являлся как бы символом навсегда уходящей эпохи. В такое тоже верится достаточно слабо!
Во-первых, кто, как ни сам Владимир огнем и мечом уничтожал язычество, какой уж тут символ! Кроме этого на местах язычество еще существовало не одно столетие и его эпоха, несмотря на реформу Владимира, вовсе не ушла в небытие.
Кроме этого мы в точности так и не знаем: была ли прибавка к имени князя просто народным прозвищем или же вполне официальным титулом? За подобными примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить хотя бы знаменитого французского короля семнадцатого века Людовика Четырнадцатого, вполне официально присвоившего себе титул Король-Солнце!
Пытаясь разобраться с происхождением приставки "Солнышко", вспомним для начала, порядок верховенства языческих богов после первой "неоязыческой" религиозной реформы Владимира: Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл и Мокошь. С культом Перуна вроде бы все ясно: Перун бог боевых дружин, бог грома и побед. Зато внезапное возвышение и тогда уже достаточно древнего и порядком забытого бога Хорса до сих пор не имеет однозначного объяснения у историков язычества. Почему это вдруг Владимиру более иных богов полюбился ветхозаветный Хорс?
И снова обратимся к фундаментальному труду академику Б. А. Рыбакова "Язычество древней Руси". Рыбаков пишет: "Хорс в системе религиозных представлений сколотов (скифов – В. Ш.) мог быть связан не столько с многозначительным культом солнца (это место занимал сам Дажьбог), сколько с культом священного предка сколотских царей. Мифологический предок сколотских царей – Кола-сай, "Солнце-царь" мог иметь в древнем пантеоне праславян место охранителя княжеской власти, покровитель наследников солнечного Колоксая – Светозара. таким образом, очень хорошо объяснялось бы наличие двух божеств в пантеоне Владимира. Обратим внимание на то, что в перечне богов 980 года имя Хорса следует непосредственно за княжеским Перуном, впереди Дажьбога, стоящего на третьем месте. В пользу такого толкования говорит и то, что устроитель пантеона юный князь, при котором жреческое сословие осуществило попытку торжественного воссоздания прадедовского язычества – Владимир – в эпосе неизменно именуется "Солнцем".
Итак, согласно Рыбакову, корни прозвища русского князя, скорее всего, уходят в древние скифские земли. Но ведь Коло-сай – это никто иной, как возможный основатель и первый легендарный правитель Солнечного града Орса! Да и Владимир единственный из древних русских князей, кто лично побывал в легендарной К-Орсуни. А потому неожиданное и малообъяснимое для потомков возвышение бога Хорса, весьма вероятна связь самого Владимира с Орсом и, наконец, прозвище (а может и титул) самого князя не есть ли звенья одной цепи?
Если такая связь действительно имела место, то тогда избрание местом принятия христианства именно древнего и священного для русов Орса вовсе не было результатом каких-нибудь сиюминутных политических причин, а явилось давно подготавливаемым и глубоко продуманным актом. Принимая новую веру на легендарной земле прародителей, к тому же предварительно отбив ее у византийцев, Владимир, как бы приобретал легитимность в глазах всех язычников, как князь-избранник. Принятие новой веры на священной земле должно было утихомирить неизбежное возмущение народных масс. Для народа новую веру дал им сам Хорс в своем Солнечном городе! Отсюда и невиданное упорство Владимира, как при осаде Корсуня, так и при ведении последующих переговоров с Константинополем. Уйти ни с чем он просто не мог! Кроме того, заняв Корсунь, то есть сам, став, с точки зрения русских язычников "Солнцем", Владимир мог теперь, вполне, позволить себе требовать в жены и самую завидную невесту тогдашнего мира, сестру византийских императоров.
Базилика 1935 года (реконструкция) в Херсонесе.
Легитимности своей деятельности Владимир добился вполне. Отныне в глазах своих подданных, он был уже не просто князем, а избранником Хорса, получившим благословение последнего не где-нибудь, а в священной Корсуни. Это давало возможность не только успешно проводить христианизацию Руси, но, по существу, и самому стать для своих подданых настоящим полубогом – Солнцем, которому дозволено все, вплоть до ниспровержения старых богов и утверждение нового!
Как известно, первым из русских городов крестился Киев. Деревянного истукана Перуна сбрасывают в Днепр дружинники. Точно так же много веков назад египтяне погребали своего Озириса, пуская его в лодке по Нилу. Так милосердный Христос победил кровожадного Перуна. Устанавливать же христианство во втором по значению городе Руси – Новгороде отправился Иоаким Корсунянин в сопровождении дружинников во главе с богатырем Добрыней Никитичем. Новгородские жрецы подбили, было, жителей на бунт, но он был быстро подавлен, местных идолов побросали в Волхов, а в городе началось интенсивное строительство церквей.
Еще один примечательный факт. Когда на Руси с возвращением Владимировой дружины, появились первые каменные нательные крестики, народ стал называть их ласково и любовно – корсунчики. И снова вопрос почему: в память ли о Корсуни, как о месте, откуда пришло христианство или же в память о родине Хорса-Солнца?
Кстати, в Новгороде после его христианизации старшим среди пастырей был оставлен еще один из херсонесских священников святой Лука Новгородский. Именно он станет после смерти святителя Иоакима Корсунского его преемником, напишет поучения к пастве, создаст основы церковного красноречия, или, как тогда говорили, витийства.
Таков был великий вклад священного Херсонеса в обретение Русью христовой веры, вклад, значение которого настолько огромно и всеобъемлюще, что осознать всю его глубину, и сегодня дано далеко не каждому. Ведь через Херсонес Русь не просто обрела веру, а обрела ее в один из самых критических для православия моментов – эпоху окончательного раскола с римской католической церковью. И снова закономерность или случайность? Именно о божественной закономерности «херсонесского крещения» говорит митрополит Макарий: «В какое время насаждена Русская Церковь по отношению ко всему христианскому миру? В период самый многознаменательный по своим огромным следствиям, продолжающимся доселе… Но вот приближается миг решительного отпадения Церкви Римской от истины православия, и Бог, не расточающий чудес Своих даром, употребляет все средства естественные и сверхъестественные, чтобы обратить к христианству русского князя Владимира, дать в нем просветителя России и чрез него окончательно образовать Русскую Церковь. Что же? Ужели это одна случайность? Случайность в основании Церкви, назначение которой в человеческом роде всегда самое важное и высокое? Случайность там, где поразительные, сверхъестественные события прямо указывают на какое-то особенное намерение Промысла? И после того, как со времени основания нашей отечественной Церкви протекло уже около тысячелетия, как Премудрость Божия достаточно оправдала себя от дел и явила себя нам в событиях, можем ли и мы подразумевать этого всеблагого ее о нас намерения? Церковь Римская, это непокорная дщерь, управляемая духом гордыни, столько противным духу Евангелия, доселе еще не возвратилась в любвеобильное лоно своей