— Пожалуй, нет. — Дарина слегка смутилась. — Антон ведь был слаб и невинен, как девушка, хоть дух его был высок. А Назар — сильный, бывалый, и объятия у него крепкие, и поцелуи…
— Но, как видно, духом Назар слабоват, коль не сумел защитить тебя и поймать злодеев, — жестко сказала Ольга. — Ну, а если бы Антон не погиб, вы бы с ним обвенчались?
— Да, мама. Тогда мои земли через Антона перешли бы к боярам Ходынским, и Карп от меня бы отстал.
— Значит, ты собиралась жить с юношей, в котором даже не видела мужчину?
— Я об этом не думала. Главное было спастись, а уж потом как-нибудь бы все уладилось. Мы с Антоном могли бы не жить как муж с женой, а тихо и мирно разойтись по монастырям. Антон ведь был совсем как ангел. Наверное, его ангельская душа сейчас витает надо мною, хочет помочь…
— Да только чем он нам поможет с того света? Хоть Антон и ангел, но дитя от него будет вполне человеческое. И отец ребеночку нужен из плоти и крови.
Дарина испуганно взглянула на мать, не решаясь вникнуть в смысл ее слов. Ольга встала, обошла комнату, внимательно заглянула во все щели дверей и окон и только после этого, усевшись на скамью рядом с дочерью, приглушенным голосом заговорила:
— Никто не знает, что ты ждешь ребенка. Никто и не должен знать до поры до времени. Через три дня твоя свадьба с Карпом, от которого ты все равно никуда не денешься. Вот спустя месяц после свадьбы и объявишь, что беременна.
— И Карп будет думать, что от него?
— Да. Обманем злодея. Хоть так ему отомстим.
— Мама, но я боюсь его, он обо всем догадается!.. — невольно вскрикнула Дарина.
— Молчи, дочка, молчи и держи себя в руках, — тихо сказала Ольга и скривилась от боли, внезапно кольнувшей в сердце. — Не бойся, я научу тебя, как его обмануть.
— Но все поймут, когда ребеночек родится раньше времени.
— Ничего, нам поможет Ефросинья. Она опытная повитуха и всем сумеет доказать, что младенец родился недоношенным.
— Мама, но мне страшно… — Дарина съежилась. — Я ведь до последнего надеялась, что удастся спастись от Карпа, а ты мне этого уже не обещаешь, а только советуешь, как его обмануть.
— Дочка моя, теперь тебе нельзя оставаться незамужней, — вздохнула мать. — Я не хотела говорить, но должна. Когда тебя похитили, по селам очень быстро расползлись слухи, будто ты любезничала с Назаром. Если узнают, что ты беременна, то подумают на него. А что будет, если Карп о том прослышит?
— Не знаю… — Даринапомолчала, раздумывая. — Может, надо не скрывать, а, наоборот, рассказать Карпу о беременности? Может, узнав об этом, он откажется от меня? Вот было бы счастье! Только вряд ли он откажется. Боярин собирается загрести все земли в округе, пока они не перешли к монастырям. Потому и поспешил продать брата в рабство, а меня объявить своей невестой. Если Карп узнает, что я жду ребенка, то все равно женится, а после свадьбы, может быть, убьет меня, как убил своего брата.
Ольга вздрогнула и посмотрела на дочь с удивлением, словно увидела в ней какие-то новые черты.
— А ты повзрослела и поумнела за эти дни, детка моя, — сказала она печально. — Наверное, правду говорят, что страдания делают людей мудрее. Ты здраво рассудила, но молю тебя об одном: молчи! Ты же видишь, что только молчанием можно спастись, пока мы во власти Карпа.
— Молчать и быть женой убийцы, до которого мне противно даже дотронуться?.. — Дарина невольно содрогнулась.
— Стисни зубы и не думай об этом. Все-таки Карп убил Антона не собственноручно, а только указал на него подлому холопу Угринпу. Вдруг и в самом деле боярин принял брата за разбойника?
— Нет, мама, я точно знаю, что он хотел избавиться от Антона.
— Все равно перетерпи, дочка. Бог милостив, будем на него уповать. Замужество прикроет твой невольный грех, а после… Кто знает, что будет в наших краях уже через полгода? Я слышала, князь Даниил опять собирается громить бояр, продавшихся татарам. Может, Карп погибнет или попадет в темницу и ты будешь свободна. Не теряй надежды на лучшее. Помни: пока дышу — надеюсь.
Дарина притронулась к кольцу-оберегу, которое теперь, как тайный медальон, было спрятано у нее на груди.
— Хорошо, мама, я буду молчать и надеяться, раз уж нет другого выхода. Только научи, как обмануть Карпа в первую ночь. Он ведь не должен знать, что я уже не девушка?
— Не должен. И не узнает. Катерина с Ефросиньей приготовят такое зелье, которое ослабляет память и нагоняет сон. Ты незаметно подсыплешь его Карпу в чашу с вином, и он заснет. А наутро не вспомнит, спал с тобой или нет.
— Но я хочу и в другие ночи избегать близости с Карпом. Как тут быть? Ведь каждый раз сыпать зелье опасно, он заметит.
— Боюсь, дочка, что совсем избежать супружеской повинности тебе не удастся, — тяжело вздохнула мать. — Но можно сделать так, чтоб это случалось реже. Притворяйся больной, падай в обмороки. Потом, когда объявишь о беременности, жалуйся на тошноту, на рвоту. — Ольга подошла к иконе в углу и перекрестилась. — Прости, Боже, что учу свое дитя лгать. Но нет у меня другого выхода.
— Мама… — Дарина приблизилась к Ольге и тронула ее за плечо. — Ведь и твоя крестная лгала своим родным, что родила ребенка от мужа. Бог пожалел ее за страдания и простил. Так неужели нас с тобою не простит?
— Боже мой, как все повторяется… — прошептала Ольга. — «Что было, то и будет… и нет ничего нового под солнцем»… Ты правду говорила, Елена. Спасибо тебе за мудрые слова и за кольцо надежды. Если ты слышишь меня, помоги моей дочери. Вразуми ее, укрепи и научи, как выжить в этом жестоком мире. А меня научи, как ей помочь.
Вечером Ольга и Дарина хотели пойти в церковь, но холопы боярина Карпа, сторожившие поместье, и туца их не пустили. У боярыни Колывановской было слишком мало людей, чтобы прорвать заслон головорезов, готовых на все и подчиняющихся только своему хозяину. Ольге с Дариной пришлось молиться дома, перед домашними иконами, и надеяться, что отец Епифаний догадается об их осадном положении и, может быть, найдет способ сообщить князю или владыке Артемию.
Через два дня Карп явился в дом Ольги и с порога объявил:
— Ну что, боярыня, готова ли ты выполнить свое обещание? Сегодня срок. Подписывай все грамоты о приданом, отдавай мне Дарину, а сама, если хочешь, отправляйся в монастырь.
Услышав это, Ольга побледнела и схватилась за сердце. Дарина, выбежавшая из другой комнаты, кинулась к матери, но Ольга мягко отстранила ее со словами:
— Иди, дитя, скройся в своей светелке. Жениху не положено видеть невесту раньше времени.
— Ничего, я этих обычаев не придерживаюсь, — усмехнулся боярин. — Я даже сам отвезу свою невесту в церковь. Так будет надежней. Не то еще сбежит по дороге с каким-нибудь охотником.