Кремлю неприятно это заявление генерала, и представители министерства обороны торопятся отмежеваться от высказываний Лебедя. Однако через некоторое время, в сентябре 1994 года, в интервью британской газете «Файнэншл тайме» Лебедь на вопрос о причине почитания им Пиночета резко спрашивает: «Почему военная диктатура обязательно должна быть чем-то плохим?».
При этом Лебедь, наслаждаясь вниманием, которое ему уделяется, по-видимому, уверен, что, несмотря на всю критику, его и пальцем не тронут.
В упомянутом репортаже «Файнэншл тайме» от 4.9.1994 г. говорится о впечатлении, которое произвел Лебедь в своей штаб-квартире в Тирасполе: «В России, которой отчаянно не хватает героев, популярность генерала Александра Лебедя растет. Командующий 14-й армией в Приднестровье, крупный широкоплечий офицер с голубыми глазами, оказывает большое влияние на русских, которые ищут альтернативу дискредитировавшим себя коммунистическим боссам своего прошлого и демократическим вождям современности, которых нельзя как следует понять. В главной базе Лебедя в Тирасполе… уважение к герою особенно велико… Служащим армии не хватает прилагательных в превосходной степени, чтобы описать своего «товарища Арнольда Шварценеггера», «второго Суворова» или «второго Кутузова» — в любом случае «во всех отношениях необычного человека».
Во время опроса, проведенного одной газетой, он назван одним из самых популярных выдающихся политиков. Однако хотя Лебедь быстро стал фигурой национального масштаба, он не раскрывает своих политических амбиций. «В беспокойное время я ничего не могу исключить, — осторожно отвечает он на вопрос, не захочет ли он однажды начать борьбу за то, чтобы стать политическим руководителем России. — Но я сделаю все, чего потребует моя страна. Я служил ей в войнах за границей и в гражданских войнах. Чего бы она ни захотела, я не боюсь сделать этого».
А в ответе на вопрос, какого рода руководство требуется его стране, Лебедь раскрывает свою тайну: «А что плохого в военном диктаторе? В истории России часто были времена ее расцвета именно при жестком руководстве, если вспомнить, например, Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерину Великую или Сталина». Далее он поясняет: «Наши руководители сказали, что в течение столетий наше государство было тоталитарным, а с этой минуты мы будет демократическим государством. Это невозможно. Мы все еще остаемся советскими людьми». По мнению Лебедя, «русским все равно, будут ли ими управлять фашисты, коммунисты или военные, пока они смогут покупать шесть сортов колбасы и много дешевой водки в магазинах». Хотя генерал Лебедь разделяет некоторые волнения сторонников жесткой политики, он не неоимпериалист. В его тоне звучит лишь разочарование, когда он говорит о России «с нашей гордой историей», России, «которая теперь только следует слепо рецептам, придуманным где-то в Арканзасе».
Между прочим, ностальгия Лебедя отличается от ностальгии сторонников гражданской твердой руки тем, что он ни в коем случае не придерживается мнения, что бывшее величие страны можно восстановить применением военной силы за границей. Таких теоретиков он называет «опасными популистскими фанатиками». О несоответствии между военным порядком и дисциплиной, которые воплощает он сам, и отдельными высказываниями о послушании в связи с его отношением к собственным начальникам Лебедь говорит: «Я никогда не служил царям, комиссарам или президентам. Они все смертны, приходят и уходят. Я служу только русскому государству и русскому народу, и это вечно»».
Осенью 1994 года Лебедь получил возможность расслабиться (пока ему не бросили следующий вызов). Только что он избежал еще одной западни, которую приготовил ему Грачев. 22 июня министр обороны подписал директиву, по которой 14-я армия «в ходе реформирования» должна быть сокращена до размера дивизии. В связи с этим для нее не требуется командующий в чине генерал-лейтенанта.
Ходят слухи, что Лебедя переводят в Таджикистан или в Чечню. На вопрос, как он смотрит на предложение быть назначенным министром обороны Таджикистана, он резко отвечает: «Не может быть и речи — я не позволю использовать себя, чтобы заставить убивать таджиков. Кроме того, мое место — в 14-й армии».
Грачев приказывает вручить Лебедю упомянутую директиву, когда тот находится в отпуске в своем родном городе Новочеркасске. Лебедь понимает этот маневр и сразу выезжает в Тирасполь. По пути демонстративно позволяет чествовать себя на торжественной церемонии в Ростове вновь сформированному Союзу казаков. Создается впечатление, что он хочет показать Грачеву: «Меня поддерживает не только 14-я армия, но и другие элитные подразделения…».
Прибыв в Тирасполь, Лебедь устраивает пресс-конференцию, на которой сообщает, что он откажется исполнять директиву, и заявляет: «Сокращение армии — преступление, гак как это было бы лучшей гарантией начала новых военных действий».
Грачев не ожидал подобной реакции Лебедя. Поэтому он публично обвиняет своих помощников в том, что они разработали директивы, чтобы дискредитировать его. Таким образом, все остается по-старому. Но средства массовой информации сообщают, что не только руководство российского министерства обороны заинтересовано в уходе популярного генерала, но и руководители Приднестровья, после того как Лебедь назвал их «ворами и алкоголиками».
Правители Молдовы, кажется, готовы терпеть присутствие 14-й армии лучше с ее своенравным генералом, чем без него.
Неожиданно президент Ельцин покончил с дискуссиями, заявив агентству «Интерфакс», что «недопустимо какими-либо действиями или решениями искусственно обострять ситуацию в Приднестровье» — и этим поддержал Лебедя. Однако Грачев осенью 1994 года делает еще один шаг, который должен вызвать резкую реакцию Лебедя и обострить конфронтацию между обоими. Грачев предлагает генерал-полковника Бурлакова, запятнавшего себя участием в махинациях нелегальной продажи военного имущества с целью личного обогащения, назначить заместителем министра обороны. Лебедь в телеинтервью комментирует это так: «Бурлаков не только деморализовал всех до единого в самой сильной группе войск, но и все прокуроры России интересуются им».
Грачев все же добивается утверждения кандидатуры Бурлакова. Мало того, он посылает Бурлакова в Тирасполь инспектировать 14-ю армию. Узнав об этом, Лебедь говорит: «Здесь нечего воровать. А так как Бурлаков совсем обычный подлый вор, и все прокуроры расшибутся в лепешку, чтобы получить возможность его допросить, то вход на территорию, на которой стоит 14-я армия, ему запрещен!».
Министерство обороны ошеломлено. Однако у Грачева нет оружия для контратаки. Он старается сохранить лицо, назвав запланированную инспекционную поездку Бурлакова просто слухами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});