Виктория бросилась к нему. Ноги не слушались ее и скользили по заледеневшей траве. Ей показалось, что прошли часы, прежде чем она подбежала, хотя на самом деле его лицо едва успело коснуться лужайки.
— Норман, — закричала она, и голос ее эхом отозвался над заливом.
Словно в замедленном фильме, она увидела, как один из полицейских сначала отпрянул, а затем склонился над Норманом.
Тот на мгновение приподнял голову, и с его губ слетело белое облачко.
— Я здесь, — воскликнула Виктория и протянула руки, чтобы обнять любимого.
Ей показалось, что она поймала его взгляд, и Норман узнал ее.
— Быстрее, — закричал молодой полицейский. — Помогите мне.
Виктория прижалась к Норману лицом. Она была сейчас для него единственной защитой, единственным спасением.
— Я здесь, Норман, — всхлипнула она. — Ты не один.
Норман услышал звук удара о доски причала и почувствовал, как Майкл навалился на него. Щека Майкла была холодна, а груз, давивший на Нормана, был намного тяжелее, чем тело друга. Он попытался избавиться от ужасного видения. Но мир вокруг закружился, оставив в сознании одну только мысль — о Виктории.
Он услышал ее голос, почувствовал ее прикосновения.
— Я с тобой, — сказала Виктория, и он с облегчением вздохнул, ощущая под собой не воду, а холодную землю. Она здесь. Виктория не плод его воображения. Это ее голос, руки, ее аромат. Виктория! Он знает ее, любит, как и она его. Это правда. Это не сон. Так почему же он не мог в него поверить?
11
Норман открыл глаза и позволил Виктории помочь ему подняться. Поддерживая с двух сторон, полицейские довели его до двери, которую предупредительно распахнул Пит.
— Что случилось? — спросил тот.
— Я поскользнулся, — ответил Норман.
— Он потерял сознание, — объяснил полицейский.
Неожиданно Норман схватился за голову и посмотрел на Пита так, будто никогда его не видел. Сердце Виктории сжалось от страха.
Полицейский тихо прошептал Питу:
— Перед тем, как упасть, он говорил совершенно непонятные вещи, словно пытался доказать свою невиновность.
Тем временем Виктория, не обращая ни на кого внимания и думая только о Нормане, провела его в комнату и усадила в кресло. Он откинулся на спинку и закрыл глаза.
— Я так устал, — пробормотал он, — все кружится перед глазами.
Джек всегда говорил, что лучшее лекарство — это сон, тем более для того, кто испытал потрясение, а потому Виктория попыталась уложить его в постель.
— Нет, — сказал Норман, открывая глаза. — Он вернется.
— Надо уехать, — предложила Виктория. — И тогда он не сможет нас найти.
Краем глаза она заметила, как полицейские обменялись многозначительными взглядами.
— Мэри ведь умерла? — проговорил Норман. Его глаза требовали правды.
Что ответить? Она ничего не могла утверждать, зная лишь то, о чем Норман успел написать. Если его рассказ правда, то Мэри действительно умерла.
В конце концов, Виктория нашла компромиссное решение.
— Ты мне так говорил.
— Когда?
— Что когда? Когда она умерла? — переспросила Виктория.
— Когда я тебе это говорил? Я не помню.
— Вчера.
— Вчера? Я потерял счет времени. Все так запутано.
Виктория положила руку ему на плечо.
— Тебе нужно поспать, — сказала она, и Норман согласно кивнул.
Она поднялась и встретила вопросительный взгляд Пита.
— Позови Джека, — сказала она, — попроси, если он, конечно, сможет, снова приехать к нам.
Похоже, события выстраивались в одну нить.
Пит кивнул и пошел звонить Джеку. Тем временем молодой полицейский решил все как следует осмотреть, а Виктория отправилась приготовить комнату для гостей. Войдя туда, она сдернула с кровати покрывало, включила свет, а затем вновь спустилась вниз.
Норман ждал ее в дверях кабинета. Она положила его руку себе на плечо и обняла за талию, удивляясь, что делает это нежно, будто в последний раз.
Норман успешно преодолел коридор, но его неожиданно взволновала кровь на свитере.
— Я ведь не ранен. Чья эта кровь?
— Макса, — ответила Виктория, помогая ему войти и лечь на кровать.
— А кто такой Макс?
Именно этого она и боялась. Виктория знала, что невыносимо будет наблюдать, как он позабудет обо всем случившемся в ее доме. Но действительность оказалась страшнее. Она походила на медленную мучительную смерть.
— Макс — моя собака, — наконец печально молвила она.
— А-а-а, — протянул Норман и затем, словно желая проявить вежливость, спросил:
— Тяжело ранена?
— Нет. Ты перевязал ее.
Оказалось, она может двигаться, слушать, разговаривать, но каждая клеточка в ней кричала от боли и отчаяния.
— Садись, я помогу тебе снять свитер. Он весь промок.
Норман послушно сел и вытянул руки. У Виктории перехватило дыхание, когда она увидела обнаженную грудь Нормана и его широкую спину. Чем дальше, тем больше он забывал, как ее руки гладили его плечи, сплетались с его руками. Она никогда не проведет пальцем по его груди, касаясь маленького соска, никогда больше не будет играть прядью темных волос, которые для нее дороже всех сокровищ мира.
— Почему ты не ложишься? — спокойно спросила Виктория, хотя ее губы дрожали, а душа разрывалась от страданий.
Норман медленно выполнил ее просьбу. Его взгляд скользнул по ее волосам, навернувшимся слезам. В синей глубине его глаз крылось множество вопросов, но в них же был заключен и ответ.
— Где я? — спросил Норман. Вот он, самый сильный удар — он окончательно разбил остатки ее надежд.
— В моем доме, — машинально проговорила Виктория.
— Почему?
— Я не знаю, — не желая смягчать жестокую правду, искренне ответила она.
Несколько долгих секунд Норман смотрел на Викторию, а затем закрыл глаза, и слабое подобие улыбки тронуло его губы.
— Надеюсь, ты когда-нибудь используешь это в своей книге? — сонно сказал он.
Только теперь она ощутила полный крах. Как бесцеремонно он отстранил от себя события последних двух дней, лучшие в ее жизни, ее единственную настоящую любовь. С трудом сдерживаемые слезы, наконец, прорвались наружу. Она уже не видела Нормана, а лишь слышала его спокойное дыхание. Он уснул, а в ней все умерло.
— Вики, — позади нее послышался голос Пита.
— Да? — Она не в силах была остановить поток слез.
— Дорогая, пришел Джек.
Кто такой Джек, удивился Норман, и что здесь, черт возьми, происходит? Что он делает в этом доме в постели Виктории Генри, почему чувствует себя, словно уличный кот, попавший под дождь? И почему Виктория Генри смотрит на него так, будто он украл у нее последнюю надежду?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});