и до смешного целесообразно. А посему проживание в коммунальной квартире некоего субъективно метафизического Васи, глубоко целесообразно, даже если и прожил он всего лет тридцать и потом на голову его свалился конкретный кирпич. И проблема не у кирпича, а у Васи в том, что прожил он дурак-дураком и ничего про свою жизнь так и не понял.
Потом возможны варианты – либо его переводят куда-то, и он продолжает выполнять свое предназначение, либо вставляют душу в новое тело и ставят те же задачи, которые он выполнить не успел.
А скорее всего это происходит автоматически, и вообще очень напоминает некую компьютерную игру. Про многожизненность. Такое впечатление, что кто-то очень могущественный, в свое время придумал ее, запустил некий механизм и теперь все это крутиться, крутится, крутится. А может и сам уже давно перешел на другой уровень, и все это никому на хрен не нужно, а просто вертится по инерции. Кто знает? В дерьмовую погоду мне кажется, что все именно так и есть. На нас давно плюнули, и мы тут похоже многого не решаем, просто живем и играем в нее не зная правил Игры, которая уже давно никому не нужна.
Такой подход подразумевает эту пресловутую Предначертанность… О! Как много у меня получается сегодня заглавных букв. Хрен с ним, действительно пора налить чего-нибудь и выпить. За здравие.
– Глиняная армия императора Цинь-Шихуанди, – важно прочел Петрович из газеты и поправил очки на кончике носа, подозреваю, что они ему на хуй не нужны эти очки, однако ж носит для солидности старый баклан.
– Чего хуй? – пошутил Санек. Петрович строго посмотрел на него из-под очков.
– Молчи упыреныш, слушай и развивайся. Так, что тут…Униальный, сука, памятник древности. Представляет собой огромное число выполненных из обожженой глины фигур воинов, лошадей и колесниц в натуральную величину. Находится в окрестностях Сианя. На стройке работало 700 тысяч осужденных (с ударением на второй слог) и других рабочих.
–А слесаря там были? – не унимался Санек.
– Тьфу, зараза, сооружали ммм… 246 год до нашей гребаной эры. Когда император еще пацан был, а когда он умер то начались гражданские войны. Интересно. Ага… Потом восставшие ворвались в гробницу и подожгли ее предварительно хорошенько пограбив. Крыша понятно прогорела и рухнула, разбив многие фигуры. Армия изображена на марше, солдаты в походных колоннах, разбиты на отделения во главе с офицерами.
– А у нас в армейке ефрейтора отделениями командовали…
– Да заткнись ты, Санек. Читай Петрович. Интересно.
– Хмх… Фигура каждого воина проработана до мельчайших деталей, вплоть до портретной индивидуальности. Хера там, китайцы все одинаковые. Все, как там… ага… терракотовые фигуры, даже кони были первоначально раскрашены в яркие цвета…
О, грузит Петрович не по-детски, я стал задремывать. Армия терракотовая.
А я вот странного человека видел сегодня, причем дважды, во-первых внешность запоминающаяся, не знаю как описать, но мне подобные типы были всегда особенно неприятными. Я бы назвал этот типаж: скучающим пидорасом на отдыхе… Как-то так. Такое себе чмо представьте, сухонький, аккуратненький и с понтом под зонтом. Личико птичье остренькое и кожа как у лягушки, в пупырышках припудренная. Так самое интересное, что мы на машине ехали со Славянской до Артемовской. Эти на разных линиях станции по прямой ехать минут десять трактором, а вот если на поезде, да с пересадками, ну как пассажиры нормальные ездят, так минут 35 получается, это если еще интервал божеский. Так представьте, мы в аварийку грузились, он по-близости крутился, вроде как скучал, и зыркал по сторонам еще. Мы еще поржали с него, малехо. А потом переехали и выгружаться стали, а он с пешвыхода выруливает. Опять на нас зырк-зырк и ушел, я только вслед глазами прохлопал и забыл потом за него напрочь. А сейчас вот отчего-то вспомнил. Это ж надо такому, как он раньше нас добрался, ума не приложу. А может и не он, а другой пидорас, или пидорас-близнец. Развелось их понимаешь…
х х х
сон
Напали на нас ближе к вечеру, когда все еще было жарко. Отряд состоял из трех десятков оборванцев самого жуткого вида с лицами скрытыми тряпками. Нет, тут многие так ходили, это не вызвало удивления, состояние лиц его вызвало. Но об этом после…
Они напали стаей, выскочив из-за нагромождения камней, представлявших собой развалины какого-то строения, толи незаконченного, толи разрушенного после, неведомо. Когда мы увидели его, я еще успел подумать:
«А неплохое место для засады», – и хотел обрадовать этою нехитрою мыслью германца. Но не успел, потому что вокруг нас засвистели стрелы, и куча разбойников с заунывным мычанием набросилась на караван.
Но правда делали они все как-то неумело, что ли. Гарольд зычно заорал на охранников, отдавая команды и строя их за остановившимися повозками. Я же без труда определил главаря, и объехав начавшуюся свалку сам напал на него и его помощника, пытавшихся руководить нападением.
После того, как два трупа свалилось к ногам моего коня, и я стал присматривать себе новые жертвы, все уже практически было окончено.
Германец блистательно справился с поставленной задачей, он замечательно владел двуручником, то втыкал его в землю и враг сам натыкался на лезвие с разбега, то умело подставлял под меч собственное плечо, приседал, рубил, вобщем, разбойники нарвались на достойный отпор с нашей стороны, и теперь улепетывали, лишившись своего руководства, что называется, в разные стороны.
Вооруженное легкими луками и длинными ножами воинство, ничего не могло поделать со строем, возглавляемым Гарольдом, а лишившись командира, поняли всю бесполезность своих действий по захвату добычи, и теперь с прежней скоростью спешило к спасительным развалинам, теряя бойцов падающих под стрелами египтян и болтами арбалетав, коими предусмотрительный Зибанежад снабдил своих погонщиков.
«Отбились», – тоскливо подумал я, все происходящее все менее и менее нравилось мне. Случайное нападение? Здесь это не редкость, вот только я не настолько наивен, чтоб думать так. О миссии знали и не только герцог. На мне уже впору было бы сделать большими буквами надпись, что-нибудь вроде: «Вот рыцарь, ищущий ценную Реликвию. Убейте его немедленно».
Нас весьма очевидно прощупали и в следующий раз нападут небольшой армией.
Возникло сильное желание вернуться в порт и передать герцогу привет через представительство. Смысл продолжать путь, если исход предприятия ясен?
Когда все более ни менее завершилось, мы остановились над одним из поверженных наземь врагов и Гарольд лезвием меча приоткрыл ткань, закрывающую лицо разбойника.
Окрик Ахмеда остановил его:
– Это прокаженные, саиб, не стоит касаться их.
Гарольд замер словно проглотил оглоблю, потом чертыхаясь, стал втыкать лезвие в песок, чтобы стереть заразу.
«Прокаженные, ну-ну, – подумал я, – мои новые «друзья» имеют хорошую фантазию, к чему самим марать руки, когда можно все сделать чужими?»
– Полно, пойдем, – я успокаивающе потянул германца в сторону,