Читать интересную книгу Первый быстрый выстрел - Луис Ламур

- Ладно, - сказал Чэнс, - взяли его!

Риз овел назад руку с цепью, и они побежали на меня, и я выстрелил. Во второй раз я промахнулся по Ризу, но попал в человека с ремнем с медной пряжкой. Он завизжал, и его крик вкупе с грохотом оружия, остновил их.

- Берегитесь! - завизжал Риз. - Он вооружен!

Кто-то схватился за револьвер, и я снова выстрелил и попал ему прямо в живот, и в тот же момент откуда-то позади меня раздался дикий техасский вопль: - Держись! Эй, там, держись!

За воплем последовал еще один выстрел, который сшиб на землю человека, который свалился на землю, как кукла. Я узнал этот вопль. Он принадлежал Сэму Реймсу.

Из-за их рядов заговорил еще один голос, спокойный, уверенный голос. Это был Джон Тауэр: - Верно, парни, стойте спокойно и с вами ничего не случится!

Повернувшись, я подошел к коню, забрался в седло и положил руку на револьвер. - Если вы причинили вред этой девушке, я похороню всех вас в болотах!

Кто-то сказал: - Она заперта в доме у Риза.

- Уже нет, - ответил Тауэр.- Я ее выпустил, но если ее еще раз обидят, я кое-что добавлю к угрозам Бейкера.

Они стояли, не двигаясь. Раздалось два голоса, но людей могло быть больше. Они не были уверены, сколько прячется там, в ночи, только я внезапно понял, что у меня теперь опять есть будущее... если мы сможем отсюда выбраться.

Я подвел коня к тому месту, где стоял Сет Реймс и увидел его плотный, плечистый силуэт.

- Стоять смирно! - повторил он, затем развернул коня. На мягкой земле это прозвучало почти беззвучно, и он ехал со мной почти к дороге, где остановился и повернулся: - Нам лучше ехать, Каллен. Джон Тауэр уже уехал.

Мы поскакали.

На ходу я проверил винтовку и револьвер, они оказались заряженными. Около Корнерс Сет натянул поводья. - Мне надо успеть добраться до ребят, сказал он, - а ты и сам знаешь путь к болотам.

Дороги были широкими и пустыми, я знал их хорошо. К счастью, никого не встретил. Однажды я проехал дом, где горел поздний огонек, возле другого залаяла собака, однако я ехал в ночь, и сырой прохладный воздух лбдувал мне лицо, я чувствовал запах болот. После полуночи я пересек границу штата Луизиана, направляясь к одному месту в Джеймс Байу.

Может они ожидали, что я вообще уберусь из этих мест, но я не собирался покидать их, пока не убежусь, что все мои приятели живы и здоровы. С тем местом, куда я сейчас направлялся, меня вряд ли смогли связять, никто не знал, что я часто туда ездил - даже мои друзья.

Обогнув дилиженсную станцию Каддо, я проехал мимо соляных копей, и когда небо стало темнеть, оказался у маленькой темной хижины, стоящей на другой стороне болота. Залаяла собака, из дома вышел мужчина и долго глядел в мою сторону.

- Это Каллен, Майк. У меня неприятности.

- Заходи.

Каддо Майк был низким, плотносбитым человеком мощного сложения. В этих местах земля поднималась и было суше, чем в остальных районах. Внезапно я понял, что это был один из странных курганов, построенных здесь задолго до пришествия сюда первых индейцев.

Майк взял моего коня и неожиданно скрылся из вида. Следуя за ним, я увидел, что он привязывает коня в полуподземной конбшне, скрытой среди деревьев и выкопаной в краю кургана. Стены конюшни были из древнего, потемневшего со временем камня. Там стояли еще четыре лошади. Здсь было прохладно и очень приятно. Каддо Майк брезентовый открыл люк на поверхности склона, и сразу стало светлее.

- Белые люди искли здесь золото, - лбъяснил Майк, - эьл бало давным-давно, еще во времена моего прадеда. У Дренвних не было золота, здесь лежат только их кости.

Лицо Каддо Майко было коричневым, изрезанном морщинами. Мне казалось, будто я згал его всю жизнь. В свой первый месяц в Техасе на краю болот мы нашли шатающегося от лихорадки, ничего не соображающегося Каддо Майка. Мы взяли его домой, накормили его хинином, и он выжил, чтобы стать нашим добрым другом.

Однажды ночью он лежал в постели, а на утро ушел. Однако через несколько дней висящий на крыльце окорок, а на другой день - две великолерные дикие индейки. Именно Майк выучил меня всему, что я знал о болотах, где он прожил всю свою жизнь. Наверное, ему сейчас было лет шестьдесят, но он был очень сильным, мог несколько дней подряд идти пешком или путешествовать на лошади.

Майк заварил кофе пополам с цикорием, сдобрил его порцией пома, затем принес кукрузный хлеб, черные бобы и оленину.

В его удаленном уголке у Майка имелось кукурузное поле и приличных размеров огород. Он редко выезжал в города и ни в один два раза подряд. Белых он не уважал, игнорировал их вопросы и не вступал в котнакт, инче как по делоавм соображениеям.

За едой я рассказал Майку, что произошло, и закончил словами: - Майк, мне надо узнать, что случилось с остальными и передать записку Кейти Торн.

Когда Майк уехал, я вытянулся на постели вместе с "коьтами" и, полагаясь на собаку, которая разбудила бы меня в случае появления незнакомцев, заснул.

После полудня я вдруг проснулся, и как всегда просырась, тихо и неподвижно лежал. Не слышалось ни звука, поэтому, спустив ноги на пол, я прошел в окну и долго всматривался в сумеречный мир.

Выйдя во двор, я выплеснул в корыто ведро воды и с наслажением сполоснулся. Вода была холодной и приятной. Еще четыре ведра, и яснова почувствовал себя человеком.Первым делом я проверил оружие. В седельной кобуре был револьвер, и Майк одолжтл мне свой. Винтовка была моим собственным "спернсером", хотя как ее раздыла Джейн Уотсон - понятия не имею, если только ей не помог Джн Тауэр.

День стоял тихий и сонечный. По небу плыли несколько разроненных облаков.

Найдя у Майка корм, я покормил вначале кур, потом лошадей. Где-то в болотах закричала гагара.Вернувшись в хижину, я отрезал ломоть ветчины, пожарил ее с яйцами и приготовил кофе.

К тому времени, как я закончил ужинать, солце уже село, и я не знал, куда себя девать. Майк вряд ли вернется так рано, поэтому я обыскал хибару, надеясь найти какое-нибудь чтиво. Должен признаться, что не такой уж из меня читатель: разбираю потихоньку по слогам все, что написано, но с трудом.

У Каддо Майка, которого я и не думал считать читателем, была куча старых журналов и книг, большинство - страшно старые. Я нашел там августовский номер "Атланта Монсли" за 1866 год, и начал читать очерк, который назывался "Один гол в Монтане".

За чтение этой тстьи я задремал и проснулся испуганным...Ине нельзя было засыпать вообще и надолго в частности, да еще с горящей лампой.Выключив огонь, я постоял в дверях, пока глаза привыкнут к темноте, затем вышлел на улицу. Ко мне подошла собака, я тихо заговорил с ней и почувствовал похлопывание хвоста по лодыжке. После этого спустился с крыльца.