Этому мракобесу удалось подвязать татау со сроком своей жизни. Каждый, кому он резал знаки, делился с ним жизнью, понимаешь? Долголетие в обмен на татау! Уруки соглашались — кого из нас интересует долголетие? Мы все равно никогда не проживаем свой срок до конца! Так Шарку и мутил: полгода — у одного, месяц — у другого… Свинья он был, этот Резчик. Но талантливый! С его татау уруки стали непобедимы! Вся вольница Монтенегро держалась на татау Шарку — может быть, сто лет, может быть — двести, кто сейчас уже вспомнит? А потом его убили. И все татау — пф-ф-ф! — и перестали работать.
— Вот говно-то какое! — хлопнул себя по ляжкам я. — Настоящая засада!
— Не то слово! Шаграт не зря говорил — у всякого дара есть подвох! Ничто просто так не дается, всегда приходит расплата!
Я скосил глаз на крохотный иероглиф-членик на своем предплечье. Как же, сука, вовремя я это сам сообразил! Я прям загордился собой: какой молодец, просто сраный умный! Как там говорил Хуеморген: «Если бы я был сильно умный, я не был бы сильно опытный?» Я — умный!
— Есть у меня товарищ, — начал издалека я. — Бахар Двухголовый. Черный урук с Борнео. У него были татау, очень сильные. Их резал Кахаринган, Шаман-Резчик. Он тянул силу из своих э-э-э-э творений. Каждый, кто получал татау от Кахарингана, делился мощью и энергией с ним. Каждый добытый череп, каждое свершение — все они усиляли и усиляют того, кто вырезал татау. А еще — ярость. Борнейские уруки впадают в боевое безумие, легко теряют контроль. Похоже на то, что ты рассказываешь, да? Это и есть тот самый подвох? Но я нашел способ обойти этот момент! Мне удалось компенсировать побочные эффекты при помощи собственных художеств. Знаешь, мои татау неплохо легли на кожу Бахара поверх его красных закорючек.
— Красных? — Сагдей погладил лысину. — Борнейские татау — красные? А твои?
— Золотые, — я продемонстрировал ему правое предплечье, задумался о Хунедоаре, тамошней Аномалии и долгой дороге к княжескому титулу — и Ёжик В Тумане заискрил золотом, указывая путь к цели.
И тут ка-а-ак ляснуло, уменя аж дыхание сперло, и сердце остановилось! Запустилась цепная реакция! Заполыхала вся рука, каждая долбанная закорючка! Золотое сияние застило мне глаза, я почувствовал, что меня подбросило в воздух, выгнуло дугой, затрясло — а потом капитально шмякнуло о землю… Я тут же вскочил, побежал в одну сторону, потом — в другую, ошалело вращая башкой и пытаясь понять, что произошло.
— Уы-а-ать!!! Какого хрена?!! — мне оставалось только орать и возмущаться. — Ять! Зараза! Что за нахрен?
А невозмутимый Сагдей отсалютовал мне чашкой с кофе:
— У тебя там на руке паук какой-то, горы, гуси, святилище и пехотный строй алебардистов… Короче, на локтевом сгибе — куча новых картинок. Золотых. А у Шарку — бледные такие были… Ну, как лунный свет! Это что такое у вас происходит? От чего так штырит-то? Какая-то инициация, как у магов?
— А-а-а-а!!! Сука, ну почему оно всегда так? — я аж на месте прыгал от переполняющей меня энергии. Метра на полтора вверх, не меньше. — Это, дорогой доктор, последствия совершенных подвигов. Хрен знает, почему так — но, похоже, Господь наш Эру Всеотец, или Вселенная, или кто там меня курирует, решили, что именно сейчас полукровку-Резчика нужно накачать бонусами, устроить раздачу слонов за великие свершения! За все сразу. О, глянь — вот еще у меня тут ладошка такая белая… Это за Орду, похоже. ЧВК засчитана, значит, а франшиза и самопомощь — нет? Э, але, там? Кто там костяшки начисляет? Я нихрена не понимаю вашу систему!
Я задрал голову и завыл в самое небо, чтобы не материться и не богохульствовать. Досадно было очень и очень: насколько легче и продуктивнее можно было бы сработать, если бы все эти «ку» и «гран ку» начислялись своевременно и постепенно!
— Я теперь капец какой могучий Резчик, — пояснил я лучнику-оркопеду, пытаясь осознать границы своих возможностей. — Я могу татау наделать хоть пятьсот штук — и не обосраться. Я великий и ужасный, наверное, даже самый великий и самый ужасный урук в мире. Может быть. Не считая Маухура Поджигателя, шаманов из Убея, Шамана-Резчика Кахарингана и этого вашего Шарку. Если ваш Шарку снабдил резьбой тридцать тысяч воинов — это, конечно, уровень! Мне до него — у-у-у-у! Пердолить и пердолить. Ну, и с тобой я бы тягаться не стал: стрельбанешь из лука, с медицинской точностью, а я отращивай потом себе новые органы…
— Ну, предположим, не все тридцать тысяч. Он татау делал только мужчинам, которые сумели добыть десять черепов. И татау у него были… М-да, я уже говорил — бледные такие, серебристые, — Сагдей ткнул пальцем вверх, указывая на выплывшую из-за редких облаков луну, намекая на ее расцветку. — Но ключевой момент какой? Были! Я сам процесса убийства не видал, но Шаграт говорил, что Аба Шамуэль Батори собственной персоной нашего Шарку потрошить заявился, со своими присными! Но я этому не сильно верю: где премьер-министр, а где — Шарку?
Меня вдруг накрыл тупняк. Или наоборот — флешбэк? Короче, я сидел и крутил в голове эти слова Сагдея про лунный свет в контексте вампиров и татау, вытянул из глубин памяти нечто хорошо знакомое и от того — сильно досадное, а потом выдал:
— Солнце — золото. Серебро — луна. Медь — Венера. Железо — Марс! Не дебил ли я после этого?
— Дебил! — кивнул Сагдей. — Это дело ясное. Но что ты такое вот сейчас несешь?
Пиктограммы, которыми древние алхимики изображали металлы, ясно встали у меня перед глазами. Я видал их в детской энциклопедии про средневековье, в разделе про науку того периода. Всё это было намучено на астрологии