Дьюк не всегда был верен Каролин, но по-прежнему испытывал к сожительнице влечение. Пожалуй, его верная любовница была куда интереснее и опытнее своих юных соперниц.
Сиена всегда немного ревновала деда к Каролин. Вот и сейчас она недовольно следила за тем, как язык женщины скользнул Дьюку в рот, в то время как рука забралась под рубашку, а затем спустилась к брюкам. Дьюк чуть слышно застонал и сжал ягодицы Каролин.
Хантер ерзал на стуле, шаря глазами по стенам. Подобные откровенные проявления страсти между родителями смущали его и заставляли чувствовать себя еще более лишним, чем обычно.
— Желаю вам приятного дня, милый, — мурлыкнула Каролин Дьюку на ухо, бросив через его плечо торжествующий взгляд на Сиену. Она знала, что девочка ревнует деда, и не упускала случая проучить нахалку. — Постарайся не слишком утомляться с внучкой, вечером в постели тебя ждет сюрприз.
Они обменялись с Дьюком понимающими взглядами.
— Не беспокойся, детка, — сказал он, когда Каролин вернулась на свое место. — У меня хватит сил на вас обеих.
Глава 10
Студия «Фэрфакс» казалась необъятной. Здесь были и крохотные домики шестидесятых годов с облезлыми стенами, и современные ангары, между которыми постоянно сновали люди. Назвать эту странную смесь павильонов непривлекательной не поворачивался язык. Здесь все было в движении — кто-то носился со стопками сценариев, техники везли тележки с камерами и проводами, постоянно наезжая на ноги окружающим, клерки и статисты роились вокруг известных фигур, словно осы вокруг меда. Казалось, здесь никому и ни до кого нет дела, хотя все непрерывно здоровались друг с другом и переговаривались.
Прямо на асфальте, возле павильонов, стояли кучи коробок с реквизитом, вешалки на колесиках, увешанные костюмами, огромные декорации и фальшивые колонны, в некоторых уголках можно было заметить целые домики и беседки, увитые искусственными цветами. По дороге Сиена увидела вагончики, в которых переодевались и отдыхали актеры — некоторые совсем простенькие, а некоторые прямо-таки роскошные. Вдоль павильонов сновали журналисты, легко узнаваемые по зеленым бейджикам на груди и фотоаппаратам, которые они постоянно держали наготове. У них были унылые лица людей, обреченных целыми днями таскаться по киностудии в надежде сделать пару хороших снимков любимцев публики. Некоторые курили, опершись на коробки, в ожидании интервью и нервно вытирали со лба пот. Они подбирались, словно гончие псы, завидев Дьюка, но тот с полуулыбкой качал головой, отказываясь фотографироваться или отвечать на вопросы.
Сиена только однажды бывала на студии, несмотря на постоянные мольбы к Дьюку взять ее с собой. Для нее посещение «Фэрфакс» было сродни Рождеству, когда исполняются заветные желания, или дню рождения, когда ей во всем потакали. Даже «Диснейленд» во всем своем блеске не мог затмить восторга от посещения киностудии.
Ее восхищала каждая мелочь, связанная с киноиндустрией: огромные микрофоны, подвешенные на высоких кранах прямо над съемочной площадкой, забавные «снегоделы», которые забирались на помост над актерами, чтобы рассыпать на них искусственные снежинки, орущие на команду режиссеры. Сиена следила за этим волшебством, открыв рот, забыв обо всем на свете.
Но в этот раз она хотела увидеть актеров. Того же Мела Гибсона, к примеру. Или снимавшихся здесь же Сигурни Уивер, Сильвестра Сталлоне, Эндрю Маккарти — любого из своих кумиров, богов, сотворенных толпой обожателей. Сиене все они представлялись небожителями, сияющими в своей красоте и таланте. Даже родство с великим Дьюком Макмаоном не лишило девочку радужных иллюзий. Она дрожала от восторга и гордости, когда дед здоровался за руку с известными людьми, когда его узнавали издалека и шли навстречу, чтобы поприветствовать лично. Она видела, что Дьюка уважают, и это делало его еще более прекрасным в ее глазах. Сиена была счастлива, что дедушка выбрал ее своей спутницей, и постоянно хватала его за руку, словно опасалась потерять.
— Ты еще не знаком с моей внучкой Сиеной? — весело спросил Дьюк Мела Гибсона, когда тот вышел из своего трейлера, потягиваясь на ходу.
В руке актера был увесистый сценарий, довольно потрепанный и местами исчерканный. Во второй руке Гибсон держал бумажный стаканчик с кофе.
Сиена едва не взвыла от восторга, когда мегазвезда присел на корточки, чтобы оказаться с ней на одном уровне. Лицо Мела Гибсона казалось слегка оранжевым из-за толстого слоя грима, волосы пахли каким-то приятным шампунем, веселые голубые глаза с интересом уставились на девочку. Сердечко Сиены забилось так часто, что готово было выскочить через горло.
— Кажется, мы еще не встречались, — произнес актер с глубоким австралийским акцентом. — Привет, Сиена. Ты знала, что у меня есть дочь твоего возраста? Ее зовут Хана, она красавица.
Сиена покачала головой, не доверяя голосу, и снова с обожанием уставилась на Гибсона.
— Как тебе нравится этот беспорядок? Прикольно, да?
— О да! — с жаром ответила Сиена. — Я в диком восторге! Когда я вырасту, я тоже буду звездой, как вы и дедушка!
Гибсон добродушно рассмеялся:
— Неужели? Открою тебе один секрет: твой дед — куда более великая звезда, чем твой покорный слуга. Мне никогда не достичь его славы. Если ты унаследовала его пробивную силу и талант, Голливуд ляжет у твоих ног.
Дьюк с нежностью взял девочку на руки. В его глазах было обожание.
— Будь уверен, приятель, однажды эта малышка покорит весь мир. В ней течет кровь Макмаона, а это дорогого стоит. Верно я говорю, принцесса?
Сиена подумала, что никогда не была так счастлива, как в этот момент.
Остаток дня она провела словно во сне. Неужели дедушка в самом деле думает, что ее ждет большое будущее? Если это так, значит, она, Сиена, станет звездой. Дедушка никогда не ошибался, когда говорил, что чему-то суждено случиться.
Она следовала за Дьюком, словно послушная собачонка, постоянно улыбалась и млела от восторга. Дед общался с командой, снимавшей фильм, беседовал с режиссером и постоянно говорил с личным юристом по суперсовременному мобильному телефону. Сиена доверчиво смотрела на деда снизу вверх, словно на огромную глыбу.
— Мне плевать, как ты будешь доставать информацию, Дэвид, но ты должен рыть землю, — говорил дед строго, не забывая улыбаться внучке. — Именно за это, тупица, я тебе и плачу!
На секунду Сиене стало любопытно, какую именно информацию так жаждет получить дедушка, но она была слишком утомлена и переполнена впечатлениями, чтобы всерьез над этим задуматься.