До конца лестницы они поднялись минут за пять, причем девушка тяжело дышала, чувствуя, как по спине под майкой медленно ползут капельки пота, а Палек, казалось, даже не запыхался. Со стороны суши мост перегораживала редкая цепочка полицейских автомобилей. Перед ними капотами в сторону пролива стояли большие тяжелые грузовики с эмблемами "тойматты". Мост насчитывал по три полосы в каждую сторону, и на каждой полосе стояло по три грузовика, а на железнодорожном полотне, разделяющем полосы, возвышались два больших локомотива. Возле грузовиков волновалась небольшая толпа народа, в основном журналистов и телеоператоров. Телевизионщики с надвинутыми на глаза контроль-панелями переходили с места на место, тускло поблескивая под солнцем прицепленными ко лбу и груди объективами и подыскивая наиболее подходящие точки для съемки. Журналисты сгрудились кучкой вокруг нескольких человек, тыкая в них диктофонами в надежде не упустить ни слова. Поодаль с сумрачными лицами стояли пять или шесть решительного вида тетушек и двое старичков, над которыми вздымались криво нарисованные плакаты наподобие "Одумайтесь, не рискуйте жизнью своих детей!" и "Мост портит красоту пейзажей!"
– Видишь, вон тот, седоватый? – привстав на цыпочках, Палек указал куда-то в толпу. – Невысокий такой, худенький, с лысинкой? А, блин, заступили его, не разглядеть отсюда. Ну, в общем, он и есть Ван. Только важных шишек нет почему-то. Мэр-то где? Что-то его кортежа не видно. Ку, постой-ка здесь, я пойду Вана спасу, пока ему журналюги весь мозг не выели.
Он врезался в журналистов, активно работая локтями.
– Эй! – закричал он, протискиваясь и отбиваясь от локтей. – Срочное сообщение из мэрии для господина Вана! Пропустите же, олухи! От мэра, говорю, сообщение для господина Вана! Сам дурак, не лезь под руку!… Да убери же ты свою хреновину, дубина, пока не уронили!…
Минуту спустя он выбрался из толпы, таща за собой на буксире невысокого человека в помятом костюме, перекосившемся шейном шнурке и сбившихся на бок очках. Журналисты невольно заворчали, но Палек сделал значительное лицо, и они с удвоенной силой вцепились в оставшихся.
– Спасибо, Лика! – с чувством сказал инженер, приводя в порядок одежду и поправляя очки. – Еще немного, и они порвали бы меня на мелкие части. Ну скажи, какое отношение к мосту имеют магазины, в которых я одежду покупаю, и есть ли у меня чоки, а?
– Ты, дядя Ван, ничего не понимаешь, – уверенно заявил Палек, отводя его и Куну подальше. – Завтра одни журналюги сляпают статьи, в которых ненавязчиво прорекламируют магазины одежды, за которые им забашляли владельцы. А другие накатают на целый разворот статьи, в которых подробно проанализируют твои сексуальные привычки при помощи твоего чоки. У тебя он какой, мужской или женский?
– Но у меня вообще нет чоки! – растерянно проговорил инженер. – Мне пелефона хватает…
– Ну вот видишь! Официальной жены нет, чоки нет, значит, ты импотент. Скажи спасибо, что не извращенец. Не отнекивайся, бессмысленно – тебя уже приговорили. Кстати, звонила тетя Эхира, привет тебе передавала.
– Могла бы и мне лично позвонить, – фыркнул Ван. – Но все равно спасибо.
– Лично она позвонит, но попозже, у нее какая-то запарка. Так и сказала – Лика, дорогой, передай дяде Вану, что я его целую и поздравляют, но в спешке говорить с ним не хочу.
– Так и сказала? – подозрительно покосился на него инженер. – Или свистишь художественно в своей лучшей манере?
– Да как я могу! – искренне возмутился Палек, глядя на Вана честными-пречестными глазами. – Кстати, дядя Ван, познакомься – это Куна, девушка настолько же одаренная снаружи, насколько и внутри.
Ван вежливо кивнул девушке.
– Рад знакомству, молодая госпожа, – сказал он. – Благосклонность пожалована.
– А еще я закончил расчет "лепестков" для гравископа, – сообщил юноша. – Красиво получилось. Вот… – Он полез в свой рюкзачок, извлек оттуда лист с рисунком уже знакомой Куне конструкции и показал инженеру. – Я тебе отправил все расчеты и схемы, а это так, чисто визуально…
– Лика, если бы ты умел считать так же хорошо, как рисуешь, цены бы тебе не было, – вздохнул инженер. – Я посмотрю, но не сегодня и не завтра. Загружен я сверх всякой меры. Кстати, молодой господин, ты не забыл, что послезавтра по сопромату семинар? И что ты основной докладчик? Если отнесешься так же халатно, как и в прошлый раз, я не посмотрю ни на тетю Эхиру, на папу Дзинтона, ни на твои художественные способности, и получишь ты у меня сиротский ноль. Да еще и отцу твоему наябедничаю, какой у него сыночек безалаберный.
– Да всё пройдет как надо! – гордо вздернул подбородок юноша. – Я уже подготовился… почти, чуть-чуть осталось. Ван, а можно, мы с Куной прокатимся в кабине, а?
– Не положено, – нахмурился Ван. – Водителям за риск платят, мне как главному инженеру по ритуалу положено, но вам-то туда зачем соваться?
– Ван! – проникновенно сказал Палек. – Это же все туфта и профанация для общественности! Не рискует никто, и все прекрасно это понимают. А я тебе какие-нибудь чертежи оформлю красиво, с завитушечками?
– Да говорю же – нельзя! – с досадой отмахнулся инженер. – Тут от репортеров отпинываешься как можешь, и ты еще…
Он замолчал и посмотрел на дорогу в сторону города, откуда стремительно приближался кортеж из трех черных, глянцево блестящих машин с темными стеклами.
– Мэр явился… – пробормотал он. – Ну, сейчас самый цирк начнется. Лика, извини, меня сейчас наверняка потащат фотографироваться в компании этого урода.
– Ван, грузовик! – напомнил юноша.
– Да что с тобой поделать, разрешаю, – нетерпеливо отмахнулся Ван. – Только от обозленных недопущенных сам отбиваться будешь. Все, извини.
Он широким шагом направился к остановившимся автомобилям, к которым хлынула приливная волна журналистов, на ходу одергивая пиджак. Из средней машины выбрался мэр и, сияя улыбкой, принялся позировать перед обернувшимися к нему операторами и фотокамерами. Ван протиснулся через толпу и принялся энергично трясти мэру руку, улыбаясь улыбкой, не менее ослепительной, чем у мэра.
– Освоился, смотри-ка! – хмыкнул Палек. – А ведь еще недавно от камер шарахался, как кугума от щавеля. Ладно, ему сейчас без рекламы нельзя. Он со своей группой уже новый проект двигает – туннель под Восточным гребнем. Восемь верст в длину, зато создает новый выезд из города и позволяет верст тридцать срезать на некоторых направлениях. Сейчас финансирование ищут. Ку, да ты посмотри только, какой красавец этот мост!
Ничего красивого девушка в мосте не видела. Мощно, да. Впечатляет. Здоровая штука, этого не отнимешь. Но красивая? Балки, канаты да здоровые столбы… Шедевр скелетостроения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});