— Пусти! — Она резко рванулась.
— Спокойнее, Элинор. — Он потянулся, чтобы поддержать ее, и зацепил рукой намокший рукавчик.
Раздался треск. Элинор в ужасе взглянула на свой лиф. Он разорвался от ворота до пояса, мгновенно обнажив грудь. Элинор вскрикнула, инстинктивно скрестив руки на груди. Коул быстро шагнул вперед, загородив ее от людей, замешкавшихся возле палатки.
— Все в порядке, Эл, никто не заметил. — Чувствовалось, что он еле сдерживает смех. Ее охватило бешенство.
— Коул Уиттир, убирайся прочь, пока я тебя не убила! — прорычала Элинор сквозь зубы. В ответ он, наоборот, шагнул к ней, плечи его тряслись от беззвучного смеха.
— Не думаю, что ты говоришь это всерьез, солнышко. Только не сейчас.
— Я так хорошо жила, пока не появился ты, — выговорила она дрожащим голосом. — Ты только и делал, что строил козни…
— Послушай, Эл, ты в самом деле хочешь обсуждать наши дела, стоя у всех на виду в разорванном платье?
И Коул начал стягивать с себя рубашку поло, Элинор прикусила язык. Он настолько овладел ее сердцем и умом, что она едва давала себе отчет в своих действиях. Он просто сводил ее с ума.
— Что ты делаешь? — воскликнула она, увидев, как он выныривает из рубашки. Его загорелые плечи в свете вечернего солнца заблестели, как старинная бронза.
— Хочу свести к минимуму твой стриптиз, — успокаивающе объяснил Коул, накидывая ей на плечи рубашку, все еще сохранявшую тепло его тела. Ноздри Элинор защекотал запах его кожи, воскресив сладостные образы ярче, чем могла бы сделать его самая обворожительная улыбка. Сможет ли она когда-нибудь забыть этот особенный запах?
Коул помогал ей надеть рубашку, мягко коснувшись пальцами ее влажной кожи.
— Просовывай руки сюда.
— Я вполне способна одеться самостоятельно, — отстранилась она от него и стала нашаривать рукава рубашки.
— Раньше и я так считал, пока не увидел тебя в таком виде, — сухо заметил Коул. — Теперь прежней уверенности нет.
Элинор сердито втянула в себя воздух, расправляя слишком просторную рубашку вокруг бедер.
— А теперь будь так добр, уходи и оставь меня в покое. — Она нагнулась за сумочкой, которую оставила у палатки.
— Ни в коем случае, милая. Ты пообещала, что выслушаешь меня.
— Отлично. — Она, словно защищаясь, скрестила руки на груди. — Тогда давай покончим с твоими объяснениями побыстрее.
— Пойдем, я отвезу тебя домой. — Он обнял ее за плечи, мягко увлекая к стоянке.
— Я пришла сюда с Дейзи…
— Дейзи догадается, что ты поехала домой. Ей, наверное, уже человек двадцать рассказали, как мы с тобой купали друг друга.
Сверкающий «седан» Коула стоял, вклинившись между допотопным пикапом и таким же престарелым «кадиллаком». Он открыл дверцу, но Элинор неожиданно заартачилась:
— Я могу испортить кожаное сиденье, я вся мокрая.
— Плевать на кожаное сиденье, — беспечно ответил Коул. Элинор пожала плечами и забралась в машину. Стоило резко осудить его наплевательское отношение к дорогой машине, но сейчас она была слишком сердита и расстроена, чтобы препираться с ним.
Через несколько минут они выехали на шоссе и свернули в сторону коттеджа Элинор. Оба молчали, и Элинор еле сдерживалась. Так и не дождавшись, что он начнет оправдываться, она позволила бурлившему внутри негодованию вырваться наружу.
— Я считала тебя порядочным человеком, но теперь поняла, что ты настоящее двуногое насекомое! Ты с самого начала обманывал меня. Ты меня преследовал и обольщал, все время думая только о том, как сделаться королем в Бейвилле.
Коул не отрывал глаз от дороги, лицо его оставалось бесстрастным.
— Ну так что же?! — воскликнула Элинор. — Не слышу оправданий. Ты разве не собирался убедить меня, что у тебя имелись смягчающие обстоятельства?
Он быстро взглянул ей в лицо.
— Продолжай, выскажись до конца. Изгони всю желчь из своего организма.
— Из моего организма? — Она едва не закричала от возмущения. — Ты считаешь, что во мне сидит что-то вроде вируса, который я способна преодолеть?
— Может быть, и нет. — Он свернул на узкую грунтовую дорогу, которая вела к ее коттеджу.
— Я тебе верила, а ты меня использовал! Лгал мне все время, только чтобы получить желаемое. — Она оскорбленно откинулась на спинку сиденья и услышала, как под ней захлюпала вода. — Надеюсь, хотя бы Оукли того стоит. Ты славно подсуетился и получил все сразу — и фабрику, и дом, и удовольствие… — Ее голос прервался. — Ты, наверное, покатывался со смеху, когда смотрел мне в глаза и с серьезным видом уверял, что не в твоих правилах ложиться с женщиной в постель, чтобы заключить сделку.
Коул затормозил перед ее домом, и Элинор быстро выбралась наружу. Она предоставила ему шанс оправдаться, но он им не воспользовался — тем хуже для него! Но, обогнув автомобиль, она увидела, что Коул, тоже успев выйти, теперь загораживал ей дорогу.
— Ты во многом ошибаешься, Эл, — он поднял руку, предупреждая ее возражения, — но во многом и права. Я сам виноват в том, что случилось. — Никогда еще синие глаза не смотрели так серьезно. — Когда я внес предложение о покупке Оукли, я еще не был знаком с тобой. Ты тогда не имела к сделке никакого отношения. Но когда я приехал сюда и встретился с тобой… — Он покачал головой. — Мне следовало бежать без оглядки в ту же минуту, когда я осознал, что полюбил тебя.
Сердце Элинор сжалось. Два дня назад она хотела посвятить жизнь этому человеку, теперь она металась между желаниями застрелить его и броситься ему в объятия.
— Ты имеешь полное право негодовать, — он сильно сжал ладонью дверцу автомобиля, — но я не такой, как твой отец. И дом, и деньги без тебя ничего не значат. Ты — вот что для меня важнее всего. Но я допустил роковую ошибку и испортил все. Я в самом деле вознамерился получить все сразу. И тебя, и Оукли. — Он провел рукой по влажным волосам. — Я добился теперешнего своего положения в жизни не тем, что подминал под себя людей, а успешно обходя препятствия. Мне обычно удавалось делать беспроигрышные ставки. Я попытался сделать то же самое в отношении тебя… И вот, похоже, теряю все. — Он нагнулся и достал из-под автомобильного сиденья конверт. — Я понимаю твой гнев. Но я не обманывал тебя намеренно, только умолчал о том, что я и есть покупатель Оукли. Все, что случилось между нами, шло от сердца.
Элинор впилась глазами в его лицо. Возможно ли вопреки всему поверить его словам? Прежде он не был честен с ней до конца, разве может она поверить в его искренность сейчас?
— Я лег с тобой в постель, потому что люблю тебя, — спокойно произнес он. — И замуж тебе предложил за меня выйти, потому что люблю тебя. — Он протянул ей конверт. — Может быть, я тебя так и не убедил, но попытаться я должен был.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});