Но он не успел закончить: Ждан с громким уханьем метнул глиняный кувшин. Фыркая рассыпающим искры фитилём самодельный снаряд описал дугу и разбился о щит наступавшего карателя. В мгновение поднялся в небо столб пламени и дыма. Каратели в ужасе отскакивали от живого факела, который вопя от чудовищной боли заметался в их рядах.
И тут же полетели другие горшки. Каратели с обожженными лицами и руками, ослепленные, начали беспорядочное отступление.
— Ух, ты! — сказал Жмых Голота. По его лицу бегали багровые сполохи. — Отбились! Славно.
— Не отбились. — возразил Бран. — Они придут в себя, и, когда испуг сменится озлоблением, снова нападут.
— Швырять больше нечего. — чётко, по уставному, доложил Ждан.
— А и не надо. — ответил Бран. — Отступаем, теперь времени должно хватить. Но и терять его впустую нельзя. Вперёд! Мста, держись рядом со мной.
Жмых Голота первым двинулся по пути, отмеченному жердями с пучками соломы наверху. Он тщательно ощупывал жердью обросшие травой кочки, тыкал ею в лужи. Славко Клешня шёл последним, вырывал вехи и с силой разбрасывал их в стороны, чтобы преследователи не смогли найти пути.
Бран огляделся. Болото, залитое лунным светом, выглядело зловеще.
— Возьму-ка тебя на поводок. — сказал Учитель Рыжему. — И сам гляди под но… под лапы. А то тут опасно. Шаг налево, шаг направо и…
Рыжий не возражал.
Когда за спиной осталась добрая тысяча шагов по болоту, в оставленном повстанцами осиннике раздались отдалённые яростные вопли.
— Орите, орите. — ухмыльнулся в бороду Славко Клешня. — Полопайтесь там от злости. А ещё лучше — суньтесь в трясину, гниды, утоните, кто не сгорел.
И швырнул в камыш очередную вешку.
По болоту пришлось двигаться всю ночь. Только невиданным везеньем можно было объяснить то, что ни одно облачко не закрыло полную луну. Решительно никакой возможности присесть и отдохнуть не было. Более того, даже остановившись на короткое время повстанец чувствовал, как ноги медленно начинают погружаться в топь.
Неудивительно, что, добравшись с первыми лучами солнца до твёрдой земли Заболотья, мятежные смердуновцы плашмя падали на траву и тут же забывались в непробудном сне.
— Голыми руками брать можно! — возмутился Ждан Ратник, глядя на неподвижные тела спящих крестьян.
— Некому брать. — успокоил его Бран. — Нас тут не ждали. Так что пусть люди немного отдохнут.
На плечо Учителя опустился, хлопая крыльями Карр, принялся ворчать и булькать. Бран кивнул: — Спасибо, всё ясно. Значит так, Ждан, сейчас отдыхаем, потом движемся к поместью за холмами.
Четырьмя часами позднее отдохнувший отряд Брана и Ждана остановился у ворот одного из многочисленных имений, принадлежавших Леню Поползаю. Оно, как и следовало из разведывательного донесения Карра, располагалось за живописным холмом, меж двух дорог в полутора верстах от болота.
Бран подёргал верёвку у ворот поместья, обнесённого высокими стенами. Послышался звон колокольчика и вялый собачий лай, услышав который Рыжий пренебрежительно тявкнул. Лай стих. Старый привратник, шаркая подошвами по кирпичной вымостке двора подошёл к воротам, бормоча: — Ну, кого несёт? Недавно же вышли на работы, а уже возвращаются, бездельники… Тоже мне, работнички хреновы…
— Не сердись, уважаемый. — вежливо сказал Бран. — Мы из Больших Смердунов. Подняли восстание, дрались со стражниками, потом с карателями. Открой, пожалуйста.
— Ага. — жизнерадостно дополнил Клешня. — А не откроешь, сморчок старый, — ворота выломаем и засов тебе в зад воткнём.
Услышав это обещание, увидев в окошечко отряд усталых, странно вооруженных людей, почуяв исходящий от них запах тины, привратник оцепенел с выпученными глазами.
После минутного молчания Ждан, вышедший из себя, рявкнул: — Ну, всё! Ребята, кроши калитку!
Это оказало на привратника волшебное действие, он мгновенно отодвинул засовы, распахнул створки.
— Добро пожаловать! Проходите, размещайтесь, отдыхайте.
Едва последний из повстанцев вошёл в имение, Ждан Ратник распорядился надёжно запереть ворота, приставил к ним трёх охранников, а остальных провёл на площадку перед господским домом, обсаженную соснами.
Там Ратник устроил смотр небольшого отряда. Всего в нём оказалось двадцать девять человек, считая самого Ждана и Учителя.
Бран, сидел на каменной скамье и с болезненным мычаньем стягивал мокрые сапоги с натёртых ног. Ждан сообщил ему итоги подсчёта.
— Нет и трёх десятков. — вздохнул Бран. — Искорка… Но ведь не затоптали же её, а? Бывало, что и из меньших искр возгоралось пламя! Жмых, друг мой передай здешнему управляющему, что мы никому не причиним никаких обид. Пусть не опасается грабежа и воровства. Но еда нам понадобится, всё оружие, какое имеется — возьмём.
Вскрыв продовольственные склады поместья, восставшие получили еду для подкрепления сил. Ждан разрешил выпить немного пива, но строжайше запретил злоупотреблять им.
— Всем в баню! — распоряжался Ждан. — Одежду выстирать и починить. Бороды желательно сбрить: мохнорылость крестьянину позволительна, а воина не красит.
Солнце поднялось уже высоко, согревая поместье и окрестные холмы. Бран собрал всех батраков поползаевского имения на площадке. Их оказалось около двадцати. В спокойной и проникновенной речи он объяснил работникам причины восстания. Он постарался как можно доступнее поведать о причинах, по которым лопнуло терпение смердуновцев.
— Рунскую душу закатные народы называют загадкой. Какая там загадка? Всё просто: «Чужого не возьму, а своего не отдам. Хочу жить по своим обычаям, завести семью и обеспечить её, растить детей, не боясь за их будущее. И погулять в праздник тоже хочу. Так, как мне нравится». Вот и разгадка, простая и понятная. Мы, рунцы, доброжелательный, терпеливый и спокойный народ. Уважения к себе, права хозяином жить на своей земле вот и все, чего просил рунский народ. До сих пор просил… Лопнуло терпение! Больше не просим и даже не требуем. Бессмысленны разговоры с теми, кто считает нас быдлом и скотом. Кто хочет победить и жить по-человечески или героем пасть на поле брани с мечом в руках, кого не пугают кровь и пот войны против лешелюбов, тот последует за нами!
Бран закончил. Наступило молчание. Мста заметила, как пожилой батрак смахнул слёзу с глаз.
— Да чего там! — хрипло сказал он. — Всё правильно — хватит горбатиться на гадов! Все соки выжимают из нас, а потом выбрасывают как падаль на свалку! Зачисляй к себе!
Остальные ответили согласными восклицаниями. Вооружившись топорами, вилами и косами, два десятка батраков пополнили отряд. Пятью мечами и щитами, найденными на вилле, Ждан вооружил бойцов, назначенных им десятниками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});