- Придется, - медленно кивнул капитан, внимательно глядя на двойников и желая, видимо, узнать, какое впечатление произведет на них это решение.
- Заводите, - равнодушно бросил Володя, а его двойник сразу нахмурился и заговорил в повышенных тонах: - Какое еще дело? Дело заводится только при наличии состава преступления, я знаю законы. А здесь даже нарушений нет. Никаких.
Капитан глянул на следователя.
- Какой умный, а? Живут по одному паспорту, имеют одну жену на двоих, и никаких нарушений нет.
- Вас, таких, может, еще с десяток появится - и никаких нарушений? сказал Соселия.
- Что же вы намерены делать? - строго спросил Владимир Сергеевич. Конкретно, в ближайшее время?
- Я уже сказал - завести дело, - спокойно объяснил Соселия. - И потом не торопясь разобраться, кто есть кто. А за вами двумя на это время установить наблюдение. Вам придется побыть в городе и никуда не выезжать.
- И долго это будет продолжаться?
Соселия развел руками.
- Не знаю. Как пойдет дело. Месяца два-три, может быть, больше.
- И все это время я не должен выезжать из города?
- Разумеется.
- Но это невозможно. Я ответственный работник, меня в любую минуту могут вызвать...
- Что поделаешь - сами виноваты. Нужно все говорить, а вы скрытничаете.
В ходе следствия наступил весьма щепетильный момент. Следователь достаточно откровенно намекал, что можно избежать волокиты, открыв тайну двойника. Но Володя молчал, словно воды набрал в рот, а Владимир Сергеевич, конечно, ничего сказать не мог, даже если бы и захотел. Он стоял с надменным видом и тоже молчал.
Вдруг заговорил Стулов. Он поднялся со своего места и, улыбаясь, сказал: - Прошу извинить, что опять вмешиваюсь, но не могу молчать, когда вижу хорошего человека в затруднительном положении. Зачем заводить дело? Зачем требовать от Владимира Сергеевича выдавать тайну, которая принадлежит не ему одному? Есть более простой и достаточно надежный путь установить истину. В Григорьевском политехническом институте работает крупнейший кибернетик нашей страны профессор Иконников, руководитель лаборатории бионики, создавшей первого в мире чувствующего антропоморфного робота. Я знаком с ним уже несколько лет и думаю, он согласится устроить небольшой консилиум ученых, на котором будет установлено, кто из двойников искусственный, а кто настоящий. Это их хлеб, товарищи. Уж в этих-то вопросах они разбираются.
- Вот этого нам не хватало! - воскликнул со своего места Володя.
- Испугались? - язвительно сказал Стулов. - Понятно почему...
- Это вы испугались! А мне нечего бояться. Знаю я, зачем вам понадобился консилиум!
- Чтобы установить истину.
- Чтобы перевернуть все с ног на голову.
Капитан хлопнул ладонью по столу.
- Стоп, граждане! Прекращаем базар.
Он повернулся к Соселии: - По-моему, предложение дельное, а?
Тот вяло пожал плечами.
- Давай попробуем, терять нечего.
- Конечно, надо попробовать, - поддакнул Стулов. - Терять нечего.
- Решено, - сказал капитан, - Давайте-ка координаты вашего профессора.
Допрос был окончен. Лидочка вдруг почувствовала страшную усталость, словно целый день работала в поле.
Она сидела, бессильно опустив руки, и смотрела на суету в кабинете. Двойники подписывали какие-то бумаги, Стулов, склонившись рядом с капитаном, торопливо листал записную книжку, что-то недовольно говорил Владимир Сергеевич... "Слава богу, хоть так, - думала она. - Хоть какая-то надежда".
- Ну что сидишь, пойдем, - улыбнувшись, сказал Володя и взял ее за руку. - Устала?
- Устала, - сказала Лидочка, поднимаясь.
Глава 10.
Консилиум
Прошло два тревожных дня...
С разрешения милиции Лидочка и Володя продолжали жить в квартире Лидочкиной подруги, но на положении, похожем на домашний арест. У Володи взяли подписку о невыезде и предложили по возможности находиться дома. В случае, если ему понадобится куда-нибудь отлучиться, он обязан был сообщать по телефону, куда уходит.
Хотели взять подписку и с Владимира Сергеевича, но тот заартачился и отказался ставить свою подпись на бланке.
Его активно поддержал Стулов и даже стал спорить с капитаном и следователем, доказывая что они нарушают закон, ограничивая свободу человеку, у которого все документы в порядке. С московским Колесниковым другое делa - у него дубликаты, следовательно, он формально подозреваемое лицо. И убедил! Милиционеры хотя и с неохотой, но согласились с его доводами. Владимира Сергеевича освободили, взяв с него слово не уезжать из города по крайней мере до начала консилиума. Владимир Сергеевич благосклонно обещал...
Да, это были тревожные дни для обоих. Предложение Стулова организовать консилиум не сулило Володе ничего хорошего. Этот расчетливый и коварный человек, каким он в полной мере раскрылся в милиции, знал, что делал. Володя сразу раскусил его замысел. Прекрасно понимая, что Володя и на консилиуме не расскажет, как был создан гомункулус, он рассчитывал на принципиальность ученых, привыкших верить только фактам. Вряд ли они сумеют точно установить, кто из двойников - гомункулус, путем простого опроса, а на большее рассчитывать не приходилось. Володю тогда задержат в Григорьевске, а Стулов тем временем уговорит Владимира Сергеевича съездить в Москву и забрать из редакции компрометирующие "Нитрон" документы - не зря же он так распинался насчет подписки. И поедет, точно, поедет, раз вошел в роль настоящего Колесникова! Зная мужа, Лидочка в этом не сомневалась. Тогда Володино дело, вся его многолетняя борьба за озеро Лебяжье пойдут прахом, потому что появиться в редакции второй раз будет уже невозможно. Не станет же он говорить, что к ним приходил гомункулус. А уж Владимир Сергеевич непременно предъявит документы, чтобы в редакции убедились, что пришел именно автор, а не просто похожий на него человек.
Лидочка надеялась на помощь Гончарова, которую тот сам предложил во время их последней встречи. Но Володя еще в милиции отказался впутывать друга в это дело и потом, как Лидочка его ни упрашивала, не соглашался звонить ему.
Перспектива, таким образом, вырисовывалась не блестящая, и оставалось надеяться, что Володя все-таки сумеет каким-то образом доказать ученым, кто из двойников настоящий, а кто искусственный. Сам Володя держался уверенно, пожалуй даже слишком. Он язвил над Стуловым, подшучивал над двойником и собой, вспоминая сцены в милиции, но Лидочка чувствовала, что это лишь поза, что он не меньше ее тревожится за исход консилиума.
Они почти безвылазно просидели эти два дня в квартире. Володя готовился к выступлению на консилиуме, делая записи на листах бумаги, а Лидочка готовила еду и прибирала в комнате. Хотела как-то позвонить мужу поговорить насчет книг -и даже набрала номер, но положила трубку. Что-то внутри толкнуло - не стоит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});