нашем округе о нем знали все, потому что он проезжал по точной копии нашего города, направлялся в горы, где исчезал в лабиринте туннелей, а потом снова появлялся на восточных равнинах, следовал за течением реки Паудер и возвращался в город. Я наклонился над Дюраном, рядом со своим офисом, где я выходил из Пули, и посмотрел на небольшое предприятие не так далеко от гор.
– Что-то новенькое.
Эрни встал и протиснулся ко мне.
– Вряд ли.
Я взглянул на грузовики, миниатюрную лесопилку и маленьких лесорубов.
– Похоже, это ответственные рабочие, если только не вырубают слишком много.
– Пожалуй… – В голосе Эрни слышалась неуверенность, но он встретился со мной взглядом. – Прости, что беспокою, Уолтер. Я понимаю, что ты сейчас занят. – Он улыбнулся. – Не хочешь сесть?
– Спасибо, Эрни, но если это не займет много…
Он легко махнул рукой.
– Всего лишь пара заявлений.
Эрни подошел к столу и вернулся с маленьким блокнотом на кольцах и карандашом, который был заточен, наверное, еще со вчерашнего утра. Я не мог не улыбнуться из-за серьезного выражения лица Эрнеста.
– У меня пара вопросов. – Он поджал губы и занес карандаш над блокнотом. – Как продвигается расследование?
Я щелкнул переключателем и перешел в режим оратора.
– Мы очень довольны сотрудничеством с Отделом уголовных расследований Шайенна и с Федеральным бюро расследований Вашингтона…
А откуда еще-то, из Африки, что ли?
– …нам удалось добиться значительного прогресса в расследовании дела с помощью лучших баллистических лабораторий страны.
– Это чудесно. Люди будут спать спокойнее, зная, что этому инциденту уделяют должное внимание.
Я взглянул на Эрни, чтобы убедиться в отсутствии сарказма на его лице.
– Мы направили все средства на это дело и делаем все, чтобы оно было закрыто как можно скорее.
А что еще я мог сказать? Что нас в отделе всего три с половиной и мы будем тянуть это дело до последнего, чтобы нам было чем заняться? Я боялся этих продолжительных монологов, которые неизбежно приходят с публичными заявлениями, и жил в страхе, что однажды из моего рта выскочит правда. Пока что этого не произошло, и это меня не успокаивало. Когда я снова поднял взгляд, Эрни замолчал.
– Прости, Эрни.
– Все в полном порядке. Я даже представить не могу, сколько у тебя всего на уме. – Спасибо хотя бы и на том. – Есть какие-то новости по делу?
– Я ничего не могу сказать, пока расследование не будет закрыто.
– Разумеется.
– Никто не говорил ничего интересного?
Эрни моргнул от неожиданности; возможно, я сбил его с толку, задав вопрос. Я наблюдал, как он следит за маленькими железнодорожными путями.
– В отношении этого молодого человека было сделано несколько неприятных заявлений. Но это же несчастный случай, верно?
Я задумался.
– Да. Пока что нет достаточно весомых улик, чтобы мы считали иначе.
Это было вполне себе официальным заявлением. Я уже повернулся к двери.
– Это все?
– А, да.
Погруженный в свои мысли, Эрни постучал по блокноту огромным розовым ластиком на другом конце карандаша.
– Тебе не кажется, что мир утомился, Уолтер? – Я замер, не зная, что на это ответить. Эрни, казалось, смутился. – Прости. Иногда я забываюсь и сыплю философскими высказываниями.
Я подошел к двери, открыл ее и ненадолго задержался, прислонившись к дверной раме.
– Не знаю насчет мира, но я точно утомился. – Он улыбнулся, я улыбнулся в ответ и ушел. Было всего лишь одиннадцать сорок пять.
Я поднялся на холм, повернул за угол на главную улицу и тут же забыл об усталости. У обочины сразу за книжным магазином стоял маленький красный джип. Я подошел и сел, прислонившись к бамперу. До офиса еще долго идти, мне нужно было отдохнуть. Вонни вышла примерно через три минуты.
– Привет.
На ней был черный кашемировый свитер, модная куртка с бахромой, винтажные джинсы и ботинки на высоком каблуке. Ее волосы были распущены и немного взъерошены. Она выглядела великолепно.
– Я неправильно припарковалась?
Вонни открыла дверцу и бросила бумажный пакет с книгами на переднее сиденье, но не подошла ко мне. Я продолжал улыбаться, но забеспокоился.
– Как там твой пес? – Эта фраза вызвала хотя бы легкую улыбку.
– Он тебя напугал?
– Да.
Вонни улыбнулась молодой паре, которая шла по улице.
– Он умеет произвести впечатление. – Она вытащила ключи от машины из сумки, кинула их на сиденье к книгам и подняла на меня твердый взгляд. – Ты правда хочешь поговорить о моей собаке?
Я хотел поговорить о чем угодно. И я хотел сбежать.
– Слушай… – Я боялся женских высказываний, которые начинались со слова «слушай». Судя по моему небольшому опыту, после них никуда не спрячешься. – Наверное, последнее время ты очень занят…
– Похоже, так все считают.
Вонни откинула назад волосы цвета ириски и снова вперилась в меня своим откровенным, волчьим взглядом.
– Я подумала, что сейчас неподходящее время, чтобы заводить отношения.
Я кивнул, оттолкнулся от бампера и захотел схватить Вонни в охапку и поцеловать прямо на главной улице. К счастью, я не такой смелый, поэтому сунул кулаки поглубже в карманы куртки и встал, расставив ноги, по другую сторону двери, рассматривая женщину передо мной.
– Я думал, мы уже все обсудили.
Я сказал не то и понял это сразу же. Ее взгляд стал холоднее, как и голос.
– Возможно, ты не до конца понял. – Я огляделся, чтобы проверить, не было ли поблизости зевак, которые увидят, как в приближающийся полдень убивают шерифа. – Уолт…
– Пока ты ничего не сказала, дай мне закончить, потому что у меня может больше не быть такого шанса или ты не захочешь меня слушать… – Я ринулся вперед, к свету. – Эта никчемная, незначительная, жалкая попытка завязать роман, я даже не хочу говорить «отношения», – все, что было у меня за последние три года. Может, для тебя это ерунда, но я считаю это огромными шагами, и если ты вздумала отнять это у меня парочкой коротких фраз на тротуаре, то у тебя ничего не получится.
Судя по моему небольшому опыту, женщины боялись мужских высказываний, которые заканчивались словами «у тебя ничего не получится». Обычно они значили, что за этим последует какое-то действие, хотя в этом случае все было не так. Мне потребовались все силы, чтобы выудить из себя эти слова, поэтому я просто стоял и смотрел, как вокруг меня разваливается утомленный мир.
Не знаю, чего я надеялся добиться этим высказыванием. Я просто сказал правду, и, к моему глубочайшему удивлению, Вонни прижала руку к моей шее, наклонилась через дверь на носочках и медленно, нежно поцеловала в губы. Когда наши лица отдалились друг от