Ярких холериков нет, аналогично – флегматиков.
Ну, и что из этого следует? А следует из этого вывод, что все они будут действовать стереотипно, имея одинаковую нравственную мотивацию.
Все же странный подбор фигурантов. Шестеро и дама. А может, она должна играть роль того самого эмоционального взрыва? Может, это предохранитель от ошибок?
М-да. «Не все понятно в королевстве Датском – то вправо ходят, то вперед».
А если сопоставить наш «суммарный вектор психотипа героев» с тем, о чем не принято говорить вслух? Да-да, с той самой внутренней политикой государства.
Царский двор в свое время доказал свою полную несостоятельность. Полный провал кампании тысяча девятьсот пятого года, аналогично – пять миллионов погибших на германском фронте. Кстати, в сегодняшней войне на фронте мы потеряем или можем потерять, это как теперь все повернется, двадцать миллионов мужчин. Итого, за три войны около двадцати пяти – тридцати миллионов мужчин. Сильных мужчин, в репродуктивном возрасте. А каковы цели революции и дальнейшего существования государства? И как на самом деле могут влиять на историю те таинственные силы, что отправили к нам наших молодых людей, да и могут ли?
Стоп, что-то вы, товарищ Карбышев, начали метаться мыслью, как вши по белой простыне, не пора ли все отложить на завтра? Утро вечера мудренее.
Ника
Дмитрий Михайлович оказался очень жадным. Жадным до информации, хранящейся в наших ноутбуках и головах. Он умудрялся спать по нескольку часов в сутки, а в остальное время быть деятельным и бодрым. Первое впечатление, появившееся у меня при встрече с ним, незаметно заменилось другим: всегда подтянутый, собранный и внимательный офицер, такой, какими рисовали белогвардейцев в наших «реабилитационных» фильмах. Но он был именно таким. Невысокий, хрупкий, тонкий стареющий генерал с колоссальными знаниями и умениями.
Его утро начиналось с того, что выслушивал доклады всех подразделений. Оценивал «набеги» парней и предлагал следующие цели. Именно предлагал, так как, пообщавшись с нами (а мы с ним), понял, что тот самый «креатив» является отличительной чертой «будущистов», как он в шутку нас назвал. «Будущисты» прикололись и предложили звать их «попаданцами».
Информацию о себе генерал прочитал молча, слегка побледнев.
– Значит, так, да?
Я кивнула.
– Что ж, давай дальше. Что у нас осталось? Самолеты?
К ноутам он прикасаться опасался. Боялся нажать на не те клавиши, я его прекрасно понимала, поэтому все заботы о работе с ноутами взяла на себя. Как юзер. Тот, кто был в лагере, периодически проверял их и выдавал мне следующие ЦУ по работе с тонкой техникой в условиях, приближенных к жопным.
Восстановив по памяти линию Брестского района, Карбышев дал нам в руки такие «рояли», о которых можно было бы только мечтать. Рядом оказалось несколько складов, законсервированные доты и целые комплексы. О том, что он сам оказался самым крупным «роялем», я предпочитала умалчивать.
Степан
После прибытия на замаскированный склад начался ад. Выработка тактики, освоение вооружения, разработка оргструктуры и боевое слаживание. Отсортировали пленных, выделив нужных нам специалистов. На удивление, командиров оказалось немного.
За эти недели я старался освоить максимум систем вооружения. Так что теперь я мог стрелять из всего, что у нас было, до «пачки», минометов и зенитки включительно. Правда, скорее не «по противнику», а «в сторону противника для морального урона», но тем не менее.
А еще приходилось учиться у Карбышева. Учиться организовывать взаимодействие частей, учиться учить, учиться всему, что знает и умеет толковый офицер. Эти навыки от тактики не зависят, да и от времени, похоже, тоже. Кстати…
С тактикой решили не заморачиваться – ударил, ограбил, убежал. По стратегии же – атаковать важные, но уязвимые цели. Какие? Аэродромы, к примеру. Охрана там, конечно, есть, но рассчитана она максимум на окруженцев, а не на удар пары рот с минометной поддержкой. А еще рембаты немецкие, цель очень заманчивая. Ну и, разумеется, колонны и склады. Когда нас обнаружат – уходить на юг и, если получится, проскочить к своим на стыке групп армий «Юг» и «Центр».
Одна проблема – для всего этого нужна информация о противнике. А значит – разведка, разведка и еще раз разведка.
Но самой большой проблемой оказалась структура. Если по отделению вопросов почти не было, то выше… Сразу решили пока не задействовать гаубицы – их некому осваивать.
Единственное, что было ясно с самого начала – не отпускать «крупняк» и станкачи в цепь. Что получается из второго варианта, все уже видели. Из немецких грузовиков сделали нечто похожее на советские счетверенные установки, а крупнокалиберные установили по одному на машину. И те, и другие предполагалось использовать для усиления рот и взводов.
Взвод состоял из трех стрелковых отделений и одного противотанкового орудия с расчетом.
Роты же получили взвод тяжелого вооружения из четырех пятидесятимиллиметровых минометов. Более серьезные пока оставили у себя, сформировав минометную батарею.
Ника
Из-за того, что мне приходилось исполнять сразу несколько должностей и еще всячески помогать Карбышеву, времени на реализацию своего «креатива» у меня катастрофически не хватало. Но благодаря тому, что вокруг генерала, независимо от нашего желания или нежелания, начал формироваться штаб – и достаточно толковый, – я все-таки выкроила несколько часов в день на себя.
Найдя трех человек среди погранцов и шестерых среди других солдат, я стала создавать диверсионную снайперскую группу из трех двоек и четырех единиц прикрытия. Основной задачей снайперов было умение перекрывать сектора обстрела друг друга и взаимоподдержка. Такой группой мы могли совершать дальние рейды и уничтожать наиболее трудноуязвимые цели. Единственное, что не понравилось моим парням – это то, что из таких рейдов мы не притаскивали абсолютно ничего. Наша задача была в уничтожении всего, что попадалось под руку.
Саня Букварь
Спустя неделю мы выехали на первый «боевой» выход с новой базы. Генерал был озадачен предложенной нами тактикой и взаимоотношениями внутри нашей группы, но не только не препятствовал самодеятельности, но и всячески пытался содействовать, хотя некоторые наши предложения просто не понимал.
В этот раз решили проехаться далеко, но очень быстро. Поэтому на «дело» пошли «Бюссинг-НАГ» и крупповский грузовик с десятью пехотинцами. Красноармейцы переоделись в немецкую форму. Со мной в НАГе, кроме ставшего уже постоянным экипажа из двух Андреев, поехал Соджет. Он единственный из всех свободно говорил по-немецки. Удивительно, но на протяжении пятидесяти километров никто не заинтересовался нашей «сладкой» колесной парочкой. Колонн шло много, но все они были слишком большими. Мы занимались в основном тем, что наносили на карту брошенную технику, которую немцы почему-то не торопились убрать.
Возле одного из мостов через небольшую речку на импровизированном блокпосту нас остановил фельдфебель фельджандармерии и заговорил о чем-то с Олегом, изображавшим командира группы. Хотя некоторые слова я уже узнал, но смысл разговора понимал скорее по жестам и интонации. Наконец, Олег с чем-то согласился. Немец что-то громко прокричал, и из леса показался тяжелый грузовик «Хеншель» с Т-37А в кузове. Олег еще снаружи показал водителю продвинуться вперед, «Хеншель» занял место в середине колонны. Соджет забрался в НАГ и сказал:
– Отъедем подальше, и ваш товарищ!
Едва только группа выехала из поля зрения часовых на блокпосту, я развернул башню и навел стволы на кабину. Мы остановились. Фрицы даже не пытались сопротивляться. Их раздели и уложили на пол кузова грузовика с пехотой. Места в танковозе заняли наши парни. На базу возвращались по другой дороге совсем без приключений.
А по приезде Олег «тридцать седьмым» занялся…
Олег Соджет
Сначала я его осмотрел со всех сторон. Потом подумал немного и осмотрел снова. Почесав затылок, залез внутрь. Ну то, что патроны отсутствовали, было ясно сразу, иначе, скорее всего, «дэтэшку» экипаж бы с собой забрал. Вылезая из танка (звучит гордо, хотя это скорее танкетка была, чем танк, один плюс – плавает), я поймал проходившего мимо бойца и погнал его за топливом.
Когда топливо доставили и залили в баки, я сел за рычаги, высказав все, что я думаю о том, кто спроектировал танк таких размеров, и с гордым видом съехал на этом «супертанке» с грузовика по подставленным сходням.
– И что ж с этим агрегатом делать-то? – спросил я сам себя, вылезая на перекур.
Перекурив и приказав загрузить боекомплект в танк, я со словами:
– Машина на ходу и боеспособна. Что с ним делать будем? В общем, вы решайте, а мы передохнем и, пожалуй, за брошенной техникой смотаемся, – отправился к Сане.