свитой мусульманскими головорезами; место, где это произошло, народ назвал «полем крови». Это заставило обратиться за помощью к папе римскому Калликсту II, венецианским дожам и даже к архиепископу Компостельскому — там в бывшем испанском королевстве Галисии для охраны паломников и защиты христианских земель от мусульман был создан рыцарский орден святого Иакова Меченосца. Как всегда, обрушившиеся на христиан беды были восприняты как наказание свыше: считалось, что некоторых добравшихся до Святой земли паломников увлекла сладкая восточная жизнь, что они погрязли в грехах, забыв о спасении души. В январе 1120 года собравшиеся на совет в Наблусе светские и духовные лидеры христиан одобрили проект Гуго де Пейна, оценив его гуманную направленность и очевидную прагматичность.
Трудно сказать, проявил ли инициативу в создании этого рыцарского братства сам папа Калликст II. Однако, являясь сыном графа Гильома Бургундского, он скорее всего симпатизировал рыцарским устремлениям. Хотя в проекте предусматривался довольно радикальный отход от традиционных норм того времени, в целом орден выглядел довольно удачной конструкцией — она позволяла соединить профессиональные военные навыки и религиозную идею. Мы уже знаем, как поддержка идеологами католицизма вооруженного ответа на конкретное событие внезапно переросла в освящение целого крестового похода. В связи с этим практически неизбежно должны были возникнуть «кочевые монастыри» в виде особых воинско-христианских братств.
В 1120 году еще один могущественный французский магнат, Фулько Анжуйский, отправился паломником в Святую землю, вступив в ряды бедного рыцарства Христова. Судя по всему, он высоко оценил волю и талант первого магистра ордена Гуго де Пейна и по возвращении пожаловал ордену регулярные денежные выплаты. Его примеру последовали и другие французские вельможи. В 1125 году граф Шампанский вернулся в Иерусалим в третий и последний раз. Он расстался с распутной женой, лишил наследства сына, который оказался ему неродным, и переписал завещание в пользу племянника Тибальда. После этого он отказался от своего состояния и, дав обет бедности, целомудрия и воздержания, стал в ряды бедных рыцарей Иисуса Христа.
Но это было нс самое яркое из деяний графа Гуго, совершенных им в знак покаяния. Примерно за десять лет до того он в одиночку преодолел шестьдесят километров по диким лесам к востоку от Труа, чтобы присоединиться к монашеской общине во главе с преподобным Бернаром Фонтен-ле-Дижонским. Этот монастырь, расположенный в городке Клерво, был основан монахами из аббатства Сито, по имени которого они и стали называться цистерцианцами. А Сито, в свою очередь, основал в 1098 году бенедиктинец Роберт Молезмский, с горечью наблюдавший, как знаменитое Клюнийское аббатство отходит от строгих и простых предписаний благоверного Бенедикта Нурсийского. Избалованные крупными дарами местных правителей, обретя власть и богатство, клюнийские настоятели и приоры постепенно погрязли в светских делах и интригах, забыв о главном своем предназначении. Переложив всю работу на крепостных, монахи напрочь забросили ручной труд и выполняли только административные функции или «пели в хоре», исполняя невероятно изощренные литургии, перегруженные придуманными ими новыми обрядами и церемониями. Главный собор в Клюни, один из самых величественных в Европе, был великолепно украшен и отделан. Деньги в монастырь поступали не только в виде земельной ренты, крестьянской десятины и платы за феодальные права, но и от множества паломников, которые либо испрашивали благословения, чтобы отправиться в далекое странствие, либо проходили через монастырь, направляясь в Компостелу, где в соборе в честь святого Иакова, по преданию, он и был погребен.
Краткое описание нового обновления монастырей показывает возникновение духовного направления, объединившего первых тамплиеров[10] с Робертом Молезмским, который, как и Гуго де Пейн, родился в окрестностях Труа. Роберт стал бенедиктинским монахом в шестнадцатилетнем возрасте, а позднее был избран настоятелем одного из клюнийских монастырей в Сен-Мишель-де-Тоннерр, что примерно в 45 километрах от местечка Шатильон-на-Сене, где преподобный Бернар когда-то учился в школе. По просьбе живших в окрестных лесах от-тельников, Роберт оставил свой высокий пост и стал проповедовать основы учения святого Бенедикта. Позднее он привел эту христианскую общину на земли, принадлежавшие его семье, основав там новый Молезмский монастырь.
Через Молезм прошли еще два монаха, искавшие тернистый путь к духовному совершенству. Один из них, по имени Бруно, родом из Кельна, сначала учился, а затем и преподавал в кафедральном училище в Реймсе. Среди его учеников был и знатный бургундский дворянин, Одон Ланжерийский, который сначала постригся в монахи в Клюнийском монастыре, а позднее — став папой римским под именем Урбана II — призвал к 1-му Крестовому походу. Поссорившись с архиепископом Реймсским, Бруно удалился из монастыря, сделался пустынником в глухом лесу неподалеку от Молезма, однако, сочтя такое уединение недостаточным, отправился на юг, в Савойю, где собрал вокруг себя христиан-отшельников и организовал новую монашескую общину в Шартрезских горах. На основе этого братства позднее возник самый строгий из всех монашеских орденов — картезианский, имевший отделения по всему миру.
Другим знаменитым монахом, посетившим Молезм, был англичанин Стефан Хардинг, выходец из англосаксонских дворян, чей род был фактически уничтожен в результате нашествия норманнов во главе с Вильгельмом Завоевателем. Направившись вначале в Шотландию, а затем во Францию, где обучался богословию в Париже, в 1085 году в возрасте двадцати пяти лет Стефан совершил паломничество в Рим и стал монахом ордена бенедиктинцев. Затем он снова пересек Альпы и присоединился к Молезмскому братству.
Благодаря высокой репутации Роберта этот монастырь привлекал обильные пожертвования, которые, как водится, способствовали возникновению среди монахов атмосферы праздности, что, по мнению настоятеля, противоречило основным бенедиктинским принципам. И в 1098 году, за год до освобождения Иерусалима крестоносцами, Роберт Молезмский с двенадцатью сторонниками, среди которых были Альберих де Обри и Стефан Хардинг, покинул монастырь и после короткой остановки в Лангре направился на юг, где в двадцати километрах от Дижона основал монастырь Сито. Здесь они получили возможность жить согласно «Уставу Бенедикта». Все время Роберт и его товарищи проводили в страстных молитвах и богослужениях, не поддерживая никаких связей с местной знатью. Поскольку община должна быть самодостаточной, в ежедневные обязанности монахов-затворников входил тяжелый ручной труд. В знак духовной чистоты и целомудрия они переменили цвет своих сутан с черного на белый. И также отказались от использования детей-служек и крепостных крестьян, однако принимали добровольный труд местных жителей, обрабатывавших монашеские угодья и нередко живших общиной неподалеку от монастыря.
В отсутствие Роберта Молезм пришел в упадок, и папа Урбан II повелел ему вернуться. На посту настоятеля цистерцианского монастыря его сменил сначала Альберих де Обри, а позднее Стефан Хардинг. Впечатленные их аскетизмом и духовным рвением, папы освободили цистерцианцев от выплаты десятины и поместных сборов.
Однако суровый,