Несколько человек подхватили сопротивляющегося зэка и живого опустили в кипящий котел. Бурлящая каша поглотила истошный крик жертвы.
Бандитствующая группа, гонимая экстазом случившегося, ринулась к общежитию. В бараке начались избиение актива, грабежи, погромы[166].
Большинство осужденных, отбывавших наказание в исправительно-трудовых колониях общего и усиленного режимов, ничего не знало о существовании «воровского сообщества» и его «законах». Базовые «правила-заповеди» поддерживались преимущественно стихийно. Высокий неформальный статус того или иного осужденного определялся не его криминальными заслугами – особыми статьями и тюремной «выслугой», а личностными качествами и манерой поведения. Внутри бригад и отрядов из лиц, отбывающих наказание, формировались различные неформальные образования как положительной, так и отрицательной направленности. Осужденные объединялись на основе этнических, национальных, земляческих связей. Нередко основанием для образования группировок являлись противоправные ориентации осужденных и их криминальные интересы. Разумеется, в рассматриваемых исправительно-трудовых колониях имелись и группы осужденных, в которых кто-то ранее отбывал наказание в тюрьме, ВТК, где «изучал» уголовные традиции и обычаи. Объединив вокруг себя молодых людей, организовав «пятерки» («тройки»), именуя себя «блатными», «братвой», они в поведении пытались подражать «авторитетам» уголовной среды, организовывали карточные игры, сборы «общака», обряды «проверки», «прописки». Неугодных, а чаще просто слабовольных избивали, совершали в их отношении акты мужеложства («опускали»). Но делалось это, скорее, не из почитания традиций, а чтобы продемонстрировать свою силу. Массовое же распространение субкультурных отношений, свойственных пенитенциарной общине прошлого, начинается в этих колониях уже с середины 80-х гг.
К этому времени можно отметить изменение характера преступности в стране. Экономический, политический и нравственный кризис, резкое снижение жизненного уровня, как и во все времена, неизбежно влекут за собою процветание преступного мира. Вместе с ним развивается и захватывает все новые слои общества и криминальная субкультура. Допускаются также серьезные ошибки в организации борьбы с преступностью и исправительно-трудового процесса в ИТУ.
Ряды преступников пополняются, прежде всего за счет молодежи («люмпенов», «фашиствующих», «панков»). В ИТК и ВТК у них появились опытные наставники. Молодые люди из числа «неформалов», как известно, лучше поддаются такому «воспитанию». Новое поколение быстро усваивало «законы воровского братства», которые для многих становились базовыми ориентирами в жизни.
«Помогли» и официальные мероприятия. В середине 80-х гг. большие группы осужденных общего и усиленного режима были перемещены из южных регионов страны в РСФСР. Многие имели связи с преступным миром. Это совпало с амнистией 1987 г. Состав осужденных значительно изменился. Положительное ядро лиц, отбывающих наказание, ослабилось. Правонарушители же приобрели для себя новые потребные силы в лице недовольных амнистией.
«Авторитеты» уголовной среды из числа рецидивистов, находящиеся в тюрьмах, не оставили без внимания изменения, произошедшие в местах лишения свободы. Они через каналы нелегальной почты устанавливают связи с «братвой» в колониях[167]. Наиболее проверенные из последних получают соответствующие указания от старших сотоварищей по установлению «воровских порядков». Их стали называть «смотрящими», «смотрящими зоны», «положенцами», вручили соответствующие «мандаты», подтверждающие их «назначение на должность авторитета». На высшем уровне – «смотрящий» колонии (абсолютный лидер); на среднем – «смотрящие» за поведением осужденных, образованием «материальной базы» группировки и прочим («авторитеты»); на низшем – «стремящиеся» (исполнители). «Воры-рецидивисты» из исправительно-трудовых колоний и с «воли» всячески помогают им, дают указания, координируют действия.
Иллюстрируя сказанное, приведем выдержку из оперативного дела: «В каждой тюрьме или зоне есть смотрящий за положением. Смотрящих ставят воры. Все вопросы решает смотрящий. Он собирает деньги, вещи, курево и наркоту для уходящих на крытую (тюрьму), а также для осужденных особого режима… Со временем, в зависимости от поведения, воры могут взять его к себе в семью. Тогда он называется их братом – вором в законе…» Примером такого взаимодействия в криминальной среде служит записка следующего содержания: «Пришла воровская малява Славику, он смотрящий за первой зоной, что, мол, Р. работает на ментов. Надо, чтобы его незаметно повесили, на что Славик согласился»[168].
Итак, в 80-е гг. активные носители криминальной идеологии появились во всех колониях всех видов режима. По официальным данным за 1987 г., в Главном управлении по исправительным делам (ГУИД) МВД СССР были поставлены на учет 165 «воров в законе», отбывавших наказание в системе исправительно-трудовых учреждений страны, из них 71 отбывал наказание в ИТК всех видов режима, 94 – в тюрьмах[169]
Крайне разнообразной стала и палитра совершаемых «ворами» преступлений. По данным исследований Академии МВД РФ, 17 % «воров в законе» имели на своем счету изнасилования, что по старым «воровским законам» было абсолютно несовместимо с их званием [170]..
Вокруг «воров» концентрировались и иные авторитеты («фрайера», «смотрящие», «стремящиеся» и пр.), причем их число неизменно росло. В 1989 г. в ИТУ выявляется и ставится на учет 5,9 тысяч криминальных авторитетов, или на 10,4 % больше, чем в 1988 г., при уменьшении общей численности осужденных за этот период на 12 %. Установлено 2,5 тысяч группировок осужденных отрицательной направленности (против 2,3 тысяч за 1988 г.)[171].
Качественные изменения в структуре и ценностных ориентациях осужденных незамедлительно сказались на росте преступности. В 1988 г. в ИТУ произошло 66 случаев захвата заложников из числа представителей администрации, всего в том году в местах лишения свободы совершено 3600 преступлений, из них 238 убийств. Тенденцией роста особо тяжких преступлений был отмечен и 1989 г., соответственно было совершено 312 убийств, причинено 528 тяжких телесных повреждений, осуществлено 77 захватов заложников, в которых принимало участие 300 преступников. Кроме того, было зарегистрировано свыше 150 случаев групповых отказов осужденных от работы либо от приема пищи.
Характерным примером развития ситуации в местах лишения свободы явились события, произошедшие в 1989 г. в исправительных колониях, расположенных в г. Нижний Тагил. Там «авторитеты» уголовной среды вступили в компромиссное соглашение с представителями администрации мест лишения свободы, по которому они брали на себя обязательство пресекать в среде осужденных всякого рода насилия. В обмен на это в исправительно-трудовых учреждениях, образно выражаясь, «закрыли глаза» на их противоправную и аморальную деятельность.
В некоторых ИТК под руководством «блатарей» организуются нелегальные каналы проникновения на их территории запрещенных предметов (преимущественно – водки и наркотиков). Осужденные потребовали отменить и ряд режимных правоограничений. На свободу «братве» переправлялись письма-записки о наступившей «благодати». Единомышленники «воров» со свободы поддержали произошедшие изменения. Они занялись организацией сбора «дани» в «воровской общак» со всех криминальных групп в городе. Собранные деньги переправлялись в пенитенциарные учреждения. Была согласована и тактика борьбы за установление неограниченной власти «авторитетов» в зонах.
Так, в июле 1989 г. отбывавший наказание в ИТК главарь группировки («вор в законе» по кличке «Школьник»), получил инструкцию от «воров» следующего содержания: «Здоровенько, Школьник! И вся братва, сидящая с тобой. Всего тебе и всем наилучшего в этой жизни и, конечно, успехов в нашем деле. Как только получишь эту ксиву, готовь братву к “банкету”. “Общак” полностью идет на то, чтобы продвинуть наше дело до полной гарантии. Инструкции пошли. Все подготовлено к нашему празднику. Должно быть сделано так, чтобы проход был перекрыт полностью, менты ничего не должны суметь сделать в первые 2–4 часа, а там все будет пущено по кругу. Подняться всем одновременно! Большой груз уже у вас, так что начинайте готовить почву, основная ставка на цеха ночной смены, ждите сигнала».
В одном из ИТК Нижнего Тагила в начале ноября 1989 г. начались поджоги контрольно-пропускных пунктов локальных зон. Делалось это с изощренной жестокостью: завязывали проволокой двери у кирпичных будок, разбивали окна и, плеснув внутрь бензина, по сути, на сидящего там дежурного, бросали зажженную спичку. В результате несколько человек с тяжелыми ожогами попали в больницу. В середине ноября при попытке очередного поджога представители дежурного наряда при помощи осужденных задержали двух поджигателей. Последние спровоцировали конфликтную ситуацию: с криками «менты и суки нас убивают» призвали на помощь других лиц, отбывающих наказание. Толпа осужденных выбежала из общежития и направилась к месту задержания правонарушителей. Работники ИТУ, обороняясь, применили «черемуху» (слезоточивый газ) и резиновые палки. В результате этих действий им удалось укрыться в помещении штаба колонии.