и убегать при каждом его слове – или она его боится? Он король, но что он за человек? Вся эта сила, люди, кланяющиеся и спешащие выполнять его приказы. Каким бы страшным ни был Корсаков, едва ли Тони или кто-либо из других парней называл его хоть сколько-нибудь близко к
Высочеству.
Зандер возвышается над моим слабым телом.
– Не стесняйся высказывать свое мнение.
И что сказать? Этот человек приговорил меня к смерти. После того, как поцеловал меня.
Я встречаю его испытующий взгляд.
– Обойдусь.
Уголок его рта дергается, пока он с любопытством наблюдает за мной.
– Анника сказала, что ты отличаешься от прежней себя. Не могу сказать, что не заметил. Я приказал жрице найти признаки магии элементалей в тебе. Другого объяснения тому, что ты выжила после двух смертей, которые должны были тебя настигнуть, просто нет.
– Ты думаешь, я использую магию элементалей.
– Не знаю, но я вытяну из тебя правду. – Его прохладные пальцы скользят по моему предплечью, приподнимая его. – На случай, если у тебя вдруг появятся какие-то идеи, это удержит тебя в узде.
Я хмурюсь, глядя на манжету на моем запястье. Она простая, черная и сидит так, будто сделана специально для меня. Это смутно напоминает мне рог из черного обсидиана, которым Софи меня пронзила. Не могу найти застежку и даже шов. Такая же украшает другое мое запястье.
– Как?
Его ответная улыбка не достигает глаз.
– У Илора еще осталась парочка собственных секретов. – Зандер отпускает мое предплечье и отходит от постели.
Моя рука. Та, которую он разрезал своим кинжалом.
Я изучаю свою ладонь. На том месте, где ранее была значительная рана, теперь красуется лишь слабая линия. Я несколько раз сжимаю и разжимаю кулак, проверяя – так и есть, будто ничего и не произошло.
– Ты порезал меня, – слышу я свой собственный голос. Порезал, разве нет?
– Ты поступила со мной гораздо хуже. – Он вздыхает. – Что мне с тобой делать, Ромерия?
Теперь, когда я знаю, что моя шея в порядке, я слегка потираю место укуса, а после поворачиваю голову, чтобы осмотреться. Спальня, в которую меня поместили, намного лучше сырой камеры в башне. Стены украшены узорами и портретами, углы заполняет мебель. Потолки выгнуты над моей головой футов на двадцать, и дневной свет проникает внутрь комнаты через три больших окна. Стеклянные двери открыты.
Зандер останавливается перед ними.
– Анника сказала мне, что дэйнар был занят ею, пока ты не обратила его внимание на себя. Почему ты это сделала?
– Потому что он бы убил ее. – Другого объяснения этому у меня нет. Я не думала, а действовала.
– И ты знала, что он умрет, если нападет на тебя?
– До той ночи я даже не предполагала, что эта тварь существует. Так что нет. Думаю, я поняла, что мое время вышло.
Зандер оглядывается через плечо, бросая на меня бесстрастный взгляд.
– Ты ожидаешь, что я поверю, будто ты не знала о существовании дэйнаров?
– Неважно. Ты все равно не поверишь ничему, что я скажу.
Его губы кривятся в ухмылке.
– Наконец-то хоть какая-то истина из твоих уст.
Я могла бы прямо сейчас наговорить ему любой правды: что демоны – это галлюцинации моего безумного отца, что магия существует только в мире культа моей матери, – только теперь я сомневаюсь, что это правда. Все, что, как мне казалось, я знала, было перевернуто с ног на голову рыжеволосой женщиной с пламенем на кончиках ее пальцев и с отчаянной надеждой на воскрешение своего мертвого мужа.
Мой отец верит в демонов.
Он выступал против тех, кто говорил ему, будто их не существует, и куда это его привело? Покинут всеми, выброшен на обочину жизни после несчастного случая. И вот она я, в месте, где все, кажется, верят в существование демонов и магии. Мои шрамы доказывают это. Стоит ли мне твердо придерживаться собственных убеждений и стать обратным отражением своего отца?
Единственное, в чем я уверена: что существует слишком много вещей, которые невозможно объяснить тем, что, как мне казалось, я знала. Но Софи предупредила меня и об этом.
Правила мира, к которому ты привыкла, вот-вот изменятся.
И в мире, где я сейчас застряла, есть королевства, за которые могут убить, звери, питающиеся людьми, и магия, какую я не могу понять.
Бог знает, что еще здесь есть.
Внимание Зандера снова переключается на вид снаружи.
– Как ты его уничтожила?
– Честно говоря, не знаю. Я не понимаю, что со мной происходит.
Софи была непреклонна в том, что эти люди не должны узнать мою истинную личность, но что это значит? Что я не принцесса Ромерия из Ибариса, а двойник, которого она каким-то образом внедрила в самый неподходящий момент? Что я не из Илора или Ибариса и ничего не слышала ни о том, ни о другом еще пару дней назад? Где вообще настоящая принцесса? Что Софи сделала со своим телом?
Может, это каким-то образом ее тело?
Дрожь паники пробегает по моим конечностям.
Тем не менее невозможно представить, почему знание того, кто я на самом деле, грозит мне еще большей опасностью, но я должна верить, что Софи говорила правду. Она думает, мой успех вернет ей Элайджу, и не стала бы так рисковать.
И все же как мне выжить в этом месте, будучи в теле женщины, убившей королевскую чету?
Думаю, надо исходить из нынешней ситуации.
Я делаю глубокий вдох, не уверенная в том, как это будет воспринято, кроме того, что, скорее всего, не очень хорошо.
– Я ничего не помню до того, как проснулась в саду той ночью, когда вытащила Аннику из реки.
Смех Зандера разносится по комнате.
– Невинность через забвение. Как удобно. Кто-нибудь уже использовал эту защиту для объяснения убийства в моем суде? – Он делает драматическую паузу. – Нет, я так не думаю. Ты первая. Поздравляю. – Его тон сочится сарказмом.
Я закатываю глаза, пока он стоит ко мне спиной.
– Это правда, веришь ты в это или нет. Я не помню свою жизнь в Ибарисе. Не помню, как пришла сюда. Не помню встречи с тобой или чего-то еще, что могло произойти между нами. – Мои щеки краснеют.
Тишина затягивается, и я задерживаю дыхание, изучая его фигуру, пока жду ответа. Широкие плечи, узкая талия. Я вспоминаю твердые бедра, прижимавшие меня к стене, жесткую хватку рук. При других – совершенно иных – обстоятельствах я бы искала способа привлечь его внимание. Теперь я хочу навсегда исчезнуть из его мыслей.
Наконец, Зандер поворачивается и прислоняется к