— Эх, дед. У меня старшая жена — орчанка. Вот еду и не знаю, как они ладить будут.
— Ну, надо ж — орчанка! Молодец. Орчанки самые верные жены. Только… запах от них… Как ты только терпишь. Ну, да это твое дело.
— Она полуорка. Мыться не любит, это да, но попрошу — лезет в воду за милую душу. А как вымоется, фиалками пахнет!
— И часто просишь?
— Да каждый день моется, а что тут удивительного? — не понимая, спросил я.
— Повезло тебе, парень. Если орчанка по просьбе в воду лезет… это дорогого стоит.
— Не понял. Она же женщина, чистоплотная, аккуратная. Не пойму я тебя, дед.
— Орки боятся воды, они никогда не моются. А если она, по твоей просьбе в воду лезет, будь спокоен, она за тебя любого зубами порвет. Я не преувеличиваю. Порвет и печень съест, — дед засмеялся, но закашлялся и замолчал. Найдя такой кладезь информации, я в срочном порядке поддал ему энергии и наложил исцеляющую руну. Нахор, почувствовав это, благодарно кивнул:
— Недолго мне осталось. Чую смерть скорую, — проговорил он.
— Борись, дед, еще поживёшь, — приободрил я его. Нахор продолжил:
— Вот с буйловой кожей, орки такие чудеса делают! Вся империя конскую упряж, да доспехи у них покупает. Опять же во флоте и у гномов, их кожаные ремни да сети высоко ценятся.
— А далеко отсюда до орков?
— Ежели через Светлый лес, то не очень. Да только эльфы никого к себе не пускают. Сначала стрелу в спину, а потом спросят, кто и куда идешь. А так, почитай через всю Империю, мимо Дикого леса, по землям демонов. Далеко. Орки же на самом юге Тарилана живут, на берегу Южного океана.
— Тарилана? Это что?
— Это наша земля так называется, — усмехнулся дед, списывая мое незнание на иноземное происхождение.
— В смысле материк?
— Чего?
— Да так, ничего — я вспомнил, что Саймон как-то тоже упоминал это название. — А другие земли есть?
— Как не быть? Есть. Да токо я не знаю, где они. Слышал, что на севере есть земля покрытая льдом, острова ещё есть разные. Всего не знаю я. Не плавал по морям.
— Ясно! — кивнул я. Подошла Милёна с ребятней и стала собирать обед. Над костром повесили котелок для отвара.
Пару раз по тракту проезжали гружёные телеги. На нас мало обращали внимания. Ну, сидят люди, трапезничают — эка невидаль!
Милёна разлила похлебку по тарелкам. Дети ели, обжигаясь, и глотая не разжевывая.
— Э-э. А ну-ка помедленней! — прикрикнул я, — подавитесь, что тогда с вами делать? Еще целый котел еды, всем хватит.
Пару минут все ели чинно, но незаметно опять застучали ложками наперегонки.
— Дед, а много стран ты повидал? — спросил я.
— Да почитай все, — Нахор ел медленно и со смаком, — даже в Светлом лесу был, сопровождал студентов Академии. Они туда на учебу ездили.
— И что, эльфы их пустили, — удивилась Милёна.
— Ага, у них договоренность какая-то была. Давно это было.
— Дед, расскажи про страны, — попросила Флора. Наелись, теперь хочется сказок, известная история.
— А что рассказывать. Везде люди одинаковые — две ноги, две руки. В Орвилии воевали, за рудник бились. Золотоносный. Грифоны у них прирученные. С неба камнем падают, и лучники на них сидят, меткие бестии. Перенесли грифоны отряд Орвилийцев нам в тыл, так мы еле ноги унесли. Богатая страна, одно плохо — рабство там есть. Раненого воина захватят и в рабство продают. Плохая страна, хоть и богатая. Жадные там люди, до денег жадные. Мать родную продадут, не моргнув глазом.
— Ты что дед, как маму плодать можно? — возмутился Полян, — я бы свою ни за что не плодал! — он шмыгнул носом, и кулачками вытер набежавшие слёзы.
— Ты же не орвилиец, — погладил дед сидевшего рядом пацаненка.
— А в Ластанаре был? — спросила Флора. Видно этот рассказ они слушают, далеко, не в первый раз.
— Бывал, — Нахор благодарно кивнул Милёне, которая подала ему кружку отвара, — Добрая страна. Почти как Империя. Народ там честный и трудолюбивый. Лесов много, полей. Сопровождали мы караваны с досками, да зерном. Гномы только Ластанарское зерно покупают, в Империи не берут. И графы там добрые, не то, что наш, будь прокляты его дети до седьмого колена.
Друидка недовольно посмотрела на Нахора:
— Зачем ты так, дед Нахор. Дети-то причём?
— Погорячился, извини, — хмуро проговорил Нахор. Я уже постоянно держал энергетический канал между собой и Нахором. Как только прекращал питать его энергией, аура деда начинала быстро бледнеть.
Полян, прижавшись к деду, клевал носом. Разморило бедолагу.
— Ну что ж, — в полголоса сказал я и встал, — нужно собираться. Спасибо за хлеб-соль.
— Спасибо вам, — отозвался Нахор. Флора сидела вся напряженная, как струна. От нее шло такое беспокойство и отчаяние, что мне пришлось закрыться, — вы, поди, пешком?
— Нет, — вставила Милёна, — Алекс, пойдем Зубатика поищем.
Схватив меня за руку, чуть не бегом потянула через дорогу, в лес. Даже закрывшись, я чувствовал, что от неё шло негодование и злость.
Отойдя немного в лесок, я вырвал руку и спросил:
— Что случилось? На тебе лица нет.
— Ты что, действительно собрался уезжать? — вся вибрируя, спросила Милёна. Наложил на неё слабенькую руну безразличия, — не смей магичить со мной!
— Успокойся, что ты так разволновалась? Я ничего не делаю.
— Ты собрался бросить их и уехать?
— Почему бросить? Они нам никто. Понимаешь? Просто случайные, встречные прохожие.
— Как ты… как ты можешь?! — не унималась Милёнка, — У них же никого нет. Нахор через несколько дней умрет. Они останутся совсем одни, они же ещё маленькие!
— И что? В Империи огромное количество сирот. Причем тут я?
— Ты не можешь так поступить!
— Ты думаешь? — усмехнулся я, — Оставим им продуктов. Доедут до города, а там устроятся.
— Они едут туда же, куда и мы. Почему ты не хочешь им помочь и довести их до знакомых.
— Одних я уже обещал довести. Нет! Хватит! Милёна, они нам никто. Пойми это. Я не могу заботиться обо всех.
— Ты — здоровый, сильный мужик, бросишь умирающего деда и двоих детей в лесу? Да какой же ты вождь? Вожди заботятся о своих подданных.
— Вот именно! О своих! Они мне чужие. И прекрати истерику! Собираемся и едем. У меня есть дела поважней.
— Саша, что может быть важней жизни ребёнка? — вдруг спокойно сказала Милёна, из глаз девушки брызнули слезы, — Сашенька, не говори так. Ты не такой… Нельзя так…
Девушка смотрела на меня своими глубокими глазами, по щекам у неё катились огромные слёзы. У меня засосало в солнечном сплетении. Я понял, что проиграл.
— Что же ты со мной делаешь, Милёнка? — прошептал я и сел, обхватив голову руками, понимая, что теперь уже не уйду без детей, — ну зачем мне этот детский сад? Тоже мне, спаситель мира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});