— Ты этим бессовестно воспользовался. — Матриарх ласково погладила седые кудри. — Поднимись дурачок, кто-нибудь еще увидит.
— И что? Все знают, что я люблю тебя. А кто, скажи, тебя не любит? — Император поморщился. — Правда, мои колени уже не те, что тридцать лет назад и, боюсь, придется кого-то позвать, что бы помочь Его Величию подняться.
Матриарх рассмеялась. — Ты неисправим Рейн. Шутишь, даже когда тебе больно. В этом вы так похожи с Норбером.
— У него ни когда не было моего чувства юмора. — Император ухватился за протянутую руку и с трудом поднялся. — Но теперь мне не до шуток дорогая. Я не знаю, что делать. Впервые за полвека на троне я растерян настолько, что не представляю куда двигаться дальше и что предпринять. Известия о смерти Младшего Владыки и его сына уже достигли народа. Провинции волнуется. Три дня назад ко мне приходил посол от Альянса и угрожал войной. Эти северные варвары всегда выделяли Матрэлов. Когда-то те их остановили и отбросили на север. По-видимому, элуры до сих пор не понимают, как же у них это получилось. — Император горько усмехнулся. — Мне не найти на них управы. Вся надежда на Торберта с его Стражами. Хотя боевые фирды лишь в Смелых видели достойных противников. А если какой-нибудь фирдхер или годар, погибал от рук Магистра, радости было полные их кожаные штаны. — Он сдвинул брови и, выпучив глаза, прогнусавил: — Я иду в твои объятия о великая Однорукая. Я скрестил свой меч с твоим потомком, а потому готов возлечь с тобой, напиться хмельного меда и нажраться копченой кабанятины. Уттааа! Уттааа!
Матриарх прикрыла ладонью прыгающие губы. — Прекрати Рейн. Сейчас же прекрати! — Она хлопнула его по спине. — Как тебе это удается? Я шла сюда разорвать тебя на клочки. Ты знаешь, меня сложно рассердить, но тебе и твоим фиолетовым это удалось. И вот я здесь и… смеюсь. Пусть сквозь слезы, но смеюсь.
— В этом мой Дар, Клема. Будь он неладен.
Услышав свое детское прозвище, Матриарх снова расплакалась.
— Это ни чего не меняет. Теперь больше нет ни Норбера, ни Эверарда. Мне рассказали как погиб Владыка. Как ты мог поступить с ним подобным образом?
Рейн IV бросил хмурый взгляд на Клеменцию. — А ты считаешь, что с ним можно было договорится? Вырвавшись из тюрьмы, он убивал бы направо и налево. Тысячи жертв, — император возвысил голос, — тысячи невинных жизней. И когда бы смогли его остановить?
— Но так нельзя, — растерянно произнесла Матриарх. — Он Младший Владыка. Неужели ты так и не смог его простить?
— Как я могу простить заговорщиков покушавшихся на мою жизнь и жизнь моих близких?
— Ты понял, о чем я. Не притворяйся. — Матриарх провела пальцами по безобразному шраму, пересекавшему правую сторону лица. — Всё сводишь старые счеты?!
— Прекрати Клеменция. — Император сердито нахмурился. — Дело не детских ссорах, это все поросло быльем и давно забылось. — Хотя нет, — он провел ладонью по щеке, — я, конечно, всё прекрасно помню. — Недовольство в его голосе нарастало. — Но не в этом дело. Младшие Владыки уже не нужны империи. Время бесстрашных воителей закончилось. — Император подошел к Матриарху совсем близко и положил руки на ее плечи. — Теперь мы с тобой будем строить новую Торнию. И это великое дело продолжат наши потомки. Вместе мы создадим ту империю, о которой когда-то мечтали Старший и Средняя. В ней уже не будет места потомкам Младшим Владыкам. Они умеют лишь разрушать, завоевывать и истреблять все живое вокруг себя. Но нам давно уже не нужны завоевания. Мы живем мирно с соседями.
— Ты только что говорил про элуров, готовых вновь напасть на наши северные границы.
— Уверен, что это временные трудности, в конце концов, мы сможем договориться — Император нетерпеливо махнул рукой и с воодушевлением продолжил: — Мне неприятны все те вещи, что пришлось совершить в последние три месяца. Не скрою, Лип откровенно провоцировал Норбера. Не раз с Его Смелостью говорила и Аделинда. Но в итоге этот гордец окончательно уверовал в собственную непогрешимость и сунул голову в петлю, которую мы с канцлером ему любезно подготовили. — Он широко улыбнулся. — Упрямый, глупый кролик.
— Которого вы выпотрошили и содрали кожу. Мне рассказывали про сьерра Одэ. Он просто сошел с ума и, думаю, не только от боли.
— С ним пришлось повозиться, хотя из Капитула сломался только он. — Император поморщился. — От него остался один обрубок, но он продолжал молчать. И тогда этот Гарено предложи привести на допрос его жену и дочь. Их раздели…
— Не хочу слышать эти мерзости, — Матриарх закрыла уши ладонями и отчаянно замотала головой.
— Ты готова оправдать и простить любого Клеменция, даже закоренелого преступника и бунтовщика — император уже не скрывал досады и раздражения. — Я не сторонник излишней жестокости, но что было делать в этой ситуации мне? Посоветуй! Сделать вид, что ни чего не было. Простить, что бы через год самому кормить вшей в тюремной камере. Молчишь?! Излишне совестливым в политике не место. Поэтому империей правят Голдуены, а не Генгеймы.
— Но зачем эти страшные пытки? Даже закоренелых преступников так не пытали как членов Братства, — в голосе Матриарха слушалось неприкрытое страдание. — Сколько раз я говорила с Липом, просила умерит пыл. Он же его племянник. Но Торберт так похож на тебя. Улыбнется, пообещает, успокоит, а потом мои целители приходят ко мне трясясь от ужаса, и рассказывают страшные вещи.
— А ты что хотела? Палате высоких лордов были нужны доказательства. Признание хотя бы одного члена Капитула стало бы важным свидетельством того, что в заговоре принял участие Младший Владыка. Бенбаль мне тоже нравился, но он заговорщик. — Император гневно сжал кулаки. — Проклятый Триедиными заговорщик!
— Ты ни чем не отличаешься от Норбера. Как и он, ты жесток и бессердечен.
— Моя жестокость служит во славу империи. Безжалостность к врагам Торнии необходима, в противном случае она тут же развалится.
— Поверь, Матрэлы говорят то же самое уже тысячу лет. — Матриарх горько рассмеялась. — Ну, может быть чуть менее убедительно. Но теперь их нет и все, что так или иначе связано с Младшими Владыками исчезнет. Что будет с их вассалами? А отставные рыцари? В провинции масса танов из числа отслуживших Братству свой срок рыцарей и сержантов. Да у нас половина дворян в молодости служила у Смелых в оруженосцах. О чем ты вообще думал?
— Хватит, хватит, — император сердито замахал руками. — Ты полагаешь, что я этого не знаю? Лояльных нам членов Братства, а это, как ты понимаешь, прежде всего, сержанты и оруженосцы рассуем по окраинным командорствам, которые передадим Стражам. Пусть занимаются привычным делам — воюют с аэрсами и эрулами. Провинциальное дворянство прошерстит Лип. Особенно среди отставников. Уверен, что больших проблем там не будет. С нашей знатью затруднений не возникло. Палата и Совет почти единогласно санкционировали процесс против Младших Владык и Братства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});