Непредвиденным препятствием служили выросшие в секунды ветки из живого дома. Они скоро и слаженно спеленали и «чудовище», и ее саму, Мелина и моргнуть не успела, как оказалась связанной.
Внутри постройки для гостей стало подозрительно тесно из-за зашедших фигур в маскирующих плащах. Но Мелину больше напрягала «гадюка», нежели три фигуры. Черная змееподобная колдунья прожигала ее непроглядными безднами глаз, а на неестественном, покрытом чешуе лице, застыла улыбка, и была она не хуже командирской…
…Алика…
…Я проснулась от удара, который должен был проткнуть грудную клетку и нанизать меня словно бабочку на иголку. Но защита так вовремя установленная спасла мне жизнь. Я не успела что-либо предпринять, как сумасшедшая светлая ухватила меня за волосы и потащила. Я наравне с беснующимися волосами сопротивлялась и пыталась отцепить ее руки, но безуспешно.
В груди болезненно пылало, и нечто темное стремилось на свободу, сбивая с толку. Мелине, несмотря на все мои ухищрения, все равно удалось отсечь моих «змеек» одним движением острого лезвия ножа. Пряди медленно и безжизненно опали.
И тут раздался испуганный крик моей дочери – отчаянный крик маленького ребенка, и все перевернулось…
Сознание застлала непроглядная разъяренная тьма. Мой темный дар взял верх над разумом. Когда самое дорогое и любимое, что есть у темной ведьмы, трясется в страхе и заходится в нервном обреченном плаче, больше не существовало никакого милосердия. Было только непреложная жажда уничтожить источник ужаса и защитить свою родную кровь.
Я была абсолютна солидарна с темным порывом души. Несмотря на все, мы с даром являлись одним целым. Был бы мой разум более человечным я бы подобрала иные методы борьбы с противником, нежели просто идти на поводу у самых смелых темных желаний, но главенствовала сейчас именно темная сторона. Нет, я не стала другой, просто ведьмой я стала чуточку больше, чем человеком.
Из-за переполнявших меня новых ощущений, я не поняла, как меня обездвижили выросшие ветки. Они не давали совершить возмездие.
Внутри жилища стало слишком тесно. Кто-то, скрытый под зеленым плащом и капюшоном, ко мне обращался и не в первый раз, мешая достигнуть убийственной цели:
– Твоя дочь в безопасности, темная. Смотри, с ней все в порядке.
Изломанным движением я повернула голову к Соне. Дочка смотрела на меня распахнутыми и безумными глазами, вцепившись клещом в руку Лияра, который неловкими и рваными движениями гладил ту по голове. У него было бледное лицо, заметное даже на серой коже. Он выглядел потерянным, гипнотизируя одну точку где-то в травяном покрове.
– Темная, ты меня слышишь? – вернул мое внимание к себе мужской голос из-под плаща.
Вглядываясь в темноту капюшона, я не находила лица говорящего. Пришлось кивнуть. Я успокаивалась, темный дар плавно отступал и недовольно скручивался обратно из разума в грудь. Дочери ничего больше не грозило, она в безопасности, а мне необходимо вернуть рассудку трезвость, остальное можно оставить на потом.
Я повторно кивнула, полностью вернув самообладание и обычное мышление. Как только говоривший со мной «плащ» удостоверился в моих словах, он выполнил небрежный пасс рукой в перчатке.
Ветки отпустили меня и стали затягиваться обратно туда, откуда выросли. Я, не удержавшись на ногах, почти упала, если бы не помощь твердой руки «плаща».
– Спасибо, – прошептала я, полностью обессиленная.
– Итак, – произнес другой холодный голос под другим маскирующим плащом из тех, кто внезапно прибыл. – Служитель ордена переступил законы гостеприимства. Командир боевой четверки, понимаешь ли ты всю тяжесть нарушения?
– Принимаю, житель Вечного Леса, – спокойно ответил Лияр, до сих пор не выпустив из рук мою дочь, как и она все еще держалась за него.
Я не ослышалась? Жители Вечного Леса?
Те самые нелюдимые, но вездесущие. Как вовремя они оказались поблизости. Вероятно, они давненько наблюдали за нами. Надо было самой догадаться, кто выступил моими спасителями на этот раз. Спасли меня от самой же, от совершения поступка, о котором бы я пожалела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Для вынесения наказания нарушителям должен состояться суд, – продолжил говорить тот же морозный голос жителя Леса.
– И как будет проходить суд? – напряженно поинтересовался командир светлых, оторвав, наконец, свой отсутствующий взгляд, и перевел его на говорившего.
– Две конфликтующих стороны пройдут с нами, – ответил голос из-под капюшона.
– Что это значит? – встряла в разговор Мелина, до которой дошло, что сейчас решалась не только моя (ведь я тоже перешла черту), но и ее судьба тоже.
– Куда это пойти? – продолжала говорить она и явно раздражаться. – И почему мы должны верить, что именно Вы – жители Леса, а не еще одни путники и гости, как мы?
Пока она возмущалась и ярилась, стоило видеть лицо Лияра, столько было всего отражено на нем: злого удивления, расстройства, разочарования и, кажется, вины.
– Странно… почему одна из служителей ордена Пресветлому не чувствует, кто же предстал перед ней! Что с твоим даром, светлая нарушительница? – услышали мы третий голос жителя Леса.
Нас вовремя посетили из братии лесных жителей трое представителей. Один все еще придерживал меня аккуратно за руку, другой обладал холодным, равнодушным голосом и, вероятно, занимал самый высокий пост – это тот, который просил пройти участников стычки за ними. И третий из «плащей», чей голос был наполнен любопытством или даже весельем.
– Не будем разочаровать прелестницу из ордена… – одним легким и ловким движением все трое сняли с головы капюшоны.
Жители Вечного Леса были очень причудливой расой. Удивительно чуждой, но при этом притягательно завораживающей. Все трое были покрыты будто древесной корой, но это была кожа – неровная и коричневая, с рытвинами и выростами, и кажется, даже кое-где со мхом. Лица у лесной троицы были различимы. Отличались между собой размером глаз, формой носа и губ, но у всех были одинаковые лучистые зеленые глаза, так напоминающие изумруды. Теперь я видела ясно, что именно хотело донести до меня провидение. А их волосы… Вот здесь природа разошлась, подчеркивая и выделяя явные различие. Волосами, конечно, сложно было назвать то, что росло у них на голове.
Тот, кто все еще поддерживал меня за локоть аккуратно, но настойчиво, имел на голове длинные ивовые прутья с плотными рядами серебристо – зеленой листвы. Они топорщились в разные стороны, делая самого выходца из лесного народа немного неряшливым.
Самый строгий и спокойный житель Вечного Леса, который официально объявил о необходимости суда над нами, носил прическу из короткого разросшегося мха. Нашим взглядам были открыты забавные коричневые оттопыренные ушки, удлиняющиеся к самому кончику. Еще немного и выросла бы ветка. Этот представитель лесного народа был и ростом выше всех собратьев, и выглядел внушительнее, мощнее.
Третий среди них, который только сейчас вставил свое слово, был самым «человечным», если можно было так описать столь противоестественный облик. Его лицо было самым гармоничным и правильным. Голову покрывали длинные зеленые лианы, они были словно зачесаны назад и убегали в недра плаща, оставляя загадкой, какая длина у столь феноменальных «волос».
Тела были скрыты маскирующими темно – зелеными плащами, ноги обуты в зеленые высокие сапоги из неизвестной мне кожи, а пятипалые руки затянуты в перчатки из такого же зеленого материала.
Пока я разглядывала непередаваемых созданий, все, кроме меня с Соней, почтительно склонили головы перед народом Вечного Леса, даже Мелина.
– Рассмотрела? – спросил меня самый человекоподобный из них и по-простецки подмигнул.
Я сконфуженно опустила глаза, вынужденно прекращая с жадным исследовательским интересом изучать новую для меня расу. Невежливо, однако.
– Вернемся к нарушениям! Преступившие закон, – веско произнес житель Вечного Леса с мхом на голове, кивком головы он указал на меня и на Мелину (все еще связанную и удерживаемую ветками), – должны проследовать вместе с нами. После вынесения вердикта и его исполнения, вы сможете отправиться в дальнейший путь в полном составе или нет.