Но я, конечно же, не вы. Вы их найдете. Это ведь поисковая сеть? Прошу, покажите.
Даор кивнул, и Олеар схватился за виски, пытаясь справиться с хлынувшим в него потоком образов, а потом пораженно уставился на учителя. Не покидая пустого зала, он одновременно был и там, снаружи, где, разрезая ночной воздух, вилась магия. Он стоял на небольшой лесной полянке, и из груди и рук его истекали потоки, которых он никогда не ощущал ранее.
— Что это? — едва слышно позволил себе прошептать Олеар, не веря в свое везение.
— Запомни последовательность действий, — холодно ответил герцог, игнорируя глупый вопрос. Откуда звучал его голос? Из леса, или же он сказал это в том пустом зале? Олеар никогда не путешествовал так и чувствовал себя как во сне. — Ты мне понадобишься.
Олеар с трудом поднял голову к темному небу. Поисковая сеть вышиной в два человеческих роста оплетала десятки лиг, расширяясь, ветвясь, пронизывая неподвижный лес и обтекая тяжелые ущелья и утесы. Даор Карион удерживал перед мысленным взором карту, вытащенную из податливого разума данного ему Сином проводника, и продолжал слой за слоем накладывать сложные и чувствительные плетения, проходящие сквозь руки и грудь Олеара, как если бы это он создавал их. Смутно Олеар осознавал, как невыносимо выл безымянный, воспоминания которого вскрывались будто острым ножом, но этот крик не имел значения здесь, в черном и полном вибраций лесу. Олеар слушал, ощущал, он весь превратился во внимание. Сотворенные Даором Карионом пласты прорывались сквозь сопротивляющийся воздух аномальной зоны, росли вверх и лучами расходились в стороны, буря камень и взрывая землю — и не оставляя на них следа. Мощь, с которой творился заговор, была пугающей. Олеар был словно медузой, вместившей в свое прозрачное тело все знание о непоколебимой и всеобъемлющей силе океана.
— Хватит, прошу, — взмолился он, даже не успев заметить, мысленно это сделал или вслух, понимая, что разум его тонет в этом тягучем потоке, и все превращается в сплошной водоворот.
И тут же обнаружил себя лежащим на полу, уткнувшимся в ножку стола лбом. Обессиленно вытянутая рука почти касалась сапога учителя, и Олеар попытался отдернуть ее, но движение вышло каким-то медленным и слишком плавным, будто в воде. Олеар знал, что герцог ждет, когда он поднимется, и попытался поддержать себя воздушным потоком, вставая. Струя подбросила его неожиданно быстро, будто вырвавшись из-под контроля, несколько стоявших вокруг стола кресел упали, а окно распахнулось наружу с таким звоном, словно стекла готовы были вылететь из рам. Олеар опасливо посмотрел на учителя: ни прядь на его голове не шелохнулась, и листы желтого кожистого пергамента тоже остались лежать на столе, будто ничего не произошло.
Даор подождал, пока Олеар встанет, пусть и взявшись за столешницу и навалившись на нее всем весом, и коротко осведомился:
— Запомнил?
— Да, кажется, — пораженно ответил Олеар, понимая, что и правда мог бы воспроизвести показанную ему изнутри последовательность действий. Ему хотелось со слезами благодарить наставника: никто и никогда, наверно, не учил так. — Только у меня вряд ли достаточно для этого сил.
— Я дам тебе верейский сосуд, — кивнул на стол герцог. В углу чуть белевшего в темноте листа пикой высилась тонкая и узкая морионовая пирамида с закругленными гранями, маленькая, не больше ладони в высоту. — Если ты упустишь его из рук, я убью тебя.
— Понял, — наклонил голову Олеар, не веря своим ушам. То самое легендарное вместилище силы — и в его руках! Да шепчущие всего мира до сих пор гадают, существует ли оно на самом деле! А в нем — столько, скольким учитель сочтет нужным поделиться. Могло ли что-то быть большим знаком доверия? Разумеется, сосуда он не упустит.
— Смотри. — Даор Карион указал Олеару на лежащую на столе карту, на которой кровавыми линиями растекались, как теперь понял Олеар, уже созданные учителем заговоры. — Начав позавчера с создания окружности с радиусом в четыре дня пути галопом от Приюта, я заполняю получившуюся площадь. Вот здесь, — Даор показал на область западнее башен Фортца, — лес, в который, как я предполагаю, они могли отправиться. Это наиболее сложный для изменения объект, и тебе туда соваться нельзя. Здесь, — он провел рукой, и слабо полыхнула северная часть импровизированной карты, — еще один такой объект, лучше тебе не заходить за его границы. Твоя задача заполнить вот эту область. — Послушно движениям герцога, засветился и потух кусочек карты на юго-востоке.
— Что там?
— Ничего, — задумчиво ответил Даор. — Ни безмагического пространства, ни этих проклятых артефактов изменения формы. Однако на тот маловероятный случай, если сын Келлфера окончательно рехнулся, лучше поставить сеть и здесь.
— Вы думаете, Тамалании угрожает опасность? — осторожно спросил Олеар.
— На ней мой амулет. Она жива и здорова, — к его удивлению ответил учитель. — И ей холодно. Но я не вижу их местонахождения. Могу лишь предполагать, что он хочет предложить ей переродиться, то есть поменять форму, чтобы ее никак нельзя было найти. И это настоящая опасность.
— Потому что перерождение — это по сути уничтожение, нам рассказывал об этом… — Олеар запнулся, но все же решил договорить. — Наставник Келлфер рассказывал нам об этом.
Даор Карион не ответил.
— Если вы знаете об этой возможности, можно ли огородить место… — начал Олеар, и осекся, встретившись взглядом с герцогом. — Вы уже сделали это, да? Простите.
— Радиус почти десять лиг. Я могу лишь закрыть входы, все тысячи входов, — выдохнул Даор, и Олеар вдруг понял, что его учитель сильно устал. — И надеяться прийти вовремя. Сын Келлфера очень хорошо знает эти места и все возможные на них искривления, а у меня — только это ничтожество.
Проводник всхлипнул, будто подтверждая слова Даора, и снова наступила тишина.
— Мне идти сейчас? — спросил Олеар.
— Когда восстановишься, — коротко бросил Даор, и Олеару показалось, что какая-то дверь снова закрылась, и снова герцог стал таким же отстраненным и острым, каким и был обычно, какой-то мимолетный момент почти что близости завершился, будто его и не было.
Данный Сином проводник пискнул, когда Даор снова ворвался в его разум, вытаскивая образы расщелин и троп. Уже немного пришедший в себя Олеар прошептал заговор, и безымянный затих, продолжая только вращать глазами с отчаянием идущей на убой коровы.
Даор Карион продолжал смыкать сеть.