Читать интересную книгу Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

— Какое дело Сенату до того, на ком я женюсь? — злобно выкрикнул Гай. — Я — император! Я стою выше Сената!

— Сенат издревле считается носителем римской демократии, — терпеливо напомнил Макрон. — Все в стране делается от имени Сената и народа римского. Сенаторы убили могущественнейшего правителя, Юлия Цезаря, когда он угрожал их привилегиям. Они убили и Ромула, основателя города. Императору, если он хочет благополучно встретить старость, следует дружить с сенаторами.

«Сенат! — раздражённо подумал Калигула. — Гнездо, в котором по-гадючьи копошатся мои враги! По вине сенаторов я не могу делать, что хочу, и жениться, на ком хочу! Но сенаторы — не боги, против чьей воли страшно идти. Им я отомщу!»

Сжав кулаки, Гай исподлобья оглядел храм. Искал сенаторов, на которых можно выместить злость, душившую его. Жрецы испуганно присели, спрятавшись за алтарём. Макрон, крепкий, высокий, плечистый, сам внушал опасение. Оставался Клавдий. Он не был сенатором. Его имя скромно числилось в списке всадников — второго по значению сословия. Сенаторы не желали видеть в своих рядах глупого хромого заику, хоть и члена императорской семьи.

Калигула со злостью накинулся на дядю Клавдия. Повалил его на пол и несколько раз пнул ногой. Клавдий не сопротивлялся, только прикрыл руками лицо и оборачивался к ударам рыхлыми плечами. Слабая улыбка, постоянно блуждавшая на тонких губах Клавдия, превратилась в жалкую гримасу. «Почему я служу мишенью для всех? — растерянно думал он. — Прежде меня били дети, которых мать приводила, чтобы они играли со мной. Позже — подвергал постыдным издевательствам дядя Тиберий. Неужели теперь пришла очередь племянников?!»

Элия Петина, разозлившись, подскочила к ничком лежащему супругу.

— Ну и дурак же ты! — пронзительно выкрикнула она и тоже ударила Клавдия ногой, обутой в изящную сандалию. — Позволяешь всем издеваться над собой!

Она опустилась на колени и, оскорблённо кривясь, ущипнула Клавдия за пухлое предплечье. Выискивая способ дать пощёчину, закрутилась у его лица, плотно прикрытого ладонями.

Калигула захохотал.

— Поднимайся, дядя Клавдий! — насмешливо воскликнул он. — Прости, что я побил тебя, желая избавиться от напряжения.

Макрон протянул Клавдию руку. Опираясь на смуглую ладонь, он тяжело поднялся.

— Спа… спа… спасибо, Гай Цезарь! — пробормотал он, кряхтя и отдуваясь.

— За то, что избил тебя? — ещё сильнее развеселился Калигула.

— За то, что перестал, — с глупой улыбкой ответил Клавдий. Похоже, он был счастлив, что вызвал смех императора.

Элия Петина выразительно закатила чёрные глаза.

— Где твоё достоинство? — процедила она сквозь зубы.

— Я потерял его, женившись на тебе, — едва слышно пошутил Клавдий и сгорбился, опасаясь удара.

— У тебя никогда его не было! — побагровев, заявила Петина.

Калигула протянул руку Юлии Друзилле.

— Идём в опочивальню, — устало зевнул он.

Друзилла прижалась к Гаю и вызывающе выпрямилась. Неровные алые пятна горели на бледных щеках. Её позор теперь известен всем. Защитою от злобных взглядов станет высокомерие.

— Идём, Гай! — она величественно кивнула, подражая восточным царицам.

Проходя мимо Макрона, Друзилла надменно оглядела хмурое лицо префекта претория. «Я ненавижу тебя!» — прочитал Макрон в холодных глазах молодой женщины.

«Я тоже ненавижу тебя! Ты способна разрушить здание власти, которое я возвёл с безграничным терпением!» — презрительным взглядом ответил он Друзилле.

XXXVI

Друзилла не любила думать о Кассии. Воспоминания о нем вызывали стыд, к которому примешивалась боль потери. Старозаветный особняк с тяжёлой бесвкусной мебелью, бронзовая лошадь на изголовье кровати, простая сытная пища, патриархальный уклад семейного быта… Мелочи, прежде казавшиеся смешными, теперь принимали облик надёжного, спокойного счастья. Жизнь с Кассием могла бы сложиться иначе, если бы Калигула не ворвался в судьбу Друзиллы.

Она убеждала себя, что счастлива. Улыбалась, надменно вскидывая голову. С вызовом носила драгоценности, равных которым не было ни у одной римской матроны. А душу исподтишка подтачивали сомнения. Друзилла никогда не забывала о том, что её любовь — порочна и непозволительна.

На званых обедах и ужинах, почти ежедневно сотрясавших перестроенный дворец, Друзилла возлежала рядом с императором. Порою Гай Цезарь мимолётно касался ладонью её бедра. Тогда Друзилла подмечала изумлённое выражение в глазах гостей. Она принимала надменно-неприступный вид, старательно затаив горечь.

Сколько осуждения пряталось в людях, с которыми она заговаривала! Они лицемерно улыбались и льстили. Но Друзилла угадывала истинные мысли под напускной любезностью.

Лёжа рядом с императором, Друзилла рассеянно ела виноград. Взгляд блуждал по объедающимся гостям. Случайно встречаясь глазами с мужчиной или женщиной, она думала: «Как они ненавидят меня за то, что Гай — любит! Улыбаются, льстят, пряча в душе змеиную ненависть! Я отомщу любому, кто осмелится открыто враждовать со мной!»

Макрон возлежал напротив Друзиллы. Он мало ел и много пил. Кувшин, стоящий рядом с префектом претория, наполовину опустел. Угрюмое каменное лицо стало красным. Тонкие губы опустились, приняв форму конской подковы. Друзилла передёрнулась от отвращения.

— Что с тобой? — Цезония участливо дотронулась до её руки.

Она сидела у ног Друзиллы на подушках, кучей наваленных на полу. Подобно служанке, подавала императорской сестре приглянувшиеся кушанья. На шее Цезонии красовалось драгоценное ожерелье. Шёлк и виссон пришли на смену заношенным шерстяным туникам, которые она носила до встречи с Друзиллой.

— Я ненавижу Макрона! — злорадно шепнула Друзилла в ухо подруги.

— Погуби его, пока он не погубил тебя! — посоветовала Цезония.

Молодые женщины многозначительно переглянулись. Обе одновременно подумали о Локусте, торгующей странными снадобьями в конце Субуры.

Макрон не слышал перешёптывания женщин. Но их заговорщицкие жесты привлекли его внимание. «Две змеи! — ухмыльнулся он, делая очередной глоток вина. — Откуда взялась эта Цезония? Как она сумела сблизиться с Друзиллой за столь короткий срок? Друзилла владеет сердцем императора, а Цезония исподтишка влияет на Друзиллу. Нужно опасаться обоих!» Протянув опустевшую чашу виночерпию, Макрон вздохнул: «Негоже мужчине бояться женщин. Но с ядовитыми гадюками нужно быть настороже!»

Друзилла перехватила презрительный взгляд Макрона. С обворожительной улыбкой она обратилась к Калигуле:

— Милый Гай! Я боюсь Макрона. Обрати внимание, как страшно он глядит на нас! Наша любовь застряла костью ему поперёк горла. Убери его подальше из Рима, ради моего спокойствия.

Калигула кивнул. Он и сам раздумывал, как избавиться от Макрона. Бывший друг угнетал его. Глядя на префекта, Гай вспоминал предсмертный хрип Тиберия. «Если я удалю Макрона — Тиберий перестанет являться мне ночами!» — суеверно подумал он.

Друзилла подтянулась на руках поближе к Гаю. Опалила его горячим дыханием, очаровала блеском прищуренных глаз.

— Знаешь, что повсюду говорит Макрон? — низким проникновенным голосом шепнула она.

— Что? — жадно спросил Калигула.

— Что ты — творение его рук! Что Тиберий хотел убить тебя, как старших братьев, но Макрон с трудом вымолил у него твою жизнь! Что ты обязан ему жизнью и властью!

Гай оцепенел.

— Подлец! — наконец прошептал он. — Что же делать? Он — начальник преторианской гвардии. Я сам дал ему в руки власть.

— Отними у него должность префекта претория и дай взамен другую, более безопасную, — посоветовала Друзилла.

Калигула задумался: что сравнится с высокой должностью префекта. Нельзя вызвать у Макрона преждевременных подозрений, иначе он поведает всем тайну преждевременной смерти Тиберия. Найдя подходящую замену, император удовлетворённо улыбнулся.

— Макрон! — Гай поманил его указательным пальцем.

Невий Серторий Макрон поднялся с обеденного ложа и приблизился к императору.

— К твоим услугам, цезарь, — спокойно проговорил он.

«Друзилла права! — злорадно решил Калигула. — Макрон не проявляет должного почтения. Для него я — мальчишка, которого он учил, как вести себя в тавернах и лупанарах!»

— Ты верно служил мне, — прищурился Гай. — Я хочу наградить тебя за службу.

Макрон терпеливо ждал.

— Должность префекта претория я намерен уничножить, — решительно произнёс Гай. — Тиберий был стар и нуждался в помощнике. Я молод, и с государственными делами могу справиться сам.

Макрон вздрогнул и удивлённо взглянул на императора. Обида и недоразумение отразились на смуглом лице. Калигула предостерегающе поднял ладонь:

— Тебе, друг, за многолетнюю службу положена награда. Я делаю тебя наместником провинции Египет!