Читать интересную книгу Остаюсь с тобой - Леонид Гаврилкин

- Может, Роман Тарасович, сейчас и поговорим о наших делах? Мы приехали с запиской, которую вы знаете, но, может быть, забыли, так пробегите глазами? - И начал раскрывать папку.

- Знаю, знаю... - Балыш замахал рукой, мол, нечего доставать бумаги. На память знаю. Еще с тех времен... Сделаем так. Пойдете к заместителю министра. Все равно без него ваши проблемы не решить. Я докладывал ему о ваших предложениях.

- А он? - поинтересовался Дорошевич.

- Сказал, приедут, тогда и поговорим. Так что сейчас же и идите. Он, кажется, на месте. Я позвоню ему в приемную, чтобы сразу же доложили о вас.

- Дела наши дрянь, - шепнул Дорошевич, когда вышли в коридор. Видя, что Скачков не понимает его, разъяснил: - Я, наверное, суеверный человек, но если сразу осечка, то это - скверная примета. Балыш мог и на себя взять наш вопрос. Не взял. И его излишняя приветливость, сказать по правде, не понравилась мне. Точно что старается зализать.

Не успели они войти в приемную заместителя министра, как им сказали, что их уже ждут.

Высокий, седовласый, в сером костюме, заместитель министра встретил их мягкой улыбкой на таком бледно-сером лице, что подумалось, оно никогда не видело солнца. Пока они усаживались за приставным столиком, поинтересовался, хорошо ли устроились в гостинице. Дорошевич не ответил на вопрос, считая, что от него и не ждут ответа, достал из папки записку и положил на стол перед хозяином кабинета.

- Здесь наши соображения, просьба...

Даже не взглянув на бумагу, заместитель министра отодвинул ее в сторону, сдержанно усмехнулся:

- Зачем мне бумага, когда вы здесь? Докладывайте, какие у вас соображения и в чем состоит просьба, только коротко. Я могу вам уделить десять минут. - Он посмотрел на наручные часы.

- Валерий Михайлович, докладывайте, - ободряющим тоном сказал Дорошевич, а заместителю министра объяснил: - Мы договорились, что будет он.

- А почему он? - удивился заместитель министра. - Он пусть докладывает в вашем кабинете, а здесь я хочу послушать вас.

Дорошевич, видно, не ожидал такого, заметно растерялся, встал, опираясь на столик.

- Можно сидя, - ласково разрешил заместитель министра.

Дорошевич рассказал об эксплуатации промысла, повторил чуть ли не слово в слово записку, раньше написанную главным геологом управления. Потом он заговорил о том, что сейчас трудно даже гадать, сколько нефти может дать та или иная скважина. И тут заместитель министра перебил его:

- Не хотите ли вы, чтобы вам снова снизили план?

- Не исключается и такой вариант, - стараясь не казаться слишком категоричным, развел руками Дорошевич.

- Ясно, - накрыл ладонью их записку заместитель министра. Этот жест означал, что у него уже есть решение, которое он сейчас и выложит. Но с решением заместитель министра не спешил. Он вдруг ударился в воспоминания. Интересно, Виталий Опанасович, у вас получается. С тех пор как я помню вас, вы каждый раз навещали мой кабинет с одной и той же просьбой. Снизить план. Ни разу не пришли и не попросили повысить план. Или я запамятовал? И самое интересное, что при этом всегда одна и та же причина. Природные условия. Объективные факторы, так сказать. Когда еще вы работали в Куйбышевской области, то только и делали, что добивались снижения плана.

- Но там действительно выработали месторождения, - уныло возразил Дорошевич.

- Знаю, знаю... Интересно другое. Где бы вы ни появлялись, там сразу же возникали объективные факторы.

- Что же делать, если я всегда попадаю к шапочному разбору, попробовал пошутить Дорошевич. Но заместитель министра не принял его шутки, сидел с окаменелым лицом. - Вы же всегда направляли меня в те регионы, где иссякали запасы нефти. Вы никогда не направляли меня на перспективные нефтепромыслы. Да разве я один такой?

- Бывает, конечно, и у других. Как эпизод. У вас тенденция. Как только мне докладывают, что вы проситесь на прием, я уже заранее знаю, чего вы хотите. И ни разу еще не ошибался. Года три назад вы тоже доказывали здесь, что вам завысили план...

- И я оказался прав, - с неожиданной дерзостью возвысил голос Дорошевич, очевидно, поняв, что дальше деликатничать нет никакого смысла. Меня удивляет ваше постоянное желание во всем этом видеть виноватым только меня. А виноватых надо искать в других местах. Посмотрите, как разведывают нефть, как определяют ее запасы, как доводятся планы, с какого потолка они берутся... Потом вся вина перекладывается на людей ни б чем не повинных, но которых легко, а может, и удобно обвинить. - Теперь он уже наступал, смело, даже, пожалуй, слишком смело для кабинета заместителя министра. - Помню, я работал на Северном Кавказе. Тогда наш трест возглавлял известный вам Копылов. Так вот у него был...

Скачков ждал, что если хозяин кабинета не покажет им на дверь, то, во всяком случае, обязательно найдет способ указать им настоящее их место. И тот действительно не выдержал тона, каким с ним разговаривал подчиненный.

- Не надо, Виталий Опанасович. Довольно я наслушался ваших баек, оборвал Дорошевича и дальше заговорил своим ровным, по-прежнему ласковым, даже сейчас, казалось, более ласковым, чем раньше, голосом: - Интересная вещь получается, мой дорогой Виталий Опанасович. Был начальник управления Балыш - планы выполнялись и перевыполнялись, забрали Балыша, показатели снова покатились вниз. Теперь пришел новый начальник, с планом снова все нормально... А может, секрет, Виталий Опанасович, как раз в том, как кто работает. Мы же не можем систематически снижать планы. Не имеем права поощрять неумение работать.

Увидев, что Дорошевич как-то свял, даже изменился в лице, Скачков бросился защищать его:

- Почему вы решили, что мы добиваемся снижения плана? Как знать, может, комиссия придет к выводу, что план надо как раз увеличить?

Но заместитель министра даже не обратил внимания на реплику Скачкова.

- А потом, Виталий Опанасович, - продолжал он, повышая голос, - надо больше требовать от геологов. Мне кажется, они слишком успокоились. У них в головах не нефть, а дачи. Петрушка всякая, салаты. Кстати, сколько вам лет?

- С этого надо было и начинать, - поднялся из-за столика Дорошевич. Мой возраст такой, что со мной не стоит играть в кошки-мышки. Хотите отправить на пенсию, отправляйте...

- Может, я хотел предложить вам перспективный нефтепромысел, откуда вы знаете? - пожал плечами заместитель министра.

- Не надо. Юмор вам не идет, - сухо сказал Дорошевич. - Я пришел к вам, чтобы решить вопрос. Чувствую, что вы не готовы к этому. У вас наша записка. Прочитайте, разберитесь, если вам не надоело еще заниматься своими обязанностями. Потом сообщите о своем решении. - И, не попрощавшись, он подался к двери.

Заместитель министра встал, провел Скачкова.

- Не оставляйте старика. Что-то он сегодня излишне раздражен, попросил на прощание.

Скачков и Дорошевич молча спускались по лестнице, молча ехали в такси. Только в гостинице, перед тем как разойтись по своим номерам, Скачков сказал:

- Может, Виталий Опанасович, не надо было так?

- А как? - остановился вдруг Дорошевич. - А как? Как надо? Он же и не собирался рассматривать, тем более решать наш вопрос. Думаете, я меньше его разбираюсь? Я не меньше его проработал в нефтяной промышленности. И не только в кабинетах, между прочим. А он в своем кабинете давно паутиной покрылся, на свежий воздух годами не вылезает. И учит меня, практика. Мне не нужна ваша вежливость. Вы решайте вопрос. Он не мой личный. Я сюда приехал не для того, чтобы вы рассматривали мое персональное дело... "Я тебя хочу на перспективный промысел направить..." Артист! Нет, я этого так не оставлю. Я завтра к министру пойду. Еще посмотрим, кто кого и куда направит. - Он снова двинулся по коридору и уже в дверях, щелкнув ключом, неожиданно спокойно добавил: - Заходите, пойдем ужинать вместе...

Не успел Скачков освоиться в гостиничном номере, как заверещал телефон. Звонил Дорошевич. Он сказал в телефонную трубку только одно слово: "Зайди..." Скачков снова повязал галстук, надел пиджак, который успел повесить на спинку стула, и направился к генеральному директору. Тот лежал на кровати. Телефонная трубка свисала со стола. Дорошевич раскрытым ртом глотал воздух, уставившись стеклянными глазами в потолок. Услыхав шаги Скачкова, он бессильно пробормотал: "Все против, все..."

Скачков открыл форточку, вызвал "скорую помощь". Явившийся по вызову врач сказал, что похоже на инфаркт, Дорошевича уложили на носилки и увезли в больницу. Скачков воротился в свой номер, постоял, не зная, что делать. Надо было бы позвонить Дорошевичу домой, сообщить родным, но, как нарочно, не знал его домашнего телефона. Да и не стоит спешить с этим. Может, все обойдется. А ты своим звонком только паники наделаешь.

Он набрал номер Балыша, хотя и не надеялся застать его на работе.

- Я слушаю, - раздалось в трубке.

"Задержался..." - подумал Скачков и уныло продолжал: