Читать интересную книгу Не по чину - Евгений Красницкий

Он просто-напросто решил повторить ту ситуацию, когда Егор спровоцировал вас, сэр, на «Беру все на себя». Сходятся вместе «Егоровы отморозки» и ваши ближники, так или иначе возникает конфликт, и вы отморозков давите. Не хватит ближников, есть еще и опричники, вполне возможно, что нужные слова Илья Дмитрию уже шепнул, и опричники будут ошиваться где-то рядом в полной боевой готовности.

Вот так-то, сэр, все логично, но вся логика идет коту под хвост, если неверны исходные посылки, а они таки неверны! Вспомните спровоцировавший вас спектакль. Это ведь не театр одного актера — Егора, это было выступление хорошо сыгранной труппы. Весь десяток разыгрывал интермедию, и ни один ратник не сфальшивил! А допрос ляха? Да, наверняка это все у них уже не раз отрепетировано, а может и использовано неоднократно, но каков уровень взаимопонимания и слаженности, какое распределение ролей! Ни одной нестыковки. И вас, сэр, «ввели» в спектакль без сучка и задоринки. И это помойка? Это отбросы Ратнинской сотни? И лорд Корней доверил вас и ваших ребят придуркам и отморозкам? Он что, целенаправленно вас угробить вознамерился?

Ну, уж нет, дражайший начальник транспортного цеха, ты, конечно, «хотел, как лучше», но получается у тебя даже не «как всегда», а «как хуже». Если бы я тебя не знал, то решил бы, что сложилась классическая ситуация: взята богатая добыча и, как следствие, начались кровавые разборки между своими. Ты пытаешься стравить Младшую стражу с ратниками, чтобы в дележе участвовало поменьше народу. Разумеется, это не так, но так это выглядит со стороны. А все оттого, что ты, Илья Фомич, вообразил, будто все знаешь и понимаешь, хотя это иллюзия, и решил, что можешь мной манипулировать, а вот это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет. Бить тебе морду прямо сейчас не стану, а вот твое «экспертное заключение» проигнорирую, и посмотрю, как ты на это отреагируешь». Илья отреагировал… да никак, в общем-то, не отреагировал — просто сидел и слушал, как Мишка отдает Антону приказ об отмене Совета и приглашении для разговора ратника Арсения. То ли Бурей в свое время приучил Илью к беспрекословному подчинению, то ли еще что-то, но ни возмущения, ни огорчения, ни удивления обозный старшина Младшей стражи не выказал.

— Значит, так, господа… — Мишка запнулся и недоуменно глянул на сидящих напротив Илью и Арсения.

«А как их называть-то? Ну, Илья — наставник, а Сюха? Да и хрен с ним, господа и все».

— Значит так, господа! Надо нам отсюда выбираться, и побыстрее, но мешают это сделать четыре беды… То есть, это я вижу четыре беды, а вы, может, еще чего-то добавите или, наоборот, мои опасения развеете. В общем…

«Да что ж вы мямлите-то, сэр? Так подействовало, что Арсений, на поверку, оказался не так прост, как вам представлялось? Ну, вспомните Козьму Пруткова, которого сегодня уже поминали: «Если на клетке слона прочтешь надпись: «буйвол», — не верь глазам своим» — и успокойтесь на этом. Не съест он вас, да и вообще: вы в одной лодке и он так же заинтересован в благополучном исходе, как и вы. Хватит комплексовать!»

— В общем, хочу с вами посоветоваться, как нам отсюда выбраться без потерь и иных несчастий.

— А что за беды-то? — вполне доброжелательно поинтересовался Арсений. — Да еще четыре штуки! Ты уж не пугай нас… господин сотник.

— Первая беда: придется коней уводить берегом, — не принял легкого тона Мишка, — а дороги мы не знаем, да и неизвестно, есть ли эта дорога. Вторая: князя и княгиню надо вывозить на ладьях, а ладейного дела никто из нас не знает. Третья: можем по дороге нарваться на отступающих от Пинска полочан или литвинов, или татей каких-нибудь. И четвертая беда: городненцы могут за нами в погоню пойти, а у них-то как раз ладейщики есть.

— А еще одну беду можешь добавить! — включился в разговор Илья. — Я про одежу говорю… и вообще про устройство. У нас три бабы по-летнему одетые, а погода портится — дожди, холодает… осень же. Им же еще и постели нужны, и какая-никакая крыша над головой. Опять же, кормежка… подъели запасы-то, а тут князья!

— Значит, пять… — начал было Мишка, но Арсений его прервал:

— А куда пойдем-то? Ты подумал?

— Подумал, хотя все это так… — Мишка неопределенно пошевелил в воздухе пальцами. — Для ладей, насколько я понимаю, есть два пути. Один — по притокам Немана, по малым речкам, через переволоки… в сторону Пинска, как-то так. Но этого пути никто из нас не знает, да и сложен он, наверное. И на отступающих от Пинска нарваться можно. В общем, не нравится мне этот путь. Второй — вверх по Неману и через переволок в Случь. Там — вниз по Случи до Слуцка и дальше в Припять и к Турову. Это вроде бы попроще, во всяком случае, понятнее. Но на переволоке тоже нарваться можно, кто его знает, что там сейчас творится. Возможно, и еще как-то можно пройти, но это мне и вовсе неизвестно.

— Угу… О! Слушай, Илюха, — Арсений встрепенулся, будто неожиданно вспомнил что-то важное — мы же куда-то за Слуцк лет десять назад ходили! Глеба Минского усмирять. Помнишь, еще ругались, что киевляне с другой стороны заходили… на Оршу, что ли? Им вся слава и добыча, а мы без толку проболтались.

— Помню, но ведь и ты тогда тоже там был… а что такое?

— Был-то, был, но я ж тогда в новиках ходил… первый поход. Ведут куда-то, я и иду, куда все, ни хрена толком не запомнил… да еще конь у меня захромал, я тогда больше о нем думал, чем о чем-то еще. А ты ж, вроде бы, раненых по Случи вывозил?

— А-а, вот ты о чем! Нет, от того дела нам сейчас пользы мало, мы от Случи совсем в другую сторону уходили — к Березине… Да и не дошли тогда.

— Вообще-то Роська… поручик Василий сызмальства на ладьях моего дядьки Никифора обретался, — вспомнил Мишка, — а Никифор с пруссами торгует, по Неману ходит. Может, Василий и помнит чего?

— Так чего ж ты молчал-то? — тут же ухватился за Мишкино предположение Арсений. — Давай сюда своего Ваську!

— Антон!!

— Здесь, господин сотник!

— Поручика Василия ко мне! Бегом!

— Слушаюсь, господин сотник!

— Шустрый, ишь старается… — Арсений проводил взглядом убегающего Антона — А сызмальства, это сколько? Он же у тебя и сейчас не больно-то старый.

— Да сколько себя помнит. Его Никифор еще совсем мальцом у ляхов на Висле отбил. Он даже имени своего тогдашнего не помнит, и откуда родом. Так и прижился на ладье, а потом ко мне перешел. Так что лет восемь, а то и десять назад… А знаете, Никифор запросто мог в те же времена, что и вы, где-то возле Слуцка быть… Или приказчик его — добычу у вас скупать.

— Ну, крутились какие-то двое… — припомнил Илья, — да добычи-то у нас тогда… слезы одни. По-дурацки все как-то сложилось…

— Господин сотник, поручик Василий по твоему приказу прибыл!

— Проходи сюда, Рось, садись, и давай-ка вспоминать. Приходилось тебе с Ходоком по Неману ходить?

— Ага, один раз… давно.

— Давно, это — сколько?

— Э-э… — Роська замялся — ну, лет пять, наверное.

«Пять лет… ему еще и десяти не было. Или уже стукнуло? Хотя, в детстве время медленно тянется, эти пять лет запросто двумя-тремя годами могут оказаться».

— Что-нибудь помнишь, Рось? Ну, волок из Случи в Неман, к примеру.

— Сам волок помню, а вот откуда и куда… Там, кажется не прямо из Случи, а из какой-то другой речки… не, не помню, но до нее точно Случь была. Болотисто там еще… помню, гребцы говорили, что когда-то там даже канаву прокопали, чтобы по суше тащить меньше, но половодьями размыло, а мастеров таких, чтобы все, как прежде сделать, теперь нету. Канаву ту делать не то грек, не то еще какой-то иноземец научил. Не просто рыли — сваи какие-то забивали… еще валуны как-то раскалывали…

«Ни хрена себе! Это что же, интермодальный коридор «из варяг в греки» судоходными каналами был оборудован? Однако, сэр! Или это традиционное для средневековья убеждение, что когда-то в прошлом люди были мудрее, знали и умели больше? Ну, в Европе-то это вполне естественно — смутные воспоминания об античности, о великой Римской империи, а у нас-то откуда? Хотя Роська сказал, что строительством руководил иностранец… Что, уже сейчас «нет пророка в своем отечестве» — цивилизация где-то там, а мы варвары? А почему бы, собственно, и нет? Вполне эту идею могли притащить с собой византийцы, вместе с христианством».

— Был у нас дед один, — продолжал Роська, — у него Ходок учился, он про эту канаву рассказывал, только не верили ему, смеялись, что сказки все… А я думаю, что не сказки! Ходок говорил, что у того деда все пути речные не только в памяти были, но и записаны на пергаменте. И еще что-то такое на тех пергаментах было, чтобы по морям ходить…

— А как было написано, по-нашему или по-гречески? — на всякий случай поинтересовался Мишка.

— Не знаю, я же не видел их.