Читать интересную книгу Байки старого боцмана - Сергей Стеблиненко

Только старший сын, умерший год назад, мог разделить со стариком радость общения с землей, и теперь он с горечью наблюдал, как отбывали внуки трудовую повинность. Молодые руки работали быстро, умело, но, не вкладывая самого главного – душу. Обычные горожане – спортсмены, нефтяники, милиционеры неоднократно пытались убедить деда бросить эту тяжелую ношу, но седой Дато категорически возражал:

– Эта клубника вывела всех вас в люди. Бегайте, свистите, химичьте себе на здоровье, – и зло добавлял, – А мне не мешайте заниматься делом…

На базаре Дато сам не торговал и жене с невестками не позволял: «Не позорьте семью». Почему реализация собственного труда считалась позором, так и осталась загадкой. Весь урожай сдавался в местную потребкооперацию за полцены и моментально распределялся между санаториями.

Лучшую клубнику Дато выращивал на участке возле своего дома. Утром и вечером, ежедневно приходил он сюда с ведром воды и чашкой. Утром и вечером каждый куст получал ровно по чашке – вода лилась точно под корень, не тревожа листья. Набирая чашку, Дато выпрямлялся во весь рост и снова сгибался над следующим кустом. Это напоминало странную молитву, которую старик ежедневно приносил земле-кормилице.

Клубника, выращенная на этом участке, никогда не продавалась. Ее раздавали детям, внукам и соседям. Крупные сочные ягоды радовали всех, особенно старого Дато…

Однажды ранним утром, когда Дато с ведром и чашкой вышел на участок, то, к своему удивлению, обнаружил непрошенных гостей. Их было трое. Воров они не напоминали, напротив, деловито носились по клубнике с теодолитом и что-то записывали.

Уважение к представителям власти Дато прививал детям и внукам годами. Сам он верил, что плохого человека никогда на должность не поставят, и если двое в спецовках, а один в костюме топчут его клубнику, то на это у них есть специальная бумага.

Бумага у старшего действительно была. Как положено, с подписью и печатью. Правда, печать особой разборчивостью не отличалась, но четкие контуры по краям и снопасто-молоткастый герб по центру рассеяли все сомнения. В бумаге говорилось, что через участок Дато пройдет новая высоковольтная линия и город получит устойчивое электроснабжение.

Почему это должно происходить именно через клубничные грядки Дато, в бумаге не говорилось ничего, но в плане был вычерчен участок и даже написана фамилия – Джагилая. Старший оказался человеком общительным, дружелюбным и с радостью согласился пообедать со стариком.

После того, как работники с теодолитом покинули клубнику, гость и Дато приступили к трапезе. К традиционному кавказскому гостеприимству прибавилось желание сильнее понравиться гостю – стол ломился от овощей и фруктов, на мангале жарился молодой барашек, а в бокалах плескалось старое вино.

Гостя звали – Гриша. Он не скрывал, что гостеприимный старик ему нравится и, как человек порядочный, он сделает все, чтобы сохранить клубнику. Но руководство может с его доводами не согласиться, поэтому без приличной взятки не обойтись.

Старик знал, что давать взятку нельзя – за это могут и посадить, но желание сохранить годами взлелеянную клубнику побороло врожденное законопослушание. Тяжело вздохнув, старый Дато согласился. Сколько стоит электрическое начальство, не знали ни Гриша, ни Дато. Но Гриша обещал уточнить до следующей встречи, которую назначили через неделю.

Седой Дато понимал, что энергетика – дело чрезвычайно дорогое и его скромными сбережениями на черный день может не ограничиться. Пришлось собрать семейный совет и вместе с внуками спасать клубнику.

Выяснив причину собрания, внуки переглянулись и в один голос дали слово помочь в этом трудном деле, но только при том условии, что старик оставит четыре участка за городом. Находясь в безвыходном положении, старик вынужден был согласиться.

Внуки, к тому времени уже были солидными людьми. Один заведовал местным спорткомитетом, другой распределял милицейские кадры, третий учился в институте. Они согласились не только найти деньги, но и участвовать в передаче взятки.

Через неделю Гриша вновь посетил дом седого Дато. На этот раз его встречала вся многочисленная семья.

– Знакомься дорогой! Это мои внуки – пришли помочь старику, – произнес Дато, – говори, не стесняйся – все свои!

Гриша колебался недолго. После литрового рога красного вина доверие ко всем присутствующим надежно устоялось. Цифра, названная им, была астрономической ровно на столько, чтобы не обидеть многочисленных родственников и дать возможность всем присутствующим принять посильное участие в благородном деле спасения клубничного участка.

– Ладно, – сказал внук-студент, – пиши расписку. Деньги сейчас привезут.

Он протянул Грише листок бумаги и ручку. Листок был чист, но на обратной стороне имелась запись и даже стояла круглая печать. Гриша занервничал и совершенно случайно уронил листок, упавший текстом кверху. Это был ответ начальника Горэнерго пенсионеру Джагилая. В письме говорилось о том, что никакая ЛЭП через клубнику не планируется, никакой Гриша в его системе не работает и никаких взяток для себя он не требует.

– Спасите, убивают, – неожиданно закричал «электрификатор» и бросился бежать.

Ровно пять километров до здания городской прокуратуры преследовали его рассвирепевшие внуки, периодически настигая беглеца и напоминая о славной спортивной молодости. Гриша на своей шкуре ощутил, что спортивные достижения братьев Джагилая в боксе завоеваны в честной бескомпромиссной борьбе. Скромный третий разряд по бегу, случайно полученный им еще в Одессе, явно не плясал, но усиленный страхом перед кулаками внуков Дато, позволял бежать с превышением если не мирового, то, во всяком случае, всесоюзного рекордов.

Добежав до прокуратуры, Гриша бросился в объятия к милицейскому майору. Взглянув милиционеру в лицо, Григорий потерял сознание. Дело в том, что лицо майора Джагилая настолько напоминало одноименную часть тела Джагилая-боксера, что сравнивать силу удара их кулаков не было ни сил, ни желания.

Чистосердечное признание задержанного Г.С.Рахивялли было написано без малейшего давления со стороны следователя. Когда Гришина рука уставала каяться, в кабинет заходил один из братьев, и жизнеописание продолжалась с удвоенной энергией и скоростью при улучшенной каллиграфии. Выяснилось, что взятые с плавкрана матросы выполняли распоряжение старпома, не зная о цели замеров, а теодолит был одолжен на время у знакомого прораба.

Амнистия в честь приезда президента Финляндии в Москву, вернула Гришу к уже знакомым трем годам условно. Довольны были и братья Джагилая, заставившие упрямого деда сдержать слово, бросить загородные участки и тем самым сберечь здоровье…