– Ничего не понимаю, – тихо проговорила Кейт. – Эмбер считает тебя лучшим сводным братом на свете.
– Эмбер такая же жертва, как и я. – Хит фыркнул и поежился. – Мы стали общаться, когда Джулия и отец надолго уехали в свадебное путешествие по Европе, а Эмбер оставили в незнакомом доме вместе со слугами. Я заехал домой забрать кое-какие вещи и обнаружил ее плачущей в музыкальной комнате. Эмбер я никогда не винил за грехи ее матери. И даже когда Джулии все надоело и она уехала в Лондон к новому любовнику, я поддерживал связь с Эмбер.
– А потом отец попросил тебя стать шафером у него на свадьбе. Что произошло?
На мгновение Хит помедлил, взглянул на шелковый халат, который валялся на кровати. Он поднял его, снова бросил на покрывало.
– Все воспринимают моего отца исключительно как невероятно успешного бизнесмена, который унаследовал один из самых старых и уважаемых издательских домов Восточного побережья Америки. Тихий и умный, такие мужчины, как он, стараются не привлекать к себе внимания, несмотря на власть и богатство, которые дарит своему обладателю «Шеридан пресс».
Кейт кивнула:
– Отличная характеристика. А теперь отвечай на мой вопрос.
– Ты всеми пытаешься командовать?
– Нет, только тобой. – Она прищурилась, разглядывая старинные наручные часы. – Так что изменилось?
– В детстве, помню, все было совсем иначе. – Хит вздохнул, повернулся на шелковом покрывале и взял в свою ладонь руку Кейт. Кейт попыталась вырваться, но у нее ничего не вышло. Продолжая говорить, Хит разглядывал ее кисть так, будто прекраснее ее ничего в жизни не видел. – Мои летние каникулы были полны смеха и веселья. Футбол, теннис, плавание. И рождественские праздники проходили замечательно. Мама украшала столовую нашего бостонского дома тканью и рисунками, а папа разводил в камине сильный огонь, варил на нем горячий шоколад, а потом читал нам книжки при свечах.
– «Дисней» не купил права на экранизацию этой чудесной истории?
– Потерпи немного, я еще не закончил. Впрочем, ты права, детство у меня действительно было волшебное. Мне тогда казалось, что оно никогда не закончится, и я, дурак, воспринимал все как должное. – Хит медленно-медленно сжал ладонь, и их пальцы сплелись. – А потом мама заболела, и через шесть недель мой мир разлетелся на куски. Всего шесть недель, и я понял, что первые шестнадцать лет моей жизни были счастливой сказкой. Родители любили меня, у меня был родной дом, куда я всегда мог вернуться. – Он покачал головой и на мгновение зажмурился. – Не знаю, как твои родители, но мои для меня были как скала, как основание моего мира. Я верил, что могу жить и заниматься любимым делом, и со мной ничего не случится, а они всегда будут рядом для меня и друг для друга. – Тихий ироничный смешок слетел с его губ. – Глупец. Глупец. Глупец.
С шумом втянув воздух, он посмотрел на Кейт, в его карих глазах было столько эмоций, столько боли, что она тут же почувствовала себя виноватой. Да, он прав. У нее не было никакого права вмешиваться в ситуацию и пытаться взять ее под контроль, по крайней мере сейчас, когда он так страдает. Кейт ведь ничего не знает о его семье.
Она судит по своей.
Как же это глупо!
Можно подумать, если она поможет ему наладить отношения с отцом, сможет вернуть и своих родителей. Идиотка!
– Как ты пережил это? – спросила она.
– А никак, – совершенно спокойно ответил Хит. – У меня ушли месяцы, да какое там, годы на то, чтобы после смерти матери наладить свою жизнь, но отца в ней больше не было, нет. После его предательства я не хотел с ним общаться. Отец пытался вернуть меня, и не один раз. А я считал, что должен оплакивать обоих родителей, хотя умер в действительности только один. – По спине у Хита побежали мурашки, и он поежился. – Но отец преподал мне хороший урок. Теперь я знаю, что нельзя доверять свое счастье другим людям. Они обязательно подведут, уйдут, и твой мир рухнет. Мои отношения с отцом с тех пор уже никогда не были прежними.
– До сегодняшнего дня.
Мягко улыбаясь, Хит погладил тыльную сторону ладошки Кейт большим пальцем.
– Три месяца назад он без предупреждения прилетел в Нью-Йорк и попросил меня вернуться в Бостон, чтобы вдохнуть жизнь в «Шеридан пресс». Меня очень удивило то, что отец сделал первый шаг. Поначалу нам непросто было работать в одном офисе, однако спустя несколько недель мы смогли подстроиться друг под друга. Отец выбрал момент и сказал, что женится на Элис, а мне предложил стать шафером на свадьбе.
– Он хочет заслужить твое прощение, – тихо сказала Кейт, мельком взглянув на него.
Хит открыл рот, чтобы ответить, закрыл его и тяжело вздохнул.
– Нет, он хочет, чтобы я снова сделал «Ше ридан пресс» прибыльным. Впрочем, это действительно шанс наладить отношения с единственной семьей, которая у меня есть. С отцом. Потом будет поздно. Правда, теперь я не знаю, что делать. – Он зажмурился и стиснул руки в кулаки. – Ты им пульсивная и безответственная! Ты просто невыносима! Никогда не думаешь о том, к чему приведут твои действия. Считаешь, что это нормально – набрасываться на людей и обнажать их чувства!
– Неправда, – прошептала Кейт. – Я точно знаю, что сделала. Спасла тебя от самой ужасной ошибки в твоей жизни, Хит Шеридан.
Секунду Хит молча смотрел на Кейт, блуждая взглядом по ее лицу, и, когда ей уже показалось, что он ее понял, отошел в сторону. Кейт схватила его за рукав пиджака и не отпустила.
– Элис любит твоего отца, а он любит ее. Ты знаешь, что это именно она предложила сделать тебя шафером на свадьбе? Именно она предложила попросить у тебя помощи с организацией. Это все Элис. Ты значишь для них обоих гораздо больше, чем думаешь! Понимаешь, о чем я? Элис искала способ сблизить тебя с отцом, а не отдалить от него. Последнее было бы невыносимо для нее.
– А почему ты сначала со мной не поговорила? – тихо спросил Хит, глядя на стол. – У меня немало времени ушло на то, чтобы выбрать этот подарок. Я старался относиться ко всему позитивно, а ты вырвала у меня из рук возможность контролировать ситуацию!
Последние несколько слов эхом отозвались в комнате, больно ранили душу Кейт, задев сердце. Хит говорил абсолютно серьезно.
– Может быть. Но ты ведь знаешь нас, творческих личностей или как там. – Кейт говорила сдавленным голосом, сдерживая рыдания. – Мы же романтики! По какой-то причине мне всегда хочется, чтобы люди, которые любят друг друга, были вместе. Ты, кстати, любишь отца, я это точно знаю. И не надо от меня отворачиваться. Ты любишь его. Ты хотел, чтобы он был рядом, когда мать умерла. Я это понимаю, правда, понимаю. Но все это уже давно в прошлом. Вы слишком долго были врозь. Пора вам всем вернуться домой.