Глава 13
Четырнадцатое октября тысяча восемьсот восьмого года. Сан-Франциско, столица Калифорнийской Республики.
Сегодня важнейший день для нашей молодой республики. Только что я поставил подпись и Большую Государственную Печать на важнейший документ. Только что Калифорния обрела Конституцию.
Это первый шаг по созданию свода законов Калифорнийской республики, но наиболее важный. Не стыдно теперь будет иностранным послам в глаза смотреть, когда такие появятся. Японцу Танаке, конечно всё равно, у них на островах своя атмосфера, а вот для будущих европейских послов всё должно быть готово заранее.
Основной закон Республики весьма прогрессивен для своего времени. Калифорния получила три ветви власти, законодательную, исполнительную и судебную, кроме того в нём записаны некоторые права человека, те которые я счёл нужным зафиксировать на бумаге.
Законодательная власть представляла собой однопалатный парламент, в котором должны будут заседать сто один депутат. В роли исполнительной власти выступят Президент и правительство. Судебная власть должна будет состоять из верховного и окружных судов.
Представители всех трех ветвей власти должны будут избираться. Парламентские, как и президентские выборы, раз в шесть лет, притом одни и тот же человек может избираться неограниченное количество раз.
Судьи избираются пожизненно, снять судью с должности сможет только президент по представлению парламента.
Часть министров будет назначать президент, а часть парламент. Президентскими министерствами стали: военное, морское, просвещения, иностранных дел, здравоохранения, а также тайное совещание. Все остальные будут парламентскими, премьера будет утверждать президент, но кандидатуру предлагать парламент.
Как по мне, самая интересное, что было в конституции Калифорнийской республики это избирательное право. Оно будет не всеобщим, совсем нет. Прежде чем претендовать на получение избирательного права, кандидат должен быть гражданином республики не менее пяти лет, и пройти многоступенчатый ценз: образовательный, имущественный, должностной, и религиозный.
Сначала нужно будет сдать экзамен избирателя, потом заплатить избирательный взнос и подтвердить ежегодный налог. Следующий шаг это подтвердить факт службы в армии республики, работы на государственных предприятиях или в чиновничьем аппарате. Ну и само собой, избиратель должен быть монотеистического вероисповедания, христианин, мусульманин или иудей.
Экзамен избирателя и избирательный взнос граждане, желающие участвовать в выборах, должны сдавать и платить перед началом любой избирательной кампанией. Хочешь выбирать, сдавай экзамен и плати.
Таким образом, я планировал отсечь от выборов различных недееспособных граждан, ну или безответственных. Если у человека маразм или он собственными деньгами не умеет распоряжаться, куда уж ему за всю республику решать?
Осталось только исключить факт коррупции и махинаций. Этим займется тайное совещание, моё личное КГБ.
При этом никаких ограничений по возрасту или полу не предусматривалось. Если пятнадцатилетняя девушка будет соответствовать всем требованиям, то добро пожаловать к урнам для тайного голосования.
Финальным аккордом избирательного законодательства стал отдельный пункт в статье конституции, посвященный чрезвычайным и военным положениям. Согласно этому пункту, во время этих событий выборы не проводятся, никакие, и вся полнота власти принадлежит президенту.
Таким образом, у нас сейчас вроде, как и республика, но при необходимости она превратится в ни чем неограниченную диктатуру, право объявлять войну и, следовательно, вводить военное положение имеет только президент.
Помимо этого, весьма своеобразного, избирательного законодательства, в Конституцию были записаны и масса других вещей, как-то: монополия государственного банка на торговлю золотом и выпуск ассигнаций, право на труд и отдых граждан республики, свобода вероисповедания, разрешение на свободное ношение оружия, и многое-многое другое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А еще там была статья о государственных символах, о флаге, гербе, и прочих атрибутах, включая столицу государства, ей стал город Сан-Франциско.
Я решил не заниматься ерундой и просто взял и назвал столицу, так как будет удобно мне. Тем более что город стоит на берегу одноименного залива.
— Поздравляю, господин президент, — мой бывший камердинер Барри взял подписанный оригинал Конституции и аккуратно свернув, убрал её в подготовленный для этого тубус.
— Спасибо Барри, Может быть это и ерунда, но нам давно пора было заняться этой бюрократией.
— Я не считаю что это ерунда, господин президент, да и вы не считаете. Это неотъемлемые атрибуты государственности. И разрешите вопрос.
— Слушаю.
— Вот вы подписали конституцию, хочу заметить, что она у вас получилась очень мудреная, к чему такие сложности, я не понимаю.
— Так нужно, дорогой друг.
— Да я и не спорю, просто рассуждаю. Так вот, конституция у нас есть, а декларация о независимости?
— Вот чёрт, точно. Давай бумагу, сейчас по памяти перепишу американскую, с учетом наших реалий конечно. И позови де Карраско с Плетневым, и Фултона вызови по телеграфу. Пусть тоже распишутся на Декларации, будут отцами основателями. Жаль что у Марии Мануэлы операция, раз уж мы тут все такие прогрессивные, то можно было бы и разбавить наш мужской коллектив.
— Так в чем же дело? Ваша жена может подписать Декларацию позднее.
— А знаешь, ты прав. Это будет правильно. И знаешь еще что, старина, я хочу сделать четырнадцатое октября…
— Дорогой, объясни мне, зачем все это? — спросила Мария Мануэла, когда поставила свою подпись над «Декларацией о независимости Калифорнии».
— Поверь, это нужно, мы потихоньку открываемся для мира, и скоро тут будут уже десятки посольств, без всех этих бумаг, нас не будут воспринимать серьезно.
— И куда и кому ты собираешься отправить копию этой Декларации? В Мадрид, Мехико, или, может быть, сразу в Париж? От кого Калифорния стала независимой?
— Думаю, надо отправить две копии, одну в Мехико, а вторую в Мадрид. Но только когда сепаратисты возьмут Новую Испанию. Сейчас смысла нет.
— Как знаете, господин президент. Но у меня к тебе вопрос. Вернее не вопрос, а требование.
— Ничего себе! Звучит угрожающе. И что за вопрос?
— Ты наконец-то созрел до того чтобы дать нашему городу название. Сан-Франциско звучит очень хорошо, мне нравится.
— Спасибо, рад, что тебе понравилось.
— НЕ перебивай. Так вот, а ты вообще смотрел на свое детище со стороны?
— Ты о Сан-Франциско?
— Да, о нём.
— Это город будущего, такого количества новинок как здесь, больше нет нигде.
— Господин президент, вот вы самый умный человек кого я знаю. Возможно вы вообще самый умный человек в мире, но некоторые элементарные вещи вы не понимаете, — ничего себе заявление, интересно, что Мария Мануэла имеет в виду?
— И что это значит?
— Сан-Франциско это город-фабрика, город-стройка и город-лаборатория. Тут вообще нет ничего, где можно было бы развлечься.
— Ты же знаешь, я лично запретил азартные игры и бордели в столице.
— О Господи! Александр, ты вообще-то не просто с женщиной разговариваешь, а с женой. Неужели ты думаешь, что мне нужна рулетка или проститутки?
— Так, хватит загадками говорить, видишь же, я не понимаю.
— Театр, консерватория, скачки, да много вариантов можно придумать.
— Секундочку, не ты ли говорила, что тебе не нужна рулетка, а сейчас сказала о скачках.
— Во-первых, скачки это не только ставки, это еще и захватывающее зрелище, и просто способ приятно провести время. И, во-вторых, почему ты пропустил мимо ушей всё остальное и зацепился за одно слово? Повторяю: театр, консерватория, — нарочито громко сказала Мария Мануэла.
— Милая, ты же знаешь, как сильно я не люблю то, что ты перечислила. Как по мне это всё рассадник разврата и ничего более.