На следующий день, только открыв глаза и услышав топот множества ног, поняла, что задуманное отодвигается. По всему выходило, что нежданно вернулся боярин, хотя должен был приехать еще дня через два, не ранее. Но вышло по-другому. Закрыла глаза и так пролежала почти до обеда. Ее никто не тревожил, только сенная девка, приставленная к Рогнеде вместо Софьи, заглянула один раз. Увидев, что девушка почивает, тихо прикрыла дверь и больше не показывалась.
Василий был зол, и ближние люди вмиг почувствовали это на себе, и на глаза боярину старались лишний раз не показываться, зная его крутой нрав.
Злоба боярина вытекла из неудачной поездки. Все пошло не так, как планировалось ранее. Оттого и вернулся раньше сроку, что задерживаться более не имело смысла. А ездил боярин в город Пустынь, что располагался на порубежье с Крымским ханством. Было у него там несколько лавок, да большое торговое подворье, полное товара. Ездил проверить, что да как, не воруют ли приказчики в его отсутствие. Только приехал, и через два дня напали на город орды татарские. Осада продолжалась три дня, и почти весь город выгорел дотла, только стены остались, местами порушенные, да церковь каменная. Сам боярин потерял почти половину людей, когда вместе с защитниками на стены встал. Не для того, чтобы защитить город, а чтоб сохранить добро свое. Но город загорелся враз, подпаленный со всех концов. Вспыхнули и торговые постройки, в том числе и двор бояр Колычевых. Сам Василий чудом уцелел. Видно, Бог хранил, не иначе. Не став разбирать пепелище, хмурый и злой возвернулся назад. И сейчас лютовал, запоздало испугавшись, что и жизнь мог в том городке потерять.
В дверь постучали, потом просунулась лохматая голова.
— Дозволь, боярин?
— Чего тебе?
Вошел один из стражников, приставленный к пленнице, поклонился в пояс.
— Говори, — велел Василий, подспудно понимая, что не с хорошими вестями пришел воин, и напрягся.
— Приставил ты нас к девице… — начал воин, но боярин зло перебил.
— Знаю о том! Главное говори!
— Говорила она с юнцом одним, по имени Ульян, что с мельницы приезжал. Мы воспротивиться тому хотели, но она нас не послушала, а даже обещала нажаловаться тебе, если будем ее вопросами пытать. Говорила долго. О чем — нам не ведомо. Но разговор был… — воин замялся.
— Ну, — привстал боярин со своего места.
— Как между полюбовниками, — выдохнул стражник, еще ниже склонив голову.
— Так! — Пустая чаша полетела в стену, брызнув в сторону острыми осколками. — Где она теперь?
— В горнице своей. Глаз не кажет.
— Ближе к ночи позовешь!
— Как велишь, боярин! — И стражник, пятясь задом, вышел.
— Не успокоилась, злыдня! Что только для нее не делал, а она опять за свое, неблагодарная! — Боярин мерил шагами горницу. Остановился, сжал кулаки. — Зря, видно, пригрел у себя. Лучше б сдохла тогда, в руках татя разбойного. Ну, я ей устрою!!!
Рогнеда почувствовала недоброе, когда, позвав девку, велела одеть себя. За время, проведенное у боярина, успела попривыкнуть к услужливости дворовых людей и стала воспринимать это как награду за стыд и унижение. Девка молча причесала, помогла одеться. Глаз не поднимала, и Рогнеда спросила:
— Что хмурая такая? Аль случилось чего?
— Боярин не в духе, гневается. Тебя велел немедля доставить, и чтоб в наряде была. Чувствую, не к добру это.
— Образуется все… — Рогнеда почувствовала, как заныло под сердцем.
Только Рогнеда увидела боярина, его злобный взгляд, лицо все в каких-то красных пятнах, ноги задрожали, а сердце ухнуло куда-то вниз.
— Ты что, негодная, злом платишь за предобрейшее? Забыла, кем была и кто теперь есть? — Василий подскочил, схватил за плечи, притянул к себе. — Я тебе что говорил? Забудь все, иначе худо будет! А ты? Возгордилась!!!
Василий наотмашь ударил Рогнеду по лицу. Она вскрикнула, отлетела к стене, больно ударившись локтем об угол лавки. Василий распалялся все больше, и Рогнеда поняла — сейчас он ее убьет. Столько злобы и ненависти было в его словах. Он подошел, рывком поднял на ноги, рванул праздничную одежду. На пол посыпался бисер, Рогнеда попыталась прикрыться, но Василий зарычал, вновь ударил по лицу и стал рвать одежду.
— Разоблачайся, тварь неблагодарная!!! Разоблачайся!!! В чем пришла, в том и уйдешь!!! Пусть дворня тобой позабавится, а затем уже собачки мои милые мясца твоего отведают. За все ответишь!!! За все!!!
Василий уже плохо соображал, что делал и что творил. Разум словно пеленой накрыло, и лицо девушки было как в тумане. Он вновь ударил ее. Она отлетела под стол, на пол посыпались ножи, вилки, обеденная утварь. Стараясь укрыться, Рогнеда поползла, но боярин схватил ее за ногу, притянул к себе.
— Куда? Не там твое место, а на дворе. Вылезай, холопка!!!
Рогнеда поняла, что все. Она уцепилась за ножку стола, закричала дико, страшно, обреченно:
— Отпусти меня!!! Не виновата я, оговорили меня!!!!
Но он уже не слышал. Рука Рогнеды наткнулась на нож. Она ухватилась за него, как за последнюю надежду и махнула себе за спину. Один раз, второй, третий. Последовал хрип и хватка ослабла. Она заползла глубже и только потом обернулась. Боярин лежал в луже собственной крови и хрипел, держась за горло. Из-под пальцев вытекала кровь и разливалась на полу большим бурым пятном.
Он был еще жив. Удивленными глазами смотрел на Рогнеду и силился что-то сказать. Но сознание меркло, взгляд тускнел, и жизнь понемногу уходила из сильного тела боярина. В последний момент ясно, как вспышка, вспомнился отец и его слова. Прав был, батюшка, прав!!! Наказание это ему за грехи тяжкие и отцеубийство. Бог все видит, он и наказал. И пришло облегчение. Теперь он освобожден от греха и страх вместе с болью и сознанием покидал боярина. Он медленно положил голову на пол и затих.
Рогнеда откинула нож, обхватила голову руками и зарыдала. Громко в голос завыла, словно зверь раненый, давая выход страху и боли. Немного погодя переползла через боярина, перепачкавшись кровью, нашла свою порванную одежду и кое-как прикрыла наготу.
Она так и сидела рядом с боярином до того момента, когда в горницу заглянул стражник. Увидев поверженного боярина, он вскрикнул и исчез. Потом забегали люди, весь дом наполнился криком и плачем. Рогнеду били, куда-то тащили, снова били, но она уже ничего не чувствовала. Душа девушки погрузилась во мрак безумия, и все дальнейшее происходило уже как бы и не с ней.
Глава 2
Темница
Борисов-град
1575 год от р.х
Вдоль холмов, извиваясь, словно гигантская змея, неторопливо несла воды река Сула. Зародившись в глухой лесной чаще, там, где хозяйничают только дикие звери, и где добрый человек может оказаться только по прихоти господней, она сплеталась из сотен мелких ручейков. Набрав силы и вырвавшись из лесных теснин на простор, Сула влекла свои воды по руслу, проложенному тысячелетия назад — еще в те далекие времена, когда на этих землях властвовали дикие племена, предки нынешних словен. Русло оставалось прежним, но менялся народ, селившийся на берегах реки.