освобождённую от немецко-фашистских оккупантов Литву для организации саботажа, диверсий и терактов[407].
«Оппозиционная» пресса литовских националистов, в частности ВЛИК, ставила в заслугу своим организациям срыв мобилизации в «Литовский легион СС»[408], хотя весной 1943 года, когда проходила эта мобилизация, ВЛИК ещё не было. Единственной заслугой литовских националистов-подпольщиков (в основном ЛЛКС[409]) можно считать саботирование мобилизации рабочей силы в апреле 1943 — январе 1944 года. Что же касается вооружённого сопротивления, то известно лишь выступление против мобилизации рабочей силы. По сообщениям прессы националистов, которые подтвердила разведка Литовского ШПД, в Вильнюсе в ноябре 1943 года литовская воинская часть взбунтовалась и силой освободила несколько тысяч граждан, собранных для отправки на работы в Германию[410]. Неизвестно, кто был организатором бунта и чем он закончился.
Таким образом, в оккупированной Литве активную борьбу против оккупантов с оружием в руках вели советские партизаны и подпольщики под руководством Литовского ШПД. Они внесли достойный вклад в освобождение своей родины Красной армией. Литовские националисты, чьи организации ныне в Литве именуются «антинацистскими» в отличие от своих соотечественников — партизан не вели никакой вооруженной борьбы против немецко-фашистских захватчиков, предпочитая «пассивное сопротивление». Вся литовская националистическая «оппозиция» так или иначе сотрудничала с немецкими оккупационными властями.
Создание «Литовского территориального корпуса» генерала Плехавичюса
Решение о создании «Литовского территориального корпуса»[411], сокр. ЛТК (лит.: Lietuvos Vietine Rinktine, сокр. LVR), было принято в январе 1944 года. Еще несколько дней продолжались споры об официальном названии этого соединения. Первоначально Литовское самоуправление планировало назвать его «Местной бригадой Литвы» (нем.: Litauische Oertliche Brigade), но немецкий фюрер СС и полиции в Литве Г. Харм, со 2 июля 1943 года сменивший на этом посту Л. Высоцкого, заявил главе Литовского самоуправления генералу П. Кубилюнасу, что германские власти не устраивает это название и что лучше назвать его «Батальонами по борьбе с бандитизмом» (нем.: Banden-Kampf-Bataillone)[412]. Впоследствии в немецких документах он также фигурировал как «Корпус обороны Литвы» (Schutzkorps Litauen) или «Литовские особые отряды» (Litauische Sonderverbaende)[413], а иногда и просто как «легион Плехавичюса», по имени его командира, бывшего генерал-лейтенанта литовской армии Повиласа Плехавичюса[414].
Идея создания «Литовского территориального корпуса», как и потерпевшая неудачу годом раньше идея создания «Литовского легиона СС», принадлежала главе Литовского самоуправления Пятрасу Кубилюнасу, хотя тот и выдвигал поначалу ряд условий — отчасти под давлением других членов самоуправления и националистических кругов литовской интеллигенции[415]. И Кубилюнас решил обратиться с этой идеей напрямую к самому обергруппенфюреру Фридриху Йеккельну, высшему фюреру СС и полиции во всей Прибалтике.
«…Примерно в июле 1943 года Кубилюнас просил меня принять его, — вспоминал позднее сам Йеккельн. — Наша встреча вскоре состоялась. Но Кубилюнас и два сопровождавших его господина из состава литовской администрации настаивали на своих политических требованиях. Кубилюнас предлагал:
1. Сформировать две литовские дивизии под командованием литовских офицеров.
2. Право Литовского самоуправления участвовать в решении вопроса об использовании этих дивизий.
3. Создание генеральной инспекции литовских вооруженных сил, причем была названа фамилия генерала фон Плехавичюса.
4. Издание специального закона Гитлера, по которому Литва была бы объявлена самостоятельным государством и Литовское самоуправление получило бы права суверенного правительства.
Это предложение я отверг как совершенно неосуществимое в данное время, — заявил после войны Йеккельн, — и посоветовал Кубилюнасу вновь обсудить весь этот вопрос между собой и отказаться от политических требований. Я также отказался принять меморандум, содержащий политические требования.
Я сообщил Гиммлеру о предложении литовцев, и он заявил, что они сошли с ума. В 1943 году никакие переговоры больше места не имели…»[416]
Между тем 1 декабря 1943 года оккупационные власти объявили о предоставлении автономии Литве, чего так долго добивались литовские националисты, но официально это было отложено до 1 апреля 1944 года. Однако на деле Литовское самоуправление не получило в результате никаких полномочий. Автономия означала лишь формальное переподчинение генерального комиссариата Литвы не рейхскомиссару «Остланда», как прежде, а непосредственно «Восточному министерству» [417]. Но поскольку его глава, Альфред Розенберг, уже договорился с рейхсфюрером СС и шефом германской полиции Гиммлером о разделе сфер влияния в Прибалтике, все полномочия, связанные с проведением мобилизаций рабочей силы, созданием воинских частей и правами местных самоуправлений, принадлежали Гиммлеру и его представителям — высшему фюреру СС и полиции в «Остланде» Йеккельну, фюреру СС и полиции в Литве Высоцкому и их подчиненным.
Новая инициатива — создание «Литовского территориального корпуса» как карательного соединения исходила от группы литовских офицеров, которые в начале 1944 года заявили Литовскому самоуправлению о своей готовности бороться против большевизма и предложили для начала создать подобные антипартизанские части[418]. Неизвестно точно, кто были эти офицеры, но можно предположить, что лидером их был Оскарас Урбонас. Известно лишь, что и на этот раз за ними стояло Литовское самоуправление во главе с его главой Пятрасом Кубилюнасом. Со слов Фридриха Йеккельна, произошло это так.
«В феврале 1944 года Кубилюнас снова прибыл в Ригу и привез с собой генерала фон Плехавичюса. На этот раз он предлагал сформировать одну литовскую дивизию. Никаких политических требований он не предъявлял. Командиром дивизии должен был стать Плехавичюс, так как он являлся в Литве единственной личностью, известной народу. В Литве якобы каждый знает Плехавичюса как ярого врага большевиков, и его обращение с призывом добровольно вступать в литовскую дивизию безусловно будет иметь успех. Они сказали, что настроение в Литве, в связи с неблагоприятным для Германии оборотом войны, очень ухудшилось, и многие рассчитывают на возвращение Красной армии. Сформированная дивизия поэтому должна будет остаться в стране для обороны Литвы.
Плехавичюс подтвердил слова Кубилюнаса.
Принимая во внимание собственное тяжелое положение, я не стал отклонять сделанное мне предложение, хотя мне было ясно, что Плехавичюс, как шовинист, будет или оказывать сопротивление Красной армии, или же выступит против германской армии. Я предложил сначала сформировать 10 батальонов с общим количеством в 6.000 человек, чтобы убедиться, возможно ли будет создать дивизию, а кроме того, как можно скорее очистить от партизан южные и восточные районы Литвы. Плехавичюс принял это предложение. Я немедленно дал соответствующий приказ генерал-майору полиции Харму, который сменил Высоцкого осенью 1943 года»[419].
После того как Кубилюнас лично представил Плехавичюса высшему руководству рейхскомиссариата «Остланд», 13 февраля 1944 года состоялось еще одно совещание Йеккельна с фюрером СС и полиции Литвы Хармом и генерал-лейтенантом Плехавичюсом. Йеккельн дал свою окончательную санкцию на формирование «Литовского территориального корпуса»[420]. В тот же день было подписано соглашение о создании «Литовского территориального корпуса» (в немецком варианте — «Литовских особых отрядов», нем.: Litauische Sonderverbaende) в составе 20 батальонов и нескольких военных комендатур