Читать интересную книгу Эпоха викингов - Питер Сойер

Во времени этот поток саманидского серебра, устремившийся на Русь и Скандинавию, совпадает с важным изменением в характере русских и скандинавских кладов. В то время как в IX веке в земле обычно оказывались монеты, чей возраст на момент захоронения был уже относительно старым, к началу X века они заметно «помолодели». Более 70 процентов монет из клада, найденного в Полтавской губернии (самая поздняя монета отчеканена в 882 г.) старше 820 г., а это очень напоминает более ранние находки IX века, но из шестнадцати русских кладов X века, изученных профессором Болином, монеты, выпущенные до 889 г., присутствовали лишь в шести, а еще в пяти доля их составляла лишь 2 процента или даже меньше. Единственный на Руси клад X века, в котором было обнаружено больше 2 процентов монет старше 890 г., происходит из Пскова — самый новый экземпляр в нем датируется 905 г., а 90 процентов выпущено после 890 г.[236] Эту разительную перемену в характере русских кладов нельзя объяснить, просто допустив, что новые поступления возобладали над старым материалом, ибо в этом случае можно было бы ожидать, что эти древние монеты оставят после себя больше следов. В скандинавских кладах образцы старше 890 г. продолжают встречаться до XI века, как, например, в Гандарве. Причина почти полного исчезновения из русских кладов X века монет, отчеканенных до 890 г., скорее всего, заключается в том, что их изъяли из обращения. Существует три возможных варианта объяснения того, как это могло случиться: либо старые монеты захоронили в кладах, либо переплавили в слитки и украшения, или же они пошли на экспорт. Версия захоронения в кладах не может нас удовлетворить, так как на основании русских находок нельзя сделать вывод о том, что в конце IX и начале X века монеты закапывались в достаточно массовом порядке. Переплавка, для того чтобы стать приемлемой гипотезой, требует еще одного допущения — что до 890 г. или позже, в X веке, когда старые монеты снова занимают важное место в русском материале, переплавляли лишь очень немногие из них или же вообще не переплавляли[237]. Вполне приемлемым образом исчезновение монет IX и предшествующих веков из русских кладов можно объяснить тем, что в конце IX столетия они были изъяты из обращения путем экспорта. Некоторые, безусловно, были вывезены на юг, в Византию[238], но большая часть вполне могла быть направлена на север — в Балтику или через нее. Анализ русских кладов X и XI веков, принадлежащий профессору Болину, воспроизведен на с. 296–299, 302. Согласно ему выходит, что широкомасштабный экспорт серебра, начавшийся в конце IX века, продолжался только первые тридцать лет X века[239]. В начале X века клады почти полностью состояли из монет, отчеканенных в течение трех-четырех десятилетий до их захоронения, но впоследствии временной интервал, характерный для большинства кладов, увеличился. Если вывоз серебра не прекратился и примерно после 940 г., то он не мог оставаться на том же уровне, что и в начале века, когда старые монеты были столь радикально выведены из употребления, иначе продолжился бы и процесс их изъятия из обращения, и по своей возрастной структуре клады середины столетия не отличались бы от тех, которые были закопаны в его первые десятилетия.

В Швеции многие клады начала X века свидетельствуют о тех же переменах, что и на Руси, но, похоже, что там изъятие монет, отчеканенных до 890 г, не было таким полным. Правда, известно несколько крупных скандинавских кладов начала X века, сохранивших типичные черты находок предыдущего столетия. На рис. 15 показан хронологический состав двух из них — из Стора Велинге на о. Готланд и Овер Рандлева в Дании, и эти кривые можно сопоставить с аналогичными характеристиками более ранних кладов на рис. 14. Тем не менее в скандинавских кладах проявляется четкая тенденция, в соответствии с которой старые монеты исчезали из обращения точно так же, как на Руси. Рис. 16 а отражает хронологический состав пяти готландских кладов, закопанных между 930 и 939 гг., в которых лишь двадцать пять монет, то есть 2,3 процента от общего количества, были выпущены до 890 г. Как и на Руси, большинство монет старше 890 г. было изъято из употребления, и объяснение этому должно быть аналогичным: их экспортировали. После 890 г. куфическое серебро получило в Скандинавии большее распространение, чем прежде, и есть веские основания полагать, что так же обстояло дело и за ее пределами. Именно в этот период оно появляется и на Британских островах, хотя, разумеется, не на землях английской короны. Найденные там куфические монеты относятся примерно к 870–950 гг, что прекрасно согласуется с предположением о начале примерно в 890 г. их экспорта с берегов Балтийского моря[240].

Профессор Болин обратил внимание на тот факт, что в скандинавских кладах, спрятанных после 930–939 гг, весьма заметным образом падает доля новых монет[241]. В результате в течение всего этого века куфическое серебро большинства скандинавских кладов относится к 890–930 гг. Это можно вполне отчетливо увидеть на рис. 16 б и в, которые отражают анализ готландских кладов 950–959 и 978-1016 гг., проведенный профессором Болином. То же самое явление можно наблюдать на примере кладов из других областей Скандинавии, и на рис 17 представлен хронологический состав трех из них, из Норвегии, Швеции и Дании. Есть, конечно, и исключения, такие, как, например, клад из Уггорда на о. Готланд, в котором самая новая монета относилась к 960 г., но, кроме нее, присутствовал 101 экземпляр, отчеканенный после 930 г., и только тридцать — до этого года[242]. Объяснение, предложенное профессором Болином для подобных возрастных характеристик большинства шведских кладов куфических монет, состоит в том, что примерно после 930 г. вывоз серебра из Скандинавии прекратился или, по крайней мере, относительно уменьшился, и эта гипотеза кажется единственно удовлетворительной. Новые монеты продолжали прибывать в Скандинавию примерно до 970 г., но в количествах, недостаточных для того, чтобы ликвидировать перевес серебряных денег, выпущенных в первые десятилетия века. Разумеется, есть вероятность того, что ввоз монет в Скандинавию уменьшился уже примерно после 930 г., а вывоз после этой даты был как минимум сокращен, иначе бы доля старых монет упала быстрее. Сохранение этих более давних образцов в ассортименте Скандинавии, видимо, означает, что из обращения изымалось лишь относительно небольшое их количество, а условия, приведшие к выходу из употребления большинства монет IX века, утратили силу.

Профессор Болин попытался обосновать этот тезис путем аналогии с русскими кладами, закопанными примерно после 970 г., чье содержимое в этот период начинает совпадать по временным характеристикам[243]. Это изменение совпадает с заметным уменьшением количества куфических монет, достигавших Скандинавии. Экземпляров 965–983 гг. в скандинавских кладах найдено так мало, что, должно быть, примерно к 970 г. новые поступления почти полностью прекратились. Болин утверждает, что в это время прервался экспорт монет из Руси в Скандинавию, и потому русские клады по своим характеристикам приблизились к скандинавским примерно сорокалетней давности. В действительности, эта аналогия неудовлетворительна по двум причинам. Во-первых, нельзя быть уверенным в том, что источником скандинавского материала являются монеты, имевшие хождение на Руси и представленные в русских кладах. В IX веке очевидны признаки того, что куфическое серебро попадало в Скандинавию прямо с Волги, как правило, минуя монетный ассортимент Руси[244]. До тех пор пока мы не узнаем еще очень многого о русских кладах X века, соглашаться с тем, что эта ситуация могла изменяться, очень опасно. Следовательно, уверенности не может быть и в том, что прекращение ввоза куфических монет в Скандинавию следует объяснять прекращением вывоза этих монет из Руси. Второе основание для сомнений в справедливости аналогии Болина, состоит в том, что перемены в составе русских кладов, наблюдающиеся примерно с 970 г., также можно связать с тем, что с этого времени начинается сокращение ввоза на Русь куфических монет. Причиной этого стал стремительно разворачивающийся в исламском мире серебряный кризис. Истощение серебряных рудников в конце X и начале XI веков вызвало серьезные экономические и политические изменения в мусульманском мире, и в начале XI века экспорт куфического серебра на Русь и Балтику полностью прервался; последняя мусульманская монета, найденная в России, датирована 1015 г.[245] Точно так же, как и в случае со скандинавскими кладами, спрятанными после 930 г., факт сохранения в русских кладах старых монет еще долгое время после 970 г. должен означать, что в этот период они экспортировались в сравнительно небольших количествах, но едва ли можно полагать, что их вывоз имел место и в течение нескольких десятилетий до 970 г. На самом деле, анализ кладов профессора Болина, приведенный на с. 290–299, очень хорошо согласуется с гипотезой о том, что к 950 г. экспорт монет из Руси, который, скорее всего, был весьма существенным примерно с 890 г., уже пришел в упадок. Тот факт, что эта аналогия между скандинавскими кладами после 930 г. и русскими после 970 г. неприемлема, ни в коем случае не отменяет основного утверждения Болина, согласно которому после 930 г. экспорт куфических монет из Скандинавии, скорее всего, резко сократился, если не ликвидировался полностью.