Читать интересную книгу Генетическая одиссея человека - Спенсер Уэллс

Первые люди верхнего палеолита, столкнувшись с мамонтом в Южной Сибири и Центральной Азии, были, должно быть, изрядно напуганы. В то время как традиционная добыча этих непревзойденных охотников была, возможно, в два или три раза больше их, мамонты с их устрашающими бивнями и густым мехом были размером с небольшой автобус. Однако присмотревшись к этим необычным гигантам, они могли обнаружить, что большой размер мамонтов делает их медлительными и неуклюжими. При наличии охотничьих приемов и необходимых инструментов их можно было убить. И когда это было сделано, мясо одного животного могло кормить племя в течение нескольких недель, так что это стоило затраченных усилий.

Также вероятно, что люди верхнего палеолита собирали туши мертвых мамонтов. На основе останков животных, найденных на юге Африки в местах стоянок людей эпохи верхнего палеолита, антрополог Льюис Бинфорд предположил, что падаль составляла значительную часть рациона древних человеческих популяций. Хотя соотношение охоты и собирания падали, практикуемые нашими древними предками, еще являются предметом научных дискуссий, по крайней мере, вполне вероятно, что питание падалью имело место, как и в случае современных групп охотников-собирателей. А благодаря огромной массе туши мамонтов могли быть первостепенной целью для первых евразийцев.

Условия жизни в тогдашней Евразии были довольно жестокой школой для наших предков. Развитые навыки решения проблем могли иметь решающее значение для их выживания, и это помогает нам понять, почему лишь после того, как в умственных способностях человека произошел «большой скачок», люди были готовы к колонизации большей части земного шара. Во время жизни в степных условиях люди разработали высокоспециализированные орудия труда, в том числе костяные иглы. Это позволило им шить из шкур животных одежду, которая согревала их при температурах, не отличавшихся от лунных, но все же не сковывала движения и позволяла успешно охотиться на такую добычу, как олени и мамонты. Они должны были рискнуть выйти за пределы дающих им укрытие холмов и пещер на открытое ледяное пространство степи и тундры, что требует сооружения переносных убежищ. Миграция могла увести их далеко от источников подходящих каменных пород, которые они использовали для производства оружия, поэтому они должны были стать более экономными при их изготовлении. Это привело к изготовлению микролитов, мелких заостренных камней (наподобие наконечников стрел), которые крепились на деревянное древко и использовались в качестве оружия.

Интеллект, способный решать проблемы и позволивший людям эпохи верхнего палеолита жить в суровых условиях северных евразийских степей и охотиться на огромную добычу, иллюстрирует то, что можно было бы назвать «воля убивать». Выживание зависело от способности найти достаточное количество продовольственных ресурсов любой ценой. А степь была настоящей морозилкой для мяса. Необходимость добывать пищу привела их в этот холодильник, но она же могла завести их далеко за пределы Центральной Азии. Степная магистраль стала коротким путем к дальним уголкам континента, и как только они адаптировались к суровым условиям, им открылся новый мир.

Китайские палочки

Генетическая структура этих первых сибиряков была смесью центрально-азиатской и евразийской линий. Хотя М45 является маркером, который мы используем для того, чтобы проследить миграцию первых степных охотников Центральной Азии, там еще продолжали жить мужчины, Y-хромосома которых не была помечена М45 — они должны были иметь евразийскую Y-хромосому М9. Причина в том, что частота встречаемости новых маркеров не сразу достигает момента, когда теряются все другие маркеры, такие как предшествующий М9. Все изучаемые нами Y-хромосомные маркеры возникли в какой-то момент прошлого у одного человека, так что их первоначальная частота встречаемости равнялась единице, деленной на общее количество мужчин в популяции — очень низкая для всех групп, за исключением самых маленьких. Со временем они становятся более распространенными в основном за счет влияния генетического дрейфа — случайных изменений частоты встречаемости генов, характерных для всех человеческих популяций. Таким образом, первые люди, заселившие Южную Сибирь, могли быть членами как центрально-азиатского клана М45, так и более старшего евразийского клана М9, хотя, похоже, к тому времени дрейф заставил их потерять большую часть своих предковых ближневосточных хромосом.

Как и евразийцы, пришедшие в Индию с другой стороны Гиндукуша, некоторые из членов евразийского клана могли мигрировать на север и восток, ориентируясь в своем путешествии на горы Тянь-Шаня. Возможно, некоторые из них, пользуясь преимуществами так называемых «Джунгарских ворот» (через которые тысячи лет спустя в Центральную Азию вторгся Чингисхан), пришли на территорию современного Китая. Вполне вероятно, что большинство ушло по этой степной магистрали дальше на север, обогнув суровые пустыни Западного Китая через Южную Сибирь. Мы знаем об этом, потому что они оставили потомкам другой Y-хромосомный маркер — M175, распространение которого почти полностью ограничивается Восточной Азией, и который полностью отсутствует в Западной Азии и Европе.

Сегодня обнаружено, что M175, возникший в евразийской хромосоме М9, имеет наибольшую частоту встречаемости, около 30 %, в корейских популяциях. Основываясь на методах абсолютного датирования, можно утверждать, что это случилось около 35 000 лет назад, что очень точно соответствует началу эпохи верхнего палеолита в Корее и Японии. Существует несколько недавно возникших маркеров, предком которых был M175 (в частности, M122, который будет играть значительную роль в главе 8), и вместе эти родственные линии составляют 60–90 % всех Y-хромосом в современной Восточной Азии. Подобно коллекции рецептов супа, имеющих общий ингредиент, M175 объединяет большинство азиатских мужчин, живущих к востоку от Гиндукуша и Гималаев, и характеризует восточноазиатский клан.

Когда эти люди современного типа достигли Восточной Азии, то оказались там, где уже почти миллион лет жили их далекие родственники Homo erectus. Недостающее звено Дюбуа имело родню в Китае, именуемую (до объединения с яванскими кузенами) «пекинским человеком». Но странно то, что в Китае не было найдено останков Homo erectus, живших позднее, чем 100 000 лет назад — существует разрыв в данных до того периода, когда около 40 000 лет назад там появился полностью современный Homo sapiens. Что стало причиной этого пробела в линии гоминидов, неясно, хотя вероятный виновник тому — опять-таки постепенно ухудшающийся климат. Например, пещера в Чжоукоудяне, в которой было найдено множество останков Homo erectus, расположена в Северо-Восточном Китае недалеко от Пекина — в регионе, где и сегодня чрезвычайно холодные зимы. Во время предпоследнего ледникового периода, случившегося примерно 150 000–250 000 лет назад, климат на севере Китая стал гораздо суровее. Соответственно, в Чжоукоудяне не найдено останков Homo erectus, возраст которых менее 250 000 лет. Вполне вероятно, что сильные холода прогнали или даже убили их.

Мы знаем, что живший на территории Восточной Азии Homo erectus за миллион лет существенно не изменился, вероятно, по причине стабильного давления отбора. Изоляция от других гоминидов и относительно однородные климатические условия проживания благоприятствовали скорее постоянству, чем изменениям, и нет ничего, что указывало бы на «большой скачок» Homo erectus. Хотя некоторые китайские ученые отстаивают эволюционную модель под названием «региональная непрерывность», согласно которой восточноазиатский Homo erectus превратился в местный вариант Homo sapiens независимо от того, что происходило в Африке, этому нет абсолютно никаких генетических доказательств. Кроме того, результаты генетических исследований показывают, что не было даже скрещивания между современными людьми, иммигрировавшими в Восточную Азию, и Homo erectus — если какие-то популяции все-таки существовали 40 000 лет назад, о чем современные археологи судить не берутся. В ходе недавнего изучения более чем 12 000 мужчин из Восточной Азии генетик Джин Ли и его коллеги обнаружили, что у каждого из них отслеживается африканское происхождение 50 000-летней давности, так как у каждого мужчины в Y-хромосоме есть наш старый друг M168. У каждого. Это плохая новость для тех, кто ищет доказательства восточно-азиатской региональной непрерывности, так как полученный результат невозможно примирить с какой-либо формой местной эволюции от Homo erectus или даже смешением — по крайней мере по мужской линии. Восточноазиатская митохондриальная ДНК дает тот же ответ: тысячи обследованных мужчин ведут свою родословную из Африки. Короче говоря, нет никаких генетических доказательств того, что Homo erectus сделал какой-либо вклад в генофонд современной Восточной Азии. Похоже, обезьяночеловек Дюбуа оказался эволюционным тупиком, и он был полностью замещен современными людьми.