И еще эти несовпадения в его биографии, которые всплывали периодически. Взять хотя бы ту историю с автоматом Калашникова. Я присутствовал в студии еще совсем молодым человеком, когда снимали очередное ток-шоу. Жириновский против какого-то рок-музыканта, которого он поласкал и смешивал с грязью за пацифизм и неспособность защитить страну. А потом ведущий предположил, что сам Жирик как офицер на «ты» с оружием. И Вольфыч купился! В студию внесли два Калаша, чтоб участники могли продемонстрировать неполную разборку и сборку автомата. Музыкант весьма шустро проделал все положенные операции, а Жириновский… он даже не прикоснулся к оружию, начал кричать, мол автомат оружие солдата, а он офицер. Если верить биографии, Жирик проходил срочную службу в рядах Советской Армии, он не мог не уметь разбирать Калашников. Да в СССР каждый школьник это умеет! Тогда я впервые почувствовал, что что-то не сходится.
Да хрен с ним, у меня встреча с девушкой на носу. Волнительно? И да, и нет. Скорее всего странное чувство встречи с забытой игрушкой. Словно рылся в чулане и наткнулся на любимую игру детства. Вроде руки помнят, а в моральном плане кроме смущения и лёгкой грусти ничего. Ага, ничего? А кто в среду себя так неадекватно вёл? НУ нет, вёл себя я передо всеми нормально. Но в голове было что-то, это да. Гормоны, чтоб им пусто было! Или нет, не надо пустоты вместо гормонов — они за строительство тела отвечают по мужскому типу. Гормоны пусть будут. И Ира пусть будет, она мне поможет прокачать харизму и уважуху в классе поднимет. Типа, какой же я ботаник и чепушило, если с девчонкой гулять начал?
Решено, проект «Ира» развиваем, но не форсируем. Целуемся по ситуации, обжимаемся без фанатизма. Кстати, а что у нас за фильмец, на который мы идем? Этот момент надо было уточнить заранее, а то попадём на какую-нибудь тягомотину типа «Не могу сказать прощай» или советский детектив. Мелодраматические сопли не интересны мне, а детективы, я думаю, будут скучны нам обоим. И тогда ккто-то вспомнит, что последние ряды — места для поцелуев, начнёт приставать к комсомольцу Корчагину со всякими глупостями… Отставить нытьё! Нам этого и надо — чтоб слух пошёл по классу, мол Мишка не то, что целоваться умеет, он вообще ого-го мужчина. Или около этого.
«Встретились мы около „Авроры“, самого приличного кинотеатра в нашем городе, где места на задних рядах по сорок пять копеек. Блин, о чём я думал, когда прочил рубль у отца? Рубль — это два билета и еще десять копеек, которых на одно нормальное мороженое не хватит. Что-то я не очень ориентируюсь в современных реалиях, надо внимательнее всматриваться в жизнь. Всмотрелся внимательно: вон она, идёт. Ирка шла и старательно делала вид, что никуда не торопится. Эдакой скучающей походкой, но на троечку. Слишком нарочито задерживает шаг, рассматривает витрину. Я тоже шел мимо того магазина, не способны те платья и пальто в стиле „прощай, молодость“ привлечь внимание девушки. Разве что позубоскалить в компании по поводу того, кто может такое надеть».
— Корчагин, привет! Где мой букет?
— Привет, Долгополова! Откуда мне знать, где ты свой букет забыла. Я в присматриватели за твоими букетами не нанимался.
— Хам. Между прочим, мог и купить даме цветы.
— О как! А ты уже дама? Я думал, ты одноклассница моя, с которой мы в кино собрались. А тут вон чего: свидание, дама, цветы… — Она даже опешила от такого моего наезда. — Так что, Ир?
— В смысле, что?
— Ну раз цветов нет, то разбегаемся? Или идём в кино?
— Какой ты, Корчагин, еще, в сущности, ребенок!
— В сущности я старый солдат, не знающий слов любви. Суровый и многое повидавший мужчина. — Приятно хоть раз сказать правду вслух, точно зная, то её разглашение совершенно не опасно.
— Мужчина, какое хоть кино сегодня идёт?
— «Даки», эпическая лента про борьбу свободолюбивого румынского народа против империалистических нападок Запада. То есть Рима.
— Ты прямо как журналист-международник говоришь. Смешно. А приличнее ничего не было?
— Можно на «Ларец Марии Медичи» пойти. Наш детективчик про поиск сокровищ и всё такое…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да уж. Никакой романтики. Ладно, пошли на твоих румынов. Билеты уже купил?
— Щаз прямо! А вдруг ты бы не пришла. Или тебе исторические фильмы не нравятся.
— Ага, боялся! Правильно боялся. Всем девушкам нравятся фильмы про любовь.
— Понятно, это у вас в крови. Холявщицы вы все поголовно.
— В каком смысле? Что у нас в крови?
— Холявить. Не заниматься любовью, а смотреть про любовь.
— Пошляк! Но звучит красиво: «Заниматься любовью». Это же у «Битлз» было: «Нет войне, делайте любовь»
— Примерно так. В том числе и у битлов. А вообще, это лозунг всех хиппи.
За этой интеллектуальной беседой мы дождались своей очереди в кассу. Что вы хотите — воскресенье, наверняка полный зал набьётся.
— А чего это ты на предпоследний ряд билеты взял?
— Какие были. А что, ты на первый хотела?
— Нет, конечно, но как-то стараюсь в середине сидеть. Говорят, там самая сбалансированная картина и звук без искажений.
— Так что?
— Да ничего, пошли в фойе погуляем.
— Может, тогда по мороженому, раз время есть? Ты молодцом оказалась, не опоздала.
— Да глупость это, что девушки всегда опаздывают. То есть опаздывают некоторые, но они дуры. Пошли на второй этаж!
На втором этаже находится кафетерий, где продают ситро в разлив, пирожные всякие, мороженое в стаканчиках. Как раз то, что нам нужно. Берем два пломбира по тринадцать, отходим от витрины. Стоп! Круглую бумажку надо куда-то деть. Нет, так-то можно прилепить в спинке сиденья впереди себя, но я же с девушкой, так что никакого быдло-стайла, одна охренительная галантность и манеры. Вот вы, вы знаете, куда джентльмены лепят бумажки от мороженого? А шелуху от семечек куда сплёвывают? То-то же.
— Ирк, давай эту свою фигню, в мусорку выкину вместе со своей.
— Ой, это ты за мной ухаживаешь, что ли?
— Ёксель-моксель! Ты только заметила! Да я уже минут пять как ухаживаю. Вона, вперед пропустил тебя, билеты купил на двоих за свои кровные, мороженым теперь кормлю.
— Ну раз ухаживаешь, мог бы и два мороженых мне купить, небось не обеднел бы.
— Женщина! — Патетически я изображаю фейс-палм, прикрываю лицо ладонью. Жест очень яркий и наполненный эмоционально, но здесь не распространённый — Ты первое мороженое успей доесть и не обкапаться! Ведь обвафлишься же!
— Чего-о-о?
— Вафля сейчас размокнет, мороженка начнет на одежду капать. Будешь выглядеть как… как маленькая. Тебе оно надо?
— Хм, спасибо. Я не подумала, что ты в этом смысле.
— А бывает другой? Просвети меня.
— Обойдешься. Пошли киноактёров рассматривать.
— Тоже мне радость. Рупь за сто — с тех пор, как ты тут последний раз была, ни один портрет не поменялся.
— А может, я тут десять лет не была!
— Что такое десяток лет для нашего кинематографа? Так что лица будут те же и через следующие десять лет. А хотя нет.
— Что нет?
— Через десять лет мир может измениться.
— Коммунизм построят? Не смеши меня, Корчагин! Пошли лучше в зал, второй звонок дают.
Блин, вот же новинка советского кинопроката, этих «Даков» сняли аж в шестьдесят седьмом, кстати, совместно с французами. А показывают у нас через пятнадцать лет. Да, в детстве или даже в настоящие четырнадцать мне это могло зайти. А сейчас… Всё равно лучше, чем смотреть, как советские милиционеры на «Москвичах» гоняются по улицам за преступниками с включенными сиренами.
Как умный и продуманный гражданин, я свою импортную очень осеннюю куртку, доставшуюся мне с боем, заранее снял и постелил на фанерное недо-кресло.
— Зачем снял, Мишка?
— Курта тёплая, зажарюсь в середине фильма. И сидеть удобнее.
— Она так может помяться. И вообще, износ выше.
— Я свою попу больше люблю, чем куртку. Куртку и сменить можно, а с попами это затруднительно. Говорю тебе как специалист по ним.
— Хи-хи! Специалист по попам! Знаток.