Читать интересную книгу Договор с дьяволом - Фридрих Незнанский

Последнее, что помнил, это когда выкатывался из машины, и еще удивился, кажется, что кто-то будто помог, поддал ему под задницу. А потом ничего не слышал и только видел. И наконец все пропало, исчезло, словно ничего и не было.

Турецкий не без труда оглядел себя. Шикарный мундир мог сгодиться лишь на тряпки. В черных потеках, оторванный рукав. На брюки вообще неприлично смотреть.

Женщина, впрочем довольно миловидная и совсем не старая, это как-то посторонне отметил Турецкий, смотрела на него страдальческими глазами.

– Можно вашей водички? – попросил Турецкий.

– Да, пожалуйста, – словно спохватилась она, протягивая бутылку с минералкой.

Но он подставил сложенные лодочкой ладони. Она поняла и улыбнулась, поливая ему. Александр умывался, глядя, как с его ладоней стекала черная вода. Потом он достал из брючного кармана носовой платок и вытер лицо. Платок стал серым, и Турецкий без всякой жалости отшвырнул его в сторону. Вспомнил про документы, ощупал карманы – все на месте. Вздохнул облегченно, отметив, как хотел было скинуть мундир и бросить его на заднее сиденье. Ну что ж, что ни делается, все, выходит, к лучшему.

А возле обгорелых машин, которых оказалось почему-то не две, а три, уже степенно расхаживали гибэдэдэшники, что-то вымеряя и прикидывая. Впереди стояла «скорая помощь», в которую двое молодцов в белых халатах заталкивали каталку с лежащим на ней человеком.

– Вы правда нормально себя чувствуете? – спросила женщина. – Или снова позвать врача?

– А что, он уже был? – с трудом ворочая языком, спросил Турецкий.

– Ну а как же?! – Она испуганно округлила глаза. – Вам противошоковый укол сделали! Сюда, на траву, перенесли, вы ведь на обочине лежали. Ну возле бордюра.

– А этот… кто? – Он показал на носилки.

– Из машины, которая шла сзади. Сильно пострадал. Переломы обеих ног, грудь, голова разбита, но живой, слава богу. Его вот и увозят в первую очередь, потому что нужно срочно к хирургу. А у вас видимых повреждений нет, но сейчас, они сказали, подойдет еще одна «скорая».

– А этот?… – повторил свой вопрос Турецкий, имея в виду того, что был в «Жигулях».

Она сразу поняла, о ком речь.

– Тот, из-за кого все случилось, он погиб. Машина всмятку. И сразу вспыхнула. Это просто чудо, что вы успели спастись, все так говорят. А-а… – Ее лицо перекосило, словно от боли. И она отвернулась.

Ну конечно, зрелище не для женских глаз. Да и говорила она как-то торопливо, растерянно. Но недаром же сказано, что привычка – вторая натура, и в Турецком проснулся следователь.

– Вы видели?

– Нет, когда подошла, тут уже все горело. А меня попросили посмотреть за вами. Нет, у вас правда все в порядке?

– Хуже не бывает, – закряхтел Турецкий, чувствуя, как к горлу подступает волна тошноты. – Помогите встать…

– Лучше лежите, сейчас же санитары подъедут.

Но он уже поднимался на ноги и, поддерживаемый женщиной под локоть, медленно направился к месту аварии. Дорожные патрульные мельком посмотрели на него и продолжили заниматься своими делами.

– Кто из вас старший? – спросил Турецкий, ощущая головокружение.

– Капитан Ломакин, – тут же представился один из милиционеров. – Пришли в себя?

– Более-менее… – И в свою очередь отрекомендовался: – Турецкий, Генеральная прокуратура, старший… по особо важным. Значит, дело было так, капитан…

– Может, пройдемте в машину? – тот показал на свой «уазик». – Вам же еще трудно?

Вокруг чадящих железных останков толпился посторонний народ.

– Спасибо, – обернулся Турецкий к женщине. – У меня такое чувство, будто я вас когда-то видел… нет?

– Все может быть. – Она как-то непонятно пожала плечами, отпустила его локоть, отошла и потерялась в толпе, оставив Турецкого в задумчивости.

– Свидетелей опросили? – Турецкий обернулся к капитану.

– Мы сообщили, сейчас бригада приедет… Да и какие тут еще свидетели нужны? – отмахнулся в сердцах капитан и закричал своим: – Да не тащите вы! Оставьте все, как есть! – И добавил уже Турецкому: – МЧС прибудет, станет вырезать этого… А ДТП яснее ясного. Вон и след его остался. – Он показал на оторванное колесо «Жигулей», прислоненное к бордюру, и следы на асфальте. – Круто повернул, ну и последствия…

– Ах, капитан, – вздохнул Турецкий, непроизвольно ища глазами женщину в толпе, – все-то вы наперед знаете. Пойдемте, запишете мои показания. Пока я в трезвом уме и твердой памяти…

Глава десятая. ВРЕМЯ ХОРОШО РАЗМЫШЛЯТЬ

– Только, понимаешь, задумался о бренности… о суетности нашей, как сам и вляпался. Вот те и судьба!…

Турецкий лежал на широком диване. Забинтованная голова на плоской и твердой подушечке, а голые ступни вытянутых длинных ног устроились на противоположном валике. На нем была Славкина широченная пижама. Сам Грязнов сидел напротив, облокотившись на стол и печально глядя на друга. Перед ним стояла початая бутылка коньяка. И одна рюмка.

– Ты бы не жадничал, – продолжал ныть Турецкий, притворяясь совсем уже старой развалюхой, – товарищ называется!

– Врач не велел, – не в первый раз отрезал Вячеслав и налил себе. – У тебя сотрясение. И гематома в затылочной части. И подозрение на парочку сломанных ребер. И…

– Фигня, Вячеслав, не верь врачам.

– Ну да, не верь! – возмутился Грязнов, у которого были буквально все основания для самого глубокого возмущения.

В конце рабочего дня раздался телефонный звонок. По прямому. По которому звонило либо начальство, либо самые ближайшие друзья. Незнакомый голос объявил:

– Вячеслав Иванович, с вами хочет поговорить Турецкий.

Это еще что за новость?!

– Привет, Славка, – донесся слабый голос, отдаленно напоминающий интонации Турецкого. – Не смог я до тебя доехать. Тут кое-что случилось, понимаешь. Нет, со мной все в порядке, – уже более бодро заверил Александр, – но врачи говорят… Словом, подскочи, если можешь, тебе скажут куда. А то зарежут, к ним только попадись…

Врач «скорой» объяснил Вячеславу Ивановичу, что случилось, и добавил, что непослушного пациента они привезли, чтобы хотя бы обследовать, нет ли серьезных нарушений в организме после аварии, в 46-ю больницу, которая находится возле метро «Войковская». Грязнов тут же ответил, что выезжает, и велел ни под каким видом не выпускать пострадавшего до его приезда.

Турецкого тем временем отвели к рентгенологу, посмотрели его хирург и невропатолог. После чего был сделан оптимистический вывод: жить будет, но хорошо бы отлежаться. Естественно, что ни в какую больницу Александр Борисович не собирался, а лежать дома в одиночестве – по известной причине – одно сплошное расстройство. И Грязнов забрал его к себе.

И вот теперь Александр валялся на диване Вячеслава Ивановича и, разумеется, канючил по поводу рюмки.

– Это все – подозрения, Славка, – убеждал Турецкий, – а что на самом деле происходит у меня внутри, то тебе никакое медицинское светило не скажет. Я лучше знаю. Налей, много ведь не прошу.

– Вот когда расскажешь, может, тогда… – почти сдался Грязнов.

– Так мне ж допинг нужен! Враг ты мне, а не друг!

Уговорил. Последний аргумент оказался решающим.

– Ну, слушай теперь, – успокоился Александр. И стал припоминать все свои действия с момента отлета самолета.

– А ты, часом, провожая-то… – с сомнением перебил Грязнов. – Уж не позволил ли себе?

– Вячеслав! – сердито оборвал Турецкий. – Как тебе такое могло прийти-то в голову?! Да если б я хоть рюмку положил на грудь, меня б этот засранец ни в жизнь не достал бы! А так я был спокоен, расслабился, реакция не та… Ну ладно, еду… Шурочку вот еще вспомнил. Тоже, вполне возможно, не к добру. Не помянул же! А тут – гонки, о которых я тебе уже сказал. Не знаю, на какой-то момент у меня даже сложилось впечатление, что обе машины эти были чем-то связаны между собой. Там, когда прибыли эмчеэсовцы и стали вскрывать железо, мне уже было не до них, сам понимаешь. Увезли. Тошнило, да еще пока тому капитану все это дело обрисовывал… Притомился, скорее всего.

– Приложился ты о бордюр, друг дорогой, а не притомился.

– И это тоже… Я все думаю, что мне та машинка напоминает – красная такая, приземистая. То ли «шкоду», то ли «мазду», то ли «феррари» спортивный… Знакомые формы. И потом, этот «пожарный» цвет издалека виден, а встречное движение было довольно плотным, точно помню. Ну а «жигуль» не рискнул, видно, и круто взял вправо. А дальше – колесо, кульбит, другой и – мне на задницу. Главное, Славка, вижу все, давлю и понимаю, что уже не успеваю. Очень хреновое ощущение. А когда он врезал мне, сзади какой-то пень еще помог. Совсем не умеют дистанцию держать!…

– А чего ты про бабу говорил? – напомнил Грязнов.

– Ну да, народ у нас, говорю, редкостный! Тут, понимаешь, такой телесколаж пошел. Мне этот пень-то, «волгарь», в общем, помог вылететь из машины, его самого тоже успели выхватить, пока и он не вспыхнул – дело ж на секунды шло. Ну, валяемся мы, видать, одна баба суетится, а все остальные пасти пооткрывали и смотрят. Цирк им!… А баба? Симпатичная показалась мне женщина, все при ней, средних лет, только, сам пойми, у меня же еще круги перед глазами… И я все думаю: кого она мне напоминает? Похоже, совсем мозги отшибло – раньше б – о-о-о! Ты потом по сводке посмотри пострадавших, просто из интереса… А Дениска где? Не вижу нашего племянника.