Читать интересную книгу Музыкант. Том 1 - Геннадий Марченко

— Отличная вещь, я когда в первый раз ее пела — у меня ком в горле стоял. Просто удивительно, что автор такой песни по существу еще подросток.

Ага, вот бы ты удивилась, если бы знала, что мне на самом деле 63… нет, уже 64 года, учитывая, что день рождения в той жизни я отмечаю 18 января. Что-то затягивают медики с моим выводом из комы. Может, я вообще уже помер, и заселился в это тело окончательно? Оставалось только гадать и ждать, вдруг рано или поздно я очнусь на больничной койке снова пенсионером. А я уже, честно говоря, как-то привык к этому телу, все-таки приятно себя чувствовать молодым и здоровым. И даже уже вроде бы не так сильно и хотелось вернуться в будущее. Ну а что меня там ждет? Дочь от первого брака уже взрослая, еще пятнадцать лет назад свалила в Канаду, и там живет своей жизнью, пару внуков уже мне родила. Я ее года два не видел на момент, как меня током шандарахнуло. Не видел, правда, вживую, по скайпу-то мы с ней раз в неделю, но общались. Кстати, вполне может быть, прилетела в Москву и сидит теперь у моей постели уже… Уже скоро как год, елы-палы. И не знает, что папаша тут в теле юнца развлекается с девочками-ровесницами и заделался гениальным композитором. Может, даже порадовалась бы за меня.

А после окончания генеральной репетиции нас собрали всех вместе, пред светлые очи Екатерины Алексеевны. Фурцева всех поблагодарила, сказав, что репертуар подобрался неплохой, но все же высказав небольшое замечание в адрес Олега Анофриева:

— Олег Андреевич, вы в своей "Песне о друге" не могли бы свистеть чуть менее громко? А то прямо у меня лично уши заложило.

— Хорошо-хорошо, я просто чуть отстранюсь от микрофона, — пообещал Анофриев.

Под занавес беседы Фурцева обратила свое внимание на меня. Честно говоря, я надеялся, что этого не случится, даже чуть спрятался за спины других исполнителей, но Екатерина Алексеевна все же меня высмотрела.

— Егор Мальцев? А ты чего там прячешься? Мне твое выступление, кстати, понравилось. По сравнению с остальными выглядело это живо, динамично, и песня такая… жизнеутверждающая! Особенно приятно, что посвящена она космонавтам. Ты ведь и автором являешься, если Игорь Борисович меня не обманул? Ты специально ее сочинил к этой дате?

— Ну не то чтобы специально… Просто вдохновился полетом Юрия Гагарина и понемногу в моей голове складывались музыка и текст. Вот как раз после Нового года все и сложилось.

— Очень вовремя сложилось, Егор. Что ж, товарищи, надеюсь, послезавтра вы выступите так же хорошо. И запомните, Олег Андреевич, насчет свиста. До свидания!

В день концерта, который начинался в 18 часов, мама с утра выгладила мой лучший костюм. Переодеться я должен был уже в гримерке Колонного зала, так что пришлось ехать на такси, держа костюм в руках. Естественно, личную гримуборную мне не выделили, пришлось делить ее как раз с Анофриевым. Тот все ходил и насвистывал, пробуя разные тональности. Похоже, после совета Фурцевой Олег никак не мог прийти в себя, видно было, переживал. Еще бы, в зале должны были присутствовать первые лица страны, и опозориться перед ними — значит, подписать себе приговор.

Для меня это тоже было актуально, как-никак моя творческая жизнь в этом теле только начиналась. Одно дело — вспоминать и переписывать знакомые песни, подсовывая их другим артистам, и совсем другое — выйти и спеть самому. Но тут я все же полагался на свой опыт из той жизни.

Анофриев выступал позже меня, предпоследним, я про себя ему посочувствовал. Долго ему еще придется тут страдать. А лучше всего Бернесу, спел — и свободен. Хотя Аксельрод попросил никого никуда после концерта не расходиться, все артисты были приглашены на банкет по случаю Дня космонавтики. Пьянка намечалась в одном из залов Дома Союзов. Интересно, хотя бы шампанского удастся выпить, или мне опять газировку подсунут?

Чем ближе был мой выход, тем больше я мандражировал. Господи, быстрей бы уже что ли. Как-будто первый раз, а ведь на самом деле за моей спиной столько выступлений, в том числе и на правительственных концертах… Тяпнуть бы чего. Вон у Анофриева на столике бутылка коньяка почти непочатая.

Заметив мой взгляд, Олег понимающе кивнул:

— Брызнуть от нервов капелюшку?

— Ну если только капелюшку.

Жидкость огненным смерчем пронеслась по пищеводу, и спустя минуту я почувствовал себя куда лучше. Сердце замедлило свой бешеный бег и, пользуясь моментом, я стал распеваться.

Но когда дверь раскрылась и появившийся в дверном проеме Аксельрод сказал: "Мальцев, готовься", меня снова начало потряхивать. Егор, держи себя в руках, уговаривал я себя, все будет нормально.

Стоя за кулисами, я с закрытыми глазами слушал анонс своего выхода.

— Дорогие друзья, а сейчас перед вами выступит молодой исполнитель Егор Мальцев, — говорил Брунов. — Егору еще нет шестнадцати, но он уже успел зарекомендовать себя талантливым композитором и поэтом, достаточно сказать, что на этом концерте звучат две его песни. Одну вы уже слышали в исполнении Марка Бернеса, вторую услышите чуть позже. А сам Егор сегодня выступает с песней "Трава у дома". Поприветствуем, товарищи!

Я в сопровождении "бэков" вышел на сцену под аплодисменты на негнущихся ногах. Эх, нужно было еще рюмашку тяпнуть. Ну все, к черту, собрались, в зал не глядим и поем. Но взгляд сам собой ткнулся в правительственную ложу, где я рассмотрел Хрущева, что-то рассказывающему своему не менее пожилому соседу. Рядом сидели Гагарин и, кажется. Титов. Але, Никита Сергеич, так-то я и для вас пою, поболтать можно и потом. Встряхнув себя таким образом, я выслушал вступление и запел песню Мигули и Поперечного:

Земля в иллюминатореЗемля в иллюминатореЗемля в иллюминаторе видна…

Ну что, к концу первого куплета я окончательно пришел в себя и дальше выдал с той экспрессией, с которой даже "Земляне" не пели в классическом варианте. Снова взгляд в ложу. Гляди-ка, а Хрущ весь внимание, ну теперь только остается молиться, чтобы ему понравилось. А то еще устроит выволочку, как художникам-авангардистам в Манеже. Интересно, та выставка уже состоялась или еще будет? От нее что-то в памяти задержалось только выражение Никиты Сергеевича про пидарасов.

Фух, кажется, отпелись. Покидая сцену под несмолкающие овации, молил лишь об одном — только бы не свалиться прямо на сцене. Потому что выступление далось мне ох как нелегко, ноги уже совсем не держали. Кое-как добрел до гримерки, и попросил Анофриева налить еще. Вот так лучше, успокойся, Леха-Егор, все позади, можешь расслабиться. Рубашку хоть выжимай. Интересно, можно уже переодеваться или в таком виде ходить до банкета? Ладно, рисковать не буду, перетерплю.

К окончанию концерта я совсем пришел в себя и даже вышел в коридор следом за Анофриевым, который отправился на сцену. Здесь суетились гримеры, носились костюмеры, еще какие-то люди… Сшибут еще, чего доброго. Вернулся обратно в гримерку и стал дожидаться финальной песни.

А затем был банкет с участием Хрущева, Фурцевой, еще каких-то деятелей партии и правительства, ну и, конечно, Гагарина и Титова. Прежде чем народ приступил к выпивке и закускам, Никита Сергеевич с бокалом в руке произнес речь о советском космосе, где мы оказались первыми из первых, уделав проклятых янки, и что скоро первыми высадимся на Луне. Ага, щас, уже высадились. Я-то знал, чем все закончилось. Но в то же время подозревал, что америкосы устроили грандиозную аферу, сняв "высадку" в павильоне. Но мы-то в любом случае даже в 2016-м до Луны не добрались.

Мне тоже удалось поднять бокал с шампанским, никто не придирался, что я еще несовершеннолетний. Вскоре народ расслабился, началось хождение по залу, непринужденное общение парами и группками. А мне с кем потрещать? Бернес вон нашел себе уже парочку, болтает с Гагариным. Тут мой взгляд упал на Клемент, которая мило улыбалась наконец-то отсвистевшему свое Анофриеву. Какая улыбка, какие ямочки на щеках… Неудивительно, что в нее было влюблено полстраны.

Когда Анофриев отлучился к столу с закусками, я быстро приблизился к певице.

— Лидия Ричардовна…

— А, Егор! Еще раз спасибо за песню, и ты тоже здорово выступил.

— Лидия Ричардовна, ваше выступление получилось вообще потрясающим, но я к вам не по этому поводу.

— А что случилось?

— Сон мне на днях приснился нехороший. Будто бы вы, — я сглотнул застрявший в горле комок, — будто бы вы умерли от меланомы.

— Егор, что за ужасы ты рассказываешь!..

— Сам бы посмеялся, но, к сожалению, некоторые мои сны имеют свойство сбываться. Несколько раз уже такое случалось. А что касается родинок, то одна мамина знакомая сковырнула невус, а через несколько месяцев у нее обнаружили четвертую, неизлечимую стадию рака кожи. Поэтому и предупреждаю, чтобы вы с родинками и вообще были аккуратнее, следите за своей кожей, а при малейшем подозрении сразу же идите к дерматологу, а лучше напрямую к онкологу.