Читать интересную книгу Ангелы и демоны - Дэн Браун

Надо найти средство, внушала она себе. Средства для достижения цели всегда имеются. Их надо только увидеть в том, что тебя окружает.

Она инстинктивно опустила плечи, закрыла глаза и сделала три глубоких вдоха. Сердце сразу стало биться медленнее, а все мышцы расслабились. Паническое настроение исчезло, и хаотический круговорот мыслей стих. «О'кей, – думала она. – Надо раскрепостить разум и думать позитивно. Что в данной ситуации может пойти мне на пользу?»

Аналитический ум Виттории Ветра в тех случаях, когда она использовала его в спокойном состоянии, был могущественным оружием. Буквально через несколько секунд она осознала, что именно их заточение в кабинете Оливетти как раз и открывает путь к спасению.

– Надо позвонить по телефону, – неожиданно сказала девушка.

– Я как раз хотел предложить вам позвонить Колеру, но...

– Нет, не Колеру, а кое-кому еще.

– Кому же?

– Камерарию.

– Вы хотите позвонить камерарию? – недоуменно переспросил Лэнгдон. – Но каким образом?

– Оливетти сказал, что этот человек находится в личном кабинете папы.

– Пусть так. Но вы же не знаете номера телефона!

– Не знаю, – согласилась Виттория. – Но я и не собираюсь звонить по своему сотовому. – Она показала на наисовременнейший, утыканный кнопками быстрого набора аппарат связи на столе Оливетти. – Я позвоню отсюда. Глава службы безопасности наверняка имеет прямой выход на кабинет папы.

– Не знаю, имеет ли он выход на папу, но тяжеловеса с большим револьвером у дверей главнокомандующий поместить не забыл.

– Но мы заперты.

– Как ни странно, я об этом уже догадался.

– Это означает, что часовой заперт снаружи! Этот кабинет принадлежит Оливетти. Сомневаюсь, чтобы ключи были еще у кого-нибудь.

Лэнгдон с сомнением взглянул на стража и сказал:

– Стекло очень тонкое, а револьвер, напротив, очень большой.

– Неужели вы думаете, что он будет стрелять в меня за то, что я говорю по телефону?

– Кто, дьявол их побери, знает?! Все это заведение производит довольно странное впечатление, а если судить по тому, как развиваются события...

– Или мы звоним, – заявила Виттория, – или нам не останется ничего иного, кроме как провести пять часов сорок восемь минут в застенках Ватикана. В последнем случае утешает только то, что мы окажемся в первых рядах зрителей, наблюдающих за концом света.

– Но страж известит Оливетти, как только вы прикоснетесь к трубке, – слегка побледнев, возразил Лэнгдон. – Кроме того, я вижу там по меньшей мере два десятка кнопок. И на них нет никаких обозначений. Неужели вы хотите наудачу потыкать во все?

– Нет, – ответила она, решительно направляясь к телефону. – Я нажму лишь одну. – С этими словами Виттория сняла трубку и надавила на кнопку. – Это будет кнопка номер один. Готова поставить хранящийся в вашем кармане доллар с символами иллюминатов на то, что попаду прямо к папе. Какой другой абонент может быть более важным на телефонной подстанции командира швейцарской гвардии?

Времени на ответ у Лэнгдона не было. Часовой принялся стучать в стекло рукояткой револьвера, одновременно жестом требуя вернуть трубку на место.

Виттория игриво ему подмигнула, и страж едва не задымился от ярости.

Лэнгдон отошел от двери и, повернувшись спиной к девушке, произнес:

– Надеюсь, вы правы. Парень за стеклом, похоже, не очень доволен.

– Проклятие! – бросила Виттория, прислушиваясь к голосу в трубке. – Запись...

– Запись? – в очередной раз изумился Лэнгдон. – Неужели папа обзавелся автоответчиком?

– Это был вовсе не кабинет папы, – ответила девушка, кладя трубку. – Мне только что сообщили полное недельное меню обедов достойнейшего командира швейцарской гвардии.

Лэнгдон послал слабую улыбку часовому, который, сердито глядя на пленников, что-то тараторил в микрофон портативной рации.

Глава 38

Телефонный узел Ватикана расположен в Бюро ди коммуникационе, прямо за почтой. В сравнительно небольшом помещении стоит коммутатор «Корелко-141», и телефонисту приходится иметь дело примерно с двумя тысячами вызовов в день. Большая часть звонков автоматически направляется для записи в информационную систему.

Единственный оставшийся на службе оператор лениво потягивал крепкий чай. Он был страшно горд тем, что из всех служащих лишь ему одному доверили сегодня остаться в Ватикане. Его радость несколько омрачало присутствие расхаживающего за дверями швейцарского гвардейца. Для эскорта в туалет, думал телефонист. На какие только унижения не приходится идти ради Святого конклава!

Звонков в этот вечер, по счастью, было очень мало. А может быть, наоборот, к несчастью. Похоже, за последние годы интерес к Ватикану в мире сошел на нет. Поток звонков от прессы превратился в тоненький ручеек, и даже психи стали звонить не так часто, как раньше. Пресс-офис Ватикана надеялся на то, что сегодняшнее событие вызовет гораздо больше радостной шумихи. Печально, что на площадь Святого Петра прибыли в основном самые заурядные представители итальянских и европейских средств массовой информации. Из множества стоящих на площади телевизионных автобусов лишь малая горстка принадлежала глобальным сетям... да и те, видимо, направили сюда не самых лучших своих журналистов.

Оператор, держа кружку в обеих руках, думал, как долго продлится конклав. Скорее всего до полуночи. Большинство близких к Ватикану наблюдателей еще до начала великого события знали, кто лидирует в гонке за Святой престол. Так что собрание, видимо, сведется к трех-четырехчасовому ритуалу. Нельзя, конечно, исключать и того, что возникшие в последний момент разногласия затянут церемонию до рассвета... а может быть, даже и более того. В 1831 году конклав продолжался пятьдесят четыре дня. Сегодня подобного не случится, сказал себе телефонист. Ходили слухи, что это собрание сведется всего-навсего к наблюдению за дымом.

Размышления телефониста прервал сигнал на внутренней линии связи. Он взглянул на мигающий красный огонек и поскреб в затылке. Странно, подумал телефонист. Нулевая линия. Кто мог обращаться к дежурному телефонисту за информацией? Более того, кто вообще мог находиться сейчас в стенах Ватикана?

– Citta del Vaticana? Prego?[50]– сказал он, подняв трубку. Человек на другом конце провода говорил по-итальянски очень быстро, но с легким акцентом. Телефонисту этот акцент был знаком – с таким налетом швейцарского французского говорили по-итальянски гвардейцы из службы охраны. Но звонил совершенно определенно не гвардеец...

Услышав женский голос, телефонист вскочил со стула, расплескав свой чай. Он бросил взгляд на красный огонек коммутатора и убедился, что не ошибся. Внутренняя связь. Звонившая была в Ватикане. Нет, это, видимо, какая-то ошибка, подумал он. Женщина в этих стенах? Да еще в такой вечер?

Дама говорила быстро и напористо. Телефонист достаточно много лет провел за пультом, чтобы сразу распознать pazzo[51]. Нет, эта женщина не была сумасшедшей. Она была взволнована, но говорила вполне логично.

– Il camerlengo?[52]– изумленно переспросил телефонист, лихорадочно размышляя о том, откуда, черт побери, мог поступить этот странный звонок. – Боюсь, что я не могу вас с ним соединить... Да, я знаю, что он в кабинете папы... Вас не затруднит назвать себя еще раз? И вы хотите предупредить его о том, что... – Он выслушал пояснение и повторил услышанное: – Мы все в опасности? Каким образом? Откуда вы звоните? Может быть, мне стоит связаться со службой... Что? – снова изумился телефонист. – Не может быть! Вы утверждаете, что звоните из...

Выслушав ответ, он принял решение.

– Не вешайте трубку, – сказал оператор и перевел женщину в режим ожидания, прежде чем та успела сказать что-то еще.

Затем он позвонил по прямому номеру коммандера Оливетти. Но может быть, эта женщина оказалась... Ответ последовал мгновенно.

– Per l'amore di Dio![53]– прозвучал уже знакомый женский голос. – Вы меня соедините наконец, дьявол вас побери, или нет?!

* * *

Дверь в помещение штаба швейцарской гвардии с шипением уползла в стену, и гвардейцы поспешно расступились, освобождая путь мчащемуся словно ракета Оливетти. Свернув за угол к своему кабинету, он убедился в том, что часовой его не обманул. Виттория Ветра стояла у его стола и что-то говорила по его личному телефону.

«Che coglione che ha questa! – подумал он. – Чтоб ты сдохла, паршивая дрянь!»

Коммандер подбежал к двери и сунул ключ в замочную скважину. Едва распахнув дверь, он крикнул:

– Что вы делаете?

– Да, – продолжала Виттория в трубку, не обращая внимания на Оливетти. – Должна предупредить, что...

Коммандер вырвал трубку из рук девушки и поднес к уху.

– Кто, дьявол вас побери, на проводе?

Через мгновение прямая как столб фигура офицера как-то обмякла, а голос зазвучал по-иному.