Читать интересную книгу В 4.50 из Паддингтона - Агата Кристи

— Да, именно. Организм Крекенторпа настолько сильный, что доза, способная свалить другого, на него совершенно не влияет. Нужно принимать во внимание индивидуальную идеосинкразию, то есть способность отдельной личности переносить яд. Однако, можно предположить, что в последний раз отравитель, если у него сверхтерпеливый характер, мог усилить дозу. Почему он этого не сделал? Так вот, может быть, никакого отравителя и не существует? И всему виной моя проклятая фантазия от начала до конца!

— Да, — согласился с ним инспектор, — похоже, что в ваших подозрениях нет здравого смысла.

— Инспектор Крэддок!

Настойчивый шепот заставил инспектора вздрогнуть. Он только что подошел к входной двери и собирался позвонить. Александр и его друг Стоддат-Уэст вышли из тени.

— Мы слышали, как подъехала машина, и решили перехватить вас.

— Так давайте вместе войдем в дом, — Крэддок снова потянулся к звонку, но Александр вцепился в рукав его пальто.

— Мы нашли улику, — выдохнул он.

— Да, мы нашли улику, — как эхо, повторил Стоддат-Уэст.

«Проклятая девчонка» — зло подумал Крэддок.

— Прекрасно, — сказал он вслух. — Давайте, войдем в дом и посмотрим.

— Нет, нет, — запротестовал Александр. — Я уверен, что нам помешают. Пойдемте в шорный сарай. Мы вас туда проводим.

Почти не желая этого, Крэддок разрешил проводить себя за угол дома. Стоддат-Уэст распахнул тяжелую дверь, протянул руку к выключателю и зажег довольно тусклую лампочку. Шорный сарай, когда-то верх совершенства Викторианской эпохи, ее строгости и красоты, теперь пребывал в довольно жалком состоянии, представляя собой сборище не нужных никому вещей: сломанные садовые скамьи, старые поломанные садовые инструменты, огромная, отслужившая свой век косилка, ржавые пружинные матрасы, гамаки и рваные теннисные сетки.

— Мы здесь часто бываем, — сказал Александр. — Только тут и можно почувствовать себя самим собой.

И действительно, здесь видны были следы их пребывания. Развалившиеся матрасы составлены так, что образовывали нечто вроде дивана, на старом поломанном столе стояла большая железная банка с шоколадным печеньем, валялись огрызки яблок, коробка из-под конфет и какая-то головоломная конструкция из выпиленных дощечек.

— Это действительно настоящая улика, сэр, — сказал оживленно Стоддат-Уэст, и глаза его заблестели за стеклами очков. — Мы нашли это сегодня днем.

— Много дней искали. И в траве…

— И в зарослях кустарника.

— Мы облазили все мусорные ящики…

— А знаете, между прочим, в них есть страшно занимательные и интересные вещи…

— А потом мы добрались до котельной…

— Старик Хилмэн держит там огромную оцинкованную бадью, полную ненужной бумаги…

— Вот там-то мы и нашли.

— Нашли что? — прервал Крэддок этот дуэт.

— Улику. Осторожно, Стоддат, надень сначала перчатки.

С важностью профессионала из лучших детективных романов Стоддат вытащил пару довольно грязных перчаток, надел их и уж потом вынул из кармана кассету от фотопленки. Из кассеты с огромными предосторожностями извлек измятый и запачканный землей конверт, который торжественно и вручил инспектору. От волнения у обоих мальчиков захватило дыхание. Крэддок взял конверт с неменьшей торжественностью. Ему нравились мальчишки, и он готов был поддаться их настроению и воодушевлению.

Письмо прислали по почте, внутри конверта ничего не оказалось; это просто был рваный конверт с адресом: «Элверст Крезент, дом 126, квартира 10. Миссис Мартина Крекенторп».

— Вот видите? — прошептал Александр, еле дыша. — Значит, она приезжала сюда, эта француженка, жена дяди Эдмунда. Я хочу сказать, та самая, из-за которой поднялся такой шум. Она, должно быть, действительно находилась здесь и где-то уронила этот конверт. Вот и получается, что…

Стоддат-Уэст перебил его:

— Получается, что она именно та, которую убили.

Они ждали, взволнованные. Крэддок вел себя мужественно.

— Возможно, очень возможно, — сказал он.

— Улика ведь важная, правда?

— Вы снимете отпечатки пальцев с конверта, да, сэр?

— Конечно, — подтвердил Крэддок.

Стоддат-Уэст глубоко вздохнул.

— Настоящая удача для нас, верно? — спросил он. — И к тому же, в самый последний день.

— Последний день?

— Да, — сказал Александр. — Завтра я уезжаю в гости к Стоддат-Уэсту, там мы проведем последние дни каникул. Родители Стоддата купили чудесный дом. В стиле эпохи королевы Анны, ведь так?

— Вильяма и Мэри, — поправил его Стоддат-Уэст.

— Мне казалось, твоя мать говорила…

— Моя мама — француженка. Она не очень хорошо разбирается в английской архитектуре.

— Но твой отец говорил, что дом построили…

Крэддок внимательно разглядывал конверт. Очень остроумно поступила Люси Айлесбэроу. Но могла ли она подделать почтовую печать? И зачем? Он поднес конверт поближе к глазам, но свет от лампочки был очень тусклый. Конечно, для мальчиков это большое удовольствие, но ему это все кажется немного странным. Люси — до чего же досадно — не обратила внимание на этот уголок конверта. Вот если бы конверт был не поддельным, то тогда надо было бы срочно предпринять меры. Там ведь было…

Около него горячо и со знанием дела обсуждались вопросы архитектуры, но он ничего не слышал.

— А ну-ка, мальчики, — сказал он. — Пойдемте в дом. Вы очень нам помогли.

Глава 18

Крэддок в сопровождении мальчиков вошел в дом через черный ход. Похоже, это был их обычный способ проникновения. Кухня сверкала чистотой. Люси в белом фартучке раскатывала тесто. Брайен Истлеу стоял, прислонившись к кухонному шкафу с посудой, и наблюдал за Люси с какой-то собачьей преданностью.

— Хэлло, отец, — сказал доброжелательно Александр. — Ты опять здесь?

— Мне здесь нравится, — ответил Брайен и добавил, — мисс Айлесбэроу ничего не имеет против.

— О, конечно, ничего не имею против, — сказала Люси. — Добрый вечер, инспектор Крэддок.

— Пришли, чтобы и на кухне произвести обыск? — спросил Брайен с интересом.

— Не совсем так. Мистер Гедрик Крекенторп еще не уехал?

— Он здесь. Вы хотите видеть его?

— Да, если можно. Я хотел бы поговорить с ним.

— Пойду, посмотрю, дома ли он, — сказал Брайен, — Гедрик мог выйти погулять по окрестностям.

Он, наконец, отошел от кухонного шкафа.

— Благодарю вас, Брайен, — обратилась к нему Люси. — У меня руки в тесте, а то бы я сама сходила.

— А что вы готовите? — спросил Стоддат-Уэст заинтересованно.

— Персиковый пирог.

— Здо-ор-рово, — обрадовался Стоддат-Угст. — Я ужасно проголодался.

Мальчики, как по уговору, вскочили и выбежали из кухни.

— Они просто как перелетная саранча, — посмотрела им вслед Люси.

— Я вас поздравляю, — обратился Крэддок к Люси.

— С чем?

— С вашей изобретательностью.

Крэддок вытащил конверт.

— Очень здорово сделано, — сказал он.

— О чем вы говорите?

— Об этом, моя дорогая девушка, об этом самом.

Он протянул конверт Люси. Она уставилась на него ничего не понимающим взглядом. Крэддок вдруг почувствовал замешательство.

— Разве не вы подделали эту улику? И не вы подложили ее в котельную, чтобы мальчишки смогли ее найти? Ну, отвечайте быстро!

— Я не имею ни малейшего представления, о чем идет речь, — сказала Люси. — Вы хотите сказать, что…

Крэддок быстро спрятал конверт в карман, потому что послышались шаги Брайена.

— Гедрик в библиотеке, — сказал он. — Идите туда.

Истлеу вновь занял свое место около кухонного шкафа. Инспектор Крэддок направился в библиотеку.

Гедрик Крекенторп казался обрадованным, увидев инспектора.

— Вы все еще что-то разыскиваете? — спросил он.

— Как идут дела?

— Можно считать, что мы немного продвинулись вперед, мистер Крекенторп.

— Вы опознали труп?

— Не совсем, но у нас есть определенная версия.

— Очень хорошо.

— Исходя из сведений, полученных нами в самое последнее время, мы хотим взять несколько показаний. Я начинаю с вас, мистер Крекенторп, раз уж вы здесь.

— Я здесь долго не пробуду. Через денек-другой улетаю к себе на Ивицу.

— Тогда, очевидно, я пришел вовремя.

— Ну что ж, начнем.

— Я хотел бы получить детальный отчет о том, где вы были и что делали в пятницу 20 декабря.

Гедрик быстро взглянул на инспектора, потом откинулся в кресле, зевнул с видом полнейшего безразличия и сделал вид, что пытается вспомнить тот день.

— Значит, так. Я уже говорил вам, что был на Ивице. Вся беда в том, что там один день очень похож на другой. Утром я рисовал, с трех до пяти «сиеста», как там называют полуденный отдых. Возможно, я делал этюды, если свет был подходящим. Потом аперитив с мэром или доктором в кафе на Пьяццо. Потом случайная, наспех выбранная еда. Большую часть вечера я провожу в баре Скотти с друзьями из мелких буржуа. Этого достаточно?