Идеи Сеченова, высказанные им в «Рефлексах головного мозга», по словам Ильи Ильича, «не замедлили войти в плоть и кровь молодого поколения…
После этого Сеченов сразу был признан «новым» человеком, первообразом, которому надо было следовать во всем. Аудитория его наполнилась многочисленными слушателями, в число которых попало и несколько женщин (из первых, получивших высшее образование)…».
Уже после того, как факультет и совет университета избрали Сеченова ординарным профессором физиологии, министерские чиновники не пожелали утвердить это избрание и чинили всевозможные препятствия к переезду Ивана Михайловича в Одессу. Для оправдания своих действий они выдвигали нелепые доводы. Один из них заключался в том, что Сеченов имеет степень доктора медицины, а это дает ему право занимать профессорскую должность лишь на медицинских факультетах; естественное же отделение физико-математического факультета Новороссийского университета требует звание доктора зоологии. Сеченов не может быть на этом основании утвержден профессором в Одессе.
Для устранения этой «препоны» Мечников предусмотрительно вносит предложение удостоить профессора Сеченова почетного звания доктора зоологии без представления диссертации. Факультет и совет университета принимают предложение Мечникова. Сеченов получает степень доктора зоологии.
Товарищ министра народного просвещения Делянов шлет секретное письмо на имя попечителя Одесского учебного округа Голубцова, в котором предупреждает его о неприятности, грозящей университету с приходом «опасного и вредного для молодежи человека», каким царские сатрапы считали Сеченова.
«Сеченов имеет репутацию отъявленного материалиста, который старается проводить материализм не только в науку, но и в самую жизнь. Не будучи специалистом по части физиологии, я не смею судить об ученых достоинствах г. Сеченова, которые я оставляю в стороне, так как они признаны учеными корпорациями, но вменяю себе в обязанность обратить внимание Вашего превосходительства на вышеозначенную сторону репутации г. Сеченова и покорнейше прошу Вас сообщить мне: можете ли Вы иметь уверенность, что преподавание г. Сеченова в Новороссийском университете и близкие его отношения к юношеству не будут иметь вредные, последствия на его нравственное развитие и не повлияют вредным образом на спокойствие университета?»
Невзирая на секретное письмо, по сути дела приказ не допускать Сеченова в Одессу, Илья Ильич отстаивает кандидатуру «опасного» профессора и перед попечителем Одесского учебного округа.
Было бы желание не дать дорогу неудобному для начальства человеку, а повод всегда найдется. В Петербурге придумывали все новые преграды к утверждению Сеченова. Оказывается, нет денег, нужны сверхсметные ассигнования. Сеченов пытался обойти это препятствие. В письме к Илье Ильичу он писал:
«Видите, что я был прав, мой милый, добрый, хороший Илья Ильич, не предаваясь иллюзиям относительно утверждения моего выбора г. министром; его сиятельство изволил найти, что мое назначение потребует особенных издержек, за разрешением которых нужно еще обратиться в государственный совет. Там это дело затянется, канет в вечность, и внешние приличия будут соблюдены таким же самым манером, как Ваше неизбрание в Медико-хирургическую академию. Разница, однако, в наших положениях есть, и я пользуюсь ею. Сегодня же отправлю письмо к Вашему ректору с следующим формальным заявлением: «Чтобы избежать необходимости обращаться в государственный совет за особым кредитом по случаю моего определения, я готов поступить в университет не только на жалованье экстраординарного профессора, но даже доцента, притом с каким угодно званием». Это решение я прошу принять в основу будущих действий по моему делу и прошу поспешить с этими действиями. И эта попытка будет иметь, конечно, отрицательный результат, но когда придумают новый предлог, можно будет найти и против него средства…
Недели через две перестану читать лекции в академии и переселюсь в лабораторию к Менделееву, чтобы учиться химии. Если дело пойдет на лад, то я останусь, может быть, у него с год. А затем… затем у меня в руках одним оружием будет больше для борьбы за существование в профессорском звании».
Бесконечная волокита продолжается, смелые, честные люди ведут неравную борьбу с отвратительной, душащей все талантливое и живое машиной царского самодержавия.
Глава восьмая
ПУТЕШЕСТВИЕ НА МАДЕЙРУ
В поисках спасения
Зима 1870 года. Мечников начал читать зоологию студентам университета в Одессе. На его лекциях аудитория всегда была полна.
…Илья Ильич весь в движении. Характерный жест правой руки, отставленной немного вбок, бурным потоком льется его речь. Демонстрируется препарат за препаратом, цветные мелки мелькают в руках, на доске в секунду появляется красочное изображение того или иного существа. Блестящие неожиданные сравнения лектора поражают своей меткостью и образностью.
Кроме чтения курса, Мечников по-прежнему занимался переводами и писал статьи. Лечение жены требовало много средств. В это время он опубликовал статью: «Воспитание с антропологической точки зрения». В ней Илья Ильич резко критикует теорию воспитания Руссо и Герберта Спенсера. Сомневаясь в том, что целесообразно во всем следовать «велениям» природы, Мечников тут же обращает внимание на некоторые дисгармонии человеческого организма.
Правильно критикуя теорию Руссо, Илья Ильич не дает, однако, в своем очерке определенного ответа на поставленные вопросы. Он ограничивается лишь общей ссылкой на то, что новая постановка проблемы воспитания должна базироваться на успехах положительных наук. Статья была послана в Петербург к Сеченову, который должен был ее отдать в журнал «Вестник Европы».
…Из-за границы приходили тревожные вести от сестры Людмилы Васильевны. Силы больной убывали с каждым днем. Илья Ильич решил во что бы то ни стало выполнить желание больной и повезти ее на Мадейру. Необходимость идти на поклон к ректору и попечителю с просьбой об отпуске и командировке за границу была тяжелым испытанием для Ильи Ильича.
В конце концов Мечникову дали отпуск и средства на командировку. Хлопоты эти настолько измучили Илью Ильича, что он был близок к нервному расстройству. Друзья по мере сил старались успокоить его, но это им плохо удавалось.
Накануне отъезда Мечникова из Одессы дело Сеченова получило неожиданно благоприятный поворот. В один из визитов к попечителю Одесского учебного округа Мечников случайно встретил у него одного влиятельного петербургского чиновника, знавшего Сеченова. Завязался общий разговор. Илья Ильич еще раз доказывал попечителю, какую пользу для университета сможет принести такой выдающийся ученый, как Сеченов. На вопрос попечителя о благонадежности Ивана Михайловича петербургский чиновник неожиданно ответил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});