Ага, щас, так он и разбежался одаривать рядовых муров последней белой жемчужиной! А не запустил ли в массы эту байку сам Окорок для повышения морального духа и укрепления дисциплины? Раз он сильный ментат, то он мог, устанавливая мурам ментальный блок, добавить в него много разных дополнительных установок. Интересно… Белый жемчуг, самый дорогой, самый ценный… Заставили сразу принять… Чтобы народ не соскочил, что ли? Наверное… А способности он им неплохо должен был раскачать – это было видно по уровню знахарского дара полученного мною от Наркоза. Кстати, хорошо, что вспомнил.
– Какие дары у Воробья и Чумного?
– Я точно не знаю, но, наверно, дар ментата есть у обоих. У Окорока в отношении этой способности пунктик – он считает, что это – дар руководителя, а без него командовать большим отрядом нельзя. Какие у них еще есть дары, я не в курсе.
Я задумался… Все я у него выведал или нет? С его судьбой я уже определился – буду пробовать на нем вариант с комой, запасная «батарейка» мне всегда пригодится. Опять же, дар у него для меня довольно полезный. Без такого дара мне придется ночевать исключительно на границах кластеров, а с возможностью знать оставшееся время до перезагрузки можно останавливаться на них в любом месте. Пока я вынужден скитаться по Улью в одиночку такая способность будет очень полезна для моей безопасности. Особенно, если учесть, что за мною после побега будет отправлена погоня, в чем я ни разу не сомневался. Погоня, погоня… Очень уж хотелось свалить с базы муров побыстрее, но я не видел никакого смысла бежать, сломя голову. Нужна вылазка на базу муров, в бункер, без нее побег не получится. Там в бункере найдется еда, припасы в дорогу, спораны, нормальное оружие, и живые, знающие меня в лицо муры, число которых просто необходимо сократить.
– Мне бы живчика глотнуть, – тихо прошептал Прыщ.
Я посмотрел на его испуганную морду – долго же он набирался смелости попросить. Просьба была ожидаемой, поэтому у меня все было готово заранее.
– Почему бы и нет, – добродушно ответил я, доставая из кармана большой шприц и наполняя его живчиком из фляги Прыща, – Я же не зверь какой, конечно если только мои приказы не начинают злостно динамить. Не забывай об этом!
Прыщ испуганно заерзал на столе и, глотая небольшие порции живчика, которые я выдавливал ему в рот через шприц со снятой иглой, бросал на меня опасливые взгляды. Живец я экономить не стал и споил ему шестьдесят кубиков – потом в состоянии комы полезно будет.
– Ну что, продолжаем разговор? – весело сказал я, когда мур закончил утолять жажду. – Рассказывай про увлечения Наркоза и Окорока.
– Я про Окорока ничего не знаю, – опять испугался Прыщ, – никто не знает, а Наркоз в последнее время сильно пить стал. Будучи пьяным он часто говорил, что у него нехорошее предчувствие в отношении будущего. Напившись особенно сильно, он даже порывался несколько раз сбежать с базы, а когда его ловили – кричал, что мы все скоро умрем. Были неоднократные случаи, когда он пьяным ходил по базе и мешал народу работать. После этих выходок Окорок запретил ему посещение казарм на двух верхних этажах, запретил выходить на поверхность и закрыл доступ к корабельному лифту для сброса мусора. И мне, как его ближайшему помощнику в разделочной, то же все запретил – добавил Прыщ грустным голосом.
Бл*дь, и вот как от сюда сбежать?! А ситуация с Наркозом как в поговорке: «спивающийся знахарь – горе в стабе».
– А что он обычно пил?
– Виски «Чивас», 12-летней выдержки со льдом. У него и здесь пара бутылок всегда имелась.
– А как же вы трупы вывозите, раз ни у Наркоза, ни у тебя нет доступа в носовой лифт?
– Этим Сухарь занимается, у него есть доступ и дар особый – на него любой знахарь практически не может воздействовать своим даром. Как нас с Наркозом доступа лишили, так Окорок и назначил Сухаря трупы вывозить и следить, чтобы Наркоз через тот выход не сбежал.
– И как еще отреагировал Окорок на пьянство своего знахаря?
– Я мало, что знаю, а разговаривал он с Наркозом всегда без свидетелей. Народ в столовой болтал, что Окорок был сильно озадачен и разозлен его поведением. После очередной паники Наркоза и его попытке сбежать с базы, по команде Окорока мы, вроде как, подкупили рейдеров из Южного и получили тем самым там своих информаторов, от которых и узнали о готовящемся скором нападении стронгов на Булавку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Полежи пока, – сказал я, вставив кляп в рот Прыща, – а я пойду, проверю запасы вискарика.
«Чивас Ригал» – хороший выбор. Категорически одобряю! Врачи, конечно, настоятельно рекомендуют не принимать спиртное после сдачи крови, но сейчас, после года застенков, я не могу отказать себе в небольшом удовольствии. Наркоз хранил виски в холодильнике. Прыщ угадал с количеством – я нашел там как раз две бутылки по 0,7 литра. Одна была не распечатана, а во второй осталась примерно четверть содержимого. Набрав в стакан льда, я плеснул в него из начатой бутылки виски на пару пальцев, вернулся к пленнику, сел на табурет и сделал небольшой глоток. Как же здорово приложиться к отличной выпивке в столь дерьмовой ситуации!
Ни фига у меня не получится сбежать… С урезанным доступом Наркоза я могу посетить его спальню и рабочее место. Вряд ли там найдутся полезные вещи, кроме запасов виски и, возможно, горсти патронов к ПСС. В лазарете может быть немного готового живчика и растворенного гороха – так, лишняя тяжесть в походе, разве только на месте употребить. Осматривать все я пойду в любом случае и постараюсь забрать все нужное с собой, но это слезы. Оружия нет, еды нет, запаса споранов нет, карты муровского кармана нет, доступа в казармы нет. Покинуть базу прямо сейчас не получился – придется идти на третий ярус искать Сухаря, а это гарантированный провал. Третий ярус у них самый оживленный. Можно попробовать переодеться в одежду, похожую на прикид Наркоза, и, изображая вусмерть пьяного знахаря отправиться в бункер. План – так себе. Муры быстро заметят подмену и меня заметут, как пить дать заметут…
Я глотнул еще вискарика и посмотрел на часы – семь вечера. Через час у муровской верхушки по расписанию будет ужин, знахаря хватятся и сразу, после его-то фортелей с побегами, начнут поиски. Затихариться на базе до общего ужина в девять – самоубийство. За час поисков меня легко обнаружат, а если и нет, то сойти за своего у меня при всем желании не выйдет – по незнакомой никому роже вычислят, да и личной карточки у меня нет. Секретные потайные выходы – опять не для меня. Там однозначно будут камеры и уверен ключи Наркоза и Прыща не откроют к ним доступ. Это конец, в пору допить виски и застрелиться…
И тут, в полной тишине пустой разделочной, внезапно раздается громкий звук, похожий на вызов по внутреннему селектору. Твою-то мать – кому это срочно понадобился Наркоз? Что же, бл*дь, делать-то?..
Глава 10
Решение в мою голову пришло быстро – помог стакан в руках, хотя и раньше у меня была мысль закосить под пьяного знахаря. Когда раздался повторный вызов, я решился на клоунаду. Глотнув для убедительности виски, я подошел к незамеченному ранее аппарату внутренней связи и поднял трубку.
– Ал-л-ле, – сказал я, стараясь говорить голосом, максимально похожим на голос пьяного знахаря.
– Почему так долго копаешься? Ты закончил с разделкой? – раздался в трубке возмущенный голос Окорока.
Окорок? Не ожидал… Что ему надо? Блин, он же ментат, надо стараться говорить правду – черт его знает, сработает его дар по телефону или нет. И о чем мне с ним говорить? Если убрать из голоса пьяные нотки, он сразу догадается о том, что с ним говорит кто-то посторонний, а не знахарь. Если же и дальше пытаться выдавать себя за Наркоза, упившегося в хлам, то он, факт, лично припрется разбираться с этим происшествием. Лично заявится? А это шанс! Чем я рискую!? Ведь для меня «либо пан, либо попал», деваться все равно некуда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Почти… ик, – делаю вид, что мне трудно разговаривать.