– Что это было? – вдруг нервно спросила Мария и, насторожившись, стала напряженно вглядываться в открытое море.
– Я тоже уловила какое-то движение, – сказала Хан Ли. – Где-то там, вдалеке. Но сейчас я уже ничего не вижу.
– Ощущение такое, что за нами следят, – заметила Миди. – Я.., я это чувствую.
– Это ощущение нас никогда не покидало, – кивнул Ворон. – Словно что-то мелькнуло на границе твоего зрения и сразу исчезло. Никогда не хватало времени разглядеть, что же это такое.
Он повернулся и показал на соседний остров. До острова было несколько километров, но создавалось впечатление, что до него можно дотронуться рукой.
– Берите бинокли и смотрите чуть повыше вон того выступа.
Он сам поднес к глазам бинокль, а потом опустил его и тихо сказал:
– Ага, по-прежнему здесь. Вы видите? Не нужно было приглашать эксперта, чтобы понять, что он имеет в виду. Здесь, на "их" острове, царил растительный хаос, беспорядочные непролазные джунгли. Там же деревья росли ровными рядами, через одинаковые интервалы. Кустарники были высажены не менее аккуратно, а траву явно недавно косили.
– Обратите внимание, какой ровный и пологий берег, – сказала Мария спустя некоторое время. – Этот склон поднимается из воды и упирается прямо в рощу. Под таким углом этого не видно, но я уверена, что между деревьями есть площадка. Если провести линию по центру, то она где-то на ней.
Дора окинула взглядом иссеченный ветрами, неровный дикий пляж, на котором они стояли. А на том острове поверхность гладкая, как стекло.
– Мертвый лес, – пробормотала она. Ворон резко повернулся к ней:
– Что?
– На нашем побережье – уйма мертвых стволов и веток. Вероятно, их принесли сюда волны. И конечно, это остатки того, что росло здесь, пока эрозия не сыграла этим деревьям похоронный марш. А на том берегу ничего нет. Ни одной веточки.
Ворон снова взглянул на соседний остров.
– Ты права! Черт меня побери! В прошлый раз я решил, что это оттого, что тот остров лучше защищен от бурь, но сейчас вижу, что это не так. Пожалуй, там ветры даже сильнее. Итак, перед нами чья-то ферма, сад или что-то вроде этого. – Он вздохнул. – По-моему, пришло время искать хозяев.
Миди резко повернулась и взглянула на море. Но то, что она успела заметить, опять исчезло. И даже отточенные рефлексы матрайхианки не помогли ей успеть разглядеть это.
* * *
До того, как Мин принесла с Чанчука образец полетного ранца, пираты даже не подозревали о существовании таких устройств. Упоминания о них не было даже в обширнейших файлах Клейбена, и хотя с по мощью трансмьютеров можно было запросто дублировать имеющийся, Клейбен едва не свихнулся, пытаясь понять принцип его действия. Примирить полетный ранец со своим пониманием физики стало его навязчивой идеей, но ему удалось лишь установить, что в основе его лежит обычный магнетизм, используемый необычным способом.
Но Ворона и его спутников такие проблемы не волновали. Главное – что ранцы работают. Они были довольно тяжелыми, а источником питания для них служил крошечный реактор, заряженный несколькими граммами мурилия. Сам ранец крепился на спине, а панель управления – на груди летателя. Клейбен полагал, что ранцы должны иметь возможность регулировки, потому что магнитное поле каждой планеты имеет свои характеристики, и был, вероятно, прав, но как это сделать, никто не знал, поскольку Мин забыла захватить заодно и руководство по эксплуатации. Впрочем, у Ворона было одно желание: не свалиться невзначай в океан.
Проводя тренировочные полеты над островом, они быстро выяснили, что если на Чанчуке ранец мог поднять человека на несколько километров, то здесь высота ограничивалась тридцатью метрами. Кроме того, ранцы были послушны только при полете в северо-восточном направлении, а во всех остальных случаях приходилось проявлять чудеса эквилибристики. И ужасно мешал ветер; впрочем, ветер дул здесь всегда.
С высоты море казалось темным. То тут, то там мелькали красно-бурые пятна – по-видимому, местная разновидность планктона. Планктон и водоросли покрывали поверхность океана таким плотным слоем, что, вероятно, почти не пропускали свет в глубину, и было странно, что в таких условиях на дне вообще могла существовать какая-то жизнь.
Полет был рискованным, зато коротким. Они приземлялись друг за другом на песчаный берег и тут же становились в боевую позицию с оружием на изготовку. Полетные ранцы, несмотря на их тяжесть, не имело смысла снимать: они обеспечивали возможность в случае чего быстро улизнуть.
Вблизи пляж оказался не столь чистым, каким выглядел на расстоянии. Песок был покрыт огромными клубками спутанных водорослей, но водоросли эти были явно свежими – видимо, их просто не успели убрать, – а никаких обломков и следов разрушительной деятельности штормов и ураганов не наблюдалось вообще.
Мысль о наличии тропы в центре сада блестяще подтвердилась, но уже непосредственно у самого берега они наткнулись на нечто удивительное.
Высокие столбы, вырубленные из целых стволов, были глубоко вбиты в землю по обе стороны широкой тропы. Со столбов на пришельцев смотрели уродливые физиономии. Никто из членов экспедиции никогда не видел ничего подобного, но Ворон со знанием дела принялся изучать технику рисунка.
– Тотемные столбы, так мы их называем, – объяснил он остальным. – Мои соплеменники ими особенно не увлекались, но племена, живущие на северо-западе, делали их частенько. Но, конечно, не так, как эти.
– Это что, какие-то боги? – спросила Хан Ли.
– Нет, – сказал Ворон. – Во всяком случае, мой опыт говорит о другом. Это знаки. Знаки, исполненные смысла, – если, конечно, знаешь, как их читать. Племена считают своим родоначальником какое-нибудь животное – лягушку, орла, черепаху, да мало ли еще кого. Часто такие столбы – это портретная галерея племени. Вождь самолично расставляет их в строгом порядке, отражающем его представление об иерархии племени. Но в данном случае это, видимо, не так. Хотя кто знает… – Он вздохнул и заметил:
– Ну что ж, теперь мы точно знаем, что эта планета обитаема. И жители ее время от времени выходят на сушу. Определить возраст этих тотемов, конечно, сложно, но, принимая во внимание местные погодные условия, я рискнул бы предположить, что они довольно-таки новенькие.
На пути им встретилось еще много тотемов, а потом вдоль тропы начали попадаться огромные кувшины с какой-то вонючей жидкостью. Ворон провел небольшой опыт и убедился в правильности своей догадки: кувшины представляли собой примитивные светильники. Наверняка они зажигались по ночам, но Ворон не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел здесь ночью свет. Дора Паношка вернулась немного назад, потом догнала остальных и объяснила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});