стрелявшие гранатами или картечью. Любекские образцы 1698 г., отлитые по специальному заказу и привезенные в Россию, привлекли несомненный интерес Петра и его сподвижников. Нельзя сказать, что этот