произнес:
— Ладно. Я согласен. Но с этого момента ты будешь ко мне прислушиваться! И не станешь тайком сбегать из лагеря без моего ведома, хорошо?
Вот пришла и моя очередь идти на уступки.
До юрты Хана мы добрались, когда кромка горизонта уже вспыхнула ярким оранжевым светом. Приближался рассвет. Поездка на лошади в надежном кольце рук Хана разморила меня окончательно. И, по-моему, уснула я куда раньше чем моя голова коснулась подушки. Даже тревога по поводу того, кто будет спать на другой половине кровати отошла на задний план, затерявшись среди усталости и всех впечатлений пережитого дня.
Проснулась я по привычке за час до начала своей трудовой повинности, чем переполошила Хана, который вероятно решил, что я собираюсь сбежать.
Перекатившись на спину, мужчина с сонным прищуром пошарил ладонью по опустевшей постели, и резко сел, вглядываясь в полумрак юрты. Лишь когда его взгляд наткнулся на меня, замершую перед чашей для умывания, он как будто успокоился и вновь откинулся на подушки.
— Ты почему не спишь?
— Так работа же, — протянула я сквозь зевок, — Если не успею до прихода кожевников снять с сушки шкуры, придется опять до ночи сидеть.
— Никакой работы больше не будет, ложись обратно, — сонно пробормотал он.
Я с подозрением покосилась в сторону двери, раздумывая над тем, какой шквал недовольства мое ослушание вызовет у хатун.
— Твоя бабушка будет в ярости, ты же понимаешь это? — на всякий случай спросила я, мысленно уже нежась на мягкой пуховой подушке.
— Ложись уже давай!
Я едва не пискнула от восторга!
Неужели я наконец-то вдоволь смогу отдохнуть вместо того чтобы ни свет ни заря горбатиться на скотниках или на кухне? Боже, похоже я все еще сплю!
Сбросив туфли, я отогнула край одеяла, и хотела уже вернуться в объятия морфея, но этому скромному желанию воспрепятствовала мужская рука, натянувшая толстую шерстяную ткань обратно.
— Ну уж нет! Вчера ты засыпала на ходу, и я закрыл глаза на то, что ты завалилась в постель прямо в верхней одежде. Но сегодня будь добра, сними дээл, и ляг спать как все нормальные люди.
Хан старался говорить строго, будто отчитывая меня, но в его глазах плясали бесенята, делая взгляд озорным и лучистым.
Я возмущенно развела руками.
— Не могу! Мое нижнее платье все еще мокрое, а другой одежды у меня с собой нет.
Недовольно заворчав, мужчина подскочил с кровати, и быстрым шагом направился к двери, оставив меня в недоумении пялиться на его обнаженную спину, покрытую не одним десятком шрамов. Благо хоть, что все находящееся ниже поясницы было надежно прикрыто хлопковыми шароварами. В теории, покраснеть сильнее было уже невозможно, но на деле я проверять это не хотела.
Свиснув одного из стражников, Хан велел ему передать прислужнице, чтобы та перенесла все мои вещи к нему в юрту.
Всего минут через пятнадцать посреди комнаты уже стоял мой сундук с одеждой, и прочим имуществом, а Хан как ни в чем не бывало отправился спать, показав, где находится ширма для переодевания.
Выбрав самую простую нижнюю сорочку с длинными рукавами и подолом до колен, я юркнула за ширму и не без удовольствия сбросила тяжелый дээл, все еще слегка пахнущий мастерской кожевников.
— Погаси свечи, когда будешь ложиться, — услышала я оклик Хана, затягивая шнуровку на вороте сорочки.
Сделав как он велел, я наконец-то вернулась в кровать, со стоном блаженства растягиваясь на мягких простынях. И уже засыпая, сонно пробормотала:
— Официально готова признать, что твоя кровать самая мягкая на свете.
Мужчина едва слышно усмехнулся и поправив на мне одеяло, тихо произнес:
— Спи…
Просыпаться по собственному желанию, а не от крика будильщицы было просто великолепно. Не вскакивать с постели сразу, а позволить себе немного понежиться — еще лучше!
Я чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Но оно и не мудрено, проснулась я уже далеко за полдень, проспав не меньше десяти часов.
С блаженной улыбкой на устах поднявшись с постели, обнаружила, что Хан уже ушел по своим делам, зато посреди юрты стояла наполненная водой большая лохань, увидев которую, я взвизгнула от радости.
Тут же сбросив с себя одежду, я забралась во все еще теплую воду, и пролежала в ней до тех пор, пока кожа не начала покрываться мелкими мурашками.
Весь последний месяц мне приходилось купаться либо в ледяной реке, либо в большом тазу, щеголяя голым телом перед своими соседками, которые не упускали возможности хорошенько пройтись по моей внешности. Поэтому лохань с теплой водой была просто подарком свыше.
Надев чистую одежду, я заправила постель и опасливо высунула нос из юрты, всерьез опасаясь расправы от бабки Хана. Наверняка ей уже доложили о том, кто ночевал в юрте ее внука этой ночью.
Но вместо Хатун за порогом меня встретили двое стражников, передавших, что каан запретил меня выпускать из юрты без его ведома.
— Я могу хотя бы побыть снаружи? — с надеждой поинтересовалась я, — Буду прямо здесь, вон за тем столиком. Всегда на ваших глазах.
Я указала ладонью в сторону небольшой резной беседки, буквально в нескольких шагах от крыльца юрты.
Стражники с сомнением переглянулись, но все же нехотя разрешили, видимо решив, что так я хотя бы не стану доставать их своим нытьем.
Вернувшись в юрту, чтобы захватить теплую шаль, я обнаружила, что на тумбочке стоит большая кружка с травяным настоем, и лепешка, щедро сдобренная маслом.
Было приятно осознавать, что Хан позаботился о том, что я проснусь голодной.
Укутавшись в шаль, я подхватила свой завтрак, и довольная отправилась в беседку, где отщипывая от лепешки небольшие кусочки, клала их на язык и смаковала, одновременно оглядываясь по сторонам.
Юрта Алтан хатун находилась рядом с жилищем Хана, и была прекрасно видна мне из беседки. Я все еще надеялась, что смогу заметить что-то странное, что-то, что подтвердит ее виновность в смертях девушек.
Но за весь час моего наблюдения, единственное что я поняла, так это то что ее стража не меняется. На посту всегда стоят одни и те же воины. И сегодня, и на ярмарке, и когда я приносила ей ужин. И вероятнее всего если она бы кому и доверила грязную работу, то им.
Получается они и есть наш главный источник информации. Вот только как их раскрыть?
От размышлений над этим меня отвлекло появление Солонго. Девушка с понурым видом плелась в сторону ворот.
Я тут же вскочила на ноги и окликнула ее.
Сестра Хана растерянно оглянулась, и мне пришлось помахать рукой, чтобы она меня