Читать интересную книгу Битва Ведьмака - Джозеф Дилейни

Маб протянула мне ключи и кивнула на ближайший сундук.

— Выполни обещание, Том. Ты не пожалеешь. Мы с тобой хорошо заживем, ты и я.

Она улыбнулась, сверкая глазами; ее волосы мерцали в таинственном серебристом сиянии. Я знал, это всего лишь игры луны, но на мгновение мне показалось, что девочка светится. И даже понимая, что именно она делает, я ощущал на себе ее воздействие, силу чар и наваждения, которыми она стремилась подчинить меня своей воле. Она не просто хотела, чтобы я выполнил ее указание, — она хотела, чтобы я сделал это добровольно и с радостью.

Я улыбнулся в ответ и взял ключи. Она зря старалась — я и без того жаждал открыть сундуки. А ее ожидал, наверное, самый большой сюрприз в жизни.

Все ключи, кроме того, который отпирал дверь комнаты на ферме, выглядели одинаково. Однако со второй же попытки замок поддался. Я глубоко вдохнул и медленно поднял крышку. Внутри лежало что-то крупное, завернутое в парусину и перевязанное бечевкой. Инстинктивно я приложил к ткани руку, рассчитывая ощутить движение, но потом вспомнил — создание внутри оживет, лишь когда его коснется лунный свет.

— Здесь что-то большое. Я один не вытащу это оттуда. Но давай сначала посмотрим, что во втором сундуке.

Не дожидаясь ответа, я уже открывал его. Если там и впрямь дикие ламии, то хватит и одной, чтобы избавиться от Маулдхиллов. Однако для полной уверенности я хотел пробудить обеих. Поднял вторую крышку…

— Здесь то же самое. Давай вытащим.

Маб, казалось, колеблется, однако Бет в нетерпении склонилась над сундуком. Мы с ней вынули тяжелый, длинный, сложенный вдвое сверток, положили его на пол и расправили. В таком состоянии он был примерно в полтора раза больше моего роста. Дженнет, не желая оставаться в стороне, помогла мне со вторым сундуком.

— Дженнет, разрежь бечевку, — попросил я.

Она так и сделала, вытащив из-за пояса нож.

Я начал разворачивать парусину, но вдруг случилось нечто ужасное!

Луна зашла за облако.

Маб поднесла ближе фонарь. Сердце упало, вся самоуверенность мгновенно улетучилась. Я замешкался, надеясь, что луна покажется снова. Интересно, Маулдхиллы знают, кто такие ламии? Возможно, слышали о них, но вряд ли когда-нибудь видели, поскольку эти существа родом издалека. Однако если Маулдхиллы опознают их, спящие создания окажутся во власти вооруженных сестер. «Поцелуй луны» может запоздать.

— Пошевеливайся, Том! — нетерпеливо приказала Маб. — Что там такое?

Я не двигался. Она сдернула ткань и удивленно открыла рот.

— Никогда не видела ничего подобного!

Я встречался с Марсией, дикой сестрой Мэг Скелтон. Помнил ее злое лицо, белое и обрюзгшее, со стекающей с подбородка кровью. Помнил длинные сальные волосы, чешуйчатую спину и конечности с острыми когтями. Создание из сундука, пусть и вдвое крупнее Марсии, безусловно, было дикой ламией. Но не из тех, кто передвигается по земле на четвереньках, — совсем другого, неизвестного мне типа. Существо явно могло пролетать короткие расстояния — вдоль спины лежали оперенные черные крылья, перья же покрывали верхнюю часть тела.

Нижние лапы были тяжелые, со смертоносными когтями; по контрасту с ними верхние очень напоминали человеческие руки с изящными пальцами и ногтями не длиннее, чем у любой женщины. Ламия лежала спиной к нам, повернув набок голову. Доступный нашему обзору глаз был закрыт, однако веко не выглядело таким тяжелым, как у Марсии. Более того, лицо казалось привлекательным, наделенным своего рода дикой красотой, хотя в линии рта проступала жестокость. Нижнюю часть тела покрывали черные чешуйки, сужающиеся к концу наподобие волоса; все в целом наводило на мысль о каком-то насекомом.

Как я уже говорил, черные крылья были сложены на спине, но под ними проглядывало что-то посветлее. Я предположил, что, как у некоторых жуков, у этой ламии двойные крылья. Всего их четыре, и легкие нижние защищены тяжелыми верхними.

Маб трижды громко принюхалась.

— Мертвая на вид. Высохшая и мертвая. Но пахнет иначе. Что-то странное. Загадка. Может, она просто в глубоком сне?

— Если так, на то должна быть серьезная причина, — сказал я, отчаянно стараясь выиграть время. — Я тоже в растерянности. Не сомневаюсь, ответ мы найдем в книгах из первого сундука. Мне кажется, что вторая точно такая же, и обе они — приживалы. Только представь, как полезно иметь в своем распоряжении подобное существо, готовое исполнить все твои приказания! И всего за пару капель крови.

— Такой твари пары капель не хватит. Мне все это не нравится, — сказала Маб.

Юная ведьма с сомнением взглянула на меня и слегка отодвинула фонарь, чтобы лицо ламии снова скрыла тень.

— Положите их обратно в сундуки, — приказала она сестрам. — Бет, пошевеливайся! Дженнет, помоги сестре! Жуткие, неприятно смотреть на них. Будет гораздо спокойнее, когда они снова окажутся под замком.

Бет послушно ухватилась за край парусины, собираясь обернуть существо. Однако в этот момент луна наконец появилась, и внезапно глаз ламии широко распахнулся.

Казалось, она поглядела прямо на меня, содрогнулась всем телом и медленно поднялась на четвереньки. Близнецы взвизгнули и бросились к люку. Маб отошла в сторону и вытащила из-за пояса нож.

Ламия посмотрела на меня, громко принюхалась и снова повернулась к сестрам. К этому моменту Бет уже пролезала в отверстие, Дженнет лишь немного отставала от нее. Чудовище встряхнулось, как собака, вылезшая из воды, и вперила свирепый взгляд в Маб.

— Ты не видела этого в своем зеркале? Ведь не видела! — воскликнул я.

— Ты знал, да? — обиженно спросила она. — Прочел, что в сундуках, но не сказал! Как ты мог, Том? Как ты мог предать меня?

— Я открыл сундуки. Я сдержал слово. И, надеюсь, ты в восторге от увиденного, — ответил я, изо всех сил сдерживая гнев.

Как она может говорить о предательстве, когда сама заставила меня исполнять свои приказы? При воспоминании о том, как она приставила нож к горлу Мэри, меня пробила дрожь. Я больше не мог сдерживаться, и слова хлынули потоком.

— Все три сундука принадлежат мне, и ты знаешь это! А теперь ты потеряла их! И эту крепость тоже! Недолго же ты правила Пендлом!

Внезапно я смолк, услышав в собственном голосе издевку. И тут же пожалел о том, что сыпал соль на рану. Не стоило говорить все это. Папа бы огорчился.

Ламия шагнула к Маб, и та поспешно попятилась.

— Ты пожалеешь об этом! — прошипела ведьма. — Ты и впрямь мне нравился, но теперь осталось лишь разочарование! У меня больше нет выбора. Мы присоединимся к другим кланам и сделаем то, чего так жаждет Вюрмальд. Она хочет твоей смерти. Хочет причинить боль твоей матери, расстроить ее планы. Хочет, чтобы ты не стал ведьмаком. И теперь я готова помочь ей! Посмотрим, как ты запоешь в лапах Старого Ника. Посмотрим, что ты почувствуешь, когда мы натравим на тебя самого дьявола!

Между тем ламия продвигалась вперед медленно и целеустремленно; лицо Маб исказил панический страх. Вскрикнув, она выронила нож, фонарь и вслед за сестрами бросилась к люку.

Не тратя времени даром, я подобрал кинжал, перерезал веревку на втором свертке и расправил парусину. Лунный свет упал на создание. Спустя несколько мгновений обе ламии были в состоянии полной боевой готовности. Они устремили на меня испытующие взгляды, однако я не понимал выражения их глаз. Внезапно во рту пересохло, я сильно занервничал. Что, если они не узнали меня? Что, если мама ошибалась?

Неужели это и впрямь мамины сестры? Я вспомнил Марту, тетю со стороны отца, добродушную старую женщину с румяными щеками и всегдашней улыбкой. Она умерла, но я сохранил о ней самые теплые воспоминания. А эти существа полностью, совершенно отличались от нее! И да, следовало признать: все это означало, что мама тоже ламия.

Что именно произошло? Может, мамины сестры оставались дикими, в то время как она медленно изменялась в сторону домашней формы, мягкой и доброй? Она выглядела как человек, когда папа впервые повстречал ее. Он был моряком, его корабль зашел в какой-то греческий порт, и там он обнаружил маму, связанную серебряной цепью, с прибитой к скале рукой. Кто это сделал и почему? Может, тут была замешана Вюрмальд?

Позже мама привела папу в свой дом с обнесенным высокой стеной садом. Там они счастливо жили какое-то время, но потом по ночам к ним стали приходить сестры мамы — высокие, «неистовые» на вид женщины, как выразился папа. Казалось, они сердились на него. Он думал, что мама настояла на переселении из Греции в Графство, именно чтобы держаться подальше от сестер. Но он ошибался.

Видимо, без его ведома их положили в эти сундуки. Тогда они были еще домашними, но потом постепенно обрели прежнюю дикую форму; может, из-за отсутствия контакта с людьми, поскольку все эти долгие годы они спали. Да, похоже, в этом есть смысл. Припомнилось и то, что как-то сказала мама: