Читать интересную книгу Под прикрытием - Даниэла Стил

– Ничего себе!.. – невольно ахнула Ариана, перебирая письма. Да на одни только выезды по гостям может уйти весь следующий месяц! Но избежать этого не удастся. Отказывать никому нельзя – все контакты важны и от них во многом зависит их благополучие, пока они будут жить в Аргентине, – и она лучезарно улыбнулась Еухении.

Еухения оказалась лишь на несколько лет старше Арианы и происходила из старой аристократической семьи откуда-то с юга страны. Она была хорошо, со вкусом одета и безупречно причесана, из украшений на ней были только маленькие бриллиантовые сережки. По-английски она говорила свободно и правильно, поскольку в свое время училась в США. В посольстве Еухения работала уже четыре года и прекрасно ориентировалась в высшем свете Буэнос-Айреса. Ей не составило труда перечислить фамилии самых влиятельных городских семей, назвать по именам послов других государств, а также их жен. Светская жизнь в Буэнос-Айресе очень насыщенная, предупредила Еухения Ариану, – так что им с отцом придется неукоснительно бывать на приемах, торжественных обедах и неформальных ужинах.

На следующее утро Ариана и Еухения нацелились на антикварные магазины. Отец дал дочери карт-бланш; полагаясь на ее вкус, он доверял ему безоговорочно и готов был даже взять на себя дополнительные издержки, если бы Ариана потратила средств больше, чем было официально отпущено на приобретение обстановки. Роберт Грегори вполне мог себе это позволить, однако до того не дошло: по сравнению с Нью-Йорком, цены в здешних магазинах были поразительно низкими. Прекрасная мебель – подлинный антиквариат: мебель эту когда-то ввозили сюда из Франции – продавалась за сущие гроши, а виноват в том был экономический кризис, вследствие которого многие зажиточные семьи были вынуждены задешево распродавать свое имущество. Ариана чувствовала себя неловко, покупая для отцовского кабинета столетний гарнитур красного дерева за цену, за которую в США можно было бы купить разве что крытый пластиком компьютерный стол и пару офисных кресел из кожзаменителя. К полудню они с Еухенией набрали мебели столько, что ею можно было обставить несколько комнат, а Ариана приобрела к тому же два обюссонских гобелена: один в голубой, другой – в розовой гамме. Еухения очень помогла ей беседовать с продавцами, и Ариана, пользуясь случаем, попросила секретаршу найти ей преподавателя, чтобы с его помощью усовершенствовать свой испанский. Раз уж ее занесло в Аргентину, подумала Ариана, разглядывая дорогие и красивые вещи, ей нужно хорошо играть свою роль и быть максимально полезной отцу. Обставить как следует посольство и организовать несколько блистательных и элегантных приемов – ее первые и самые очевидные шаги на этом пути. Надо, чтобы отец ею гордился, так что, если она научится свободно болтать по-испански и заведет многочисленные знакомства среди самых влиятельных семей города и страны, для него это будет отличным подспорьем на его дипломатическом поприще. В самом деле – не скучать же и чахнуть она сюда приехала через добрую половину земного шара…

Вечером того же дня Ариана с отцом стали гостями официального приема в посольстве Франции. В соответствии с протоколом мужчины были в смокингах, женщины – в вечерних платьях. Роберта Грегори встречали с почтением, достойным посла великой державы: на столах изысканные закуски, звенят бокалы из тончайшего хрусталя, блестит старинное столовое серебро, за спиной каждого гостя маячит облаченный в ливрею официант. Ариане на мгновение показалось, что они перенеслись в позапрошлый век, когда все вещи были элегантными и красивыми, а люди – безукоризненно воспитанными и галантными. За ужином последовала танцевальная часть приема, и она снова почувствовала себя так, словно оказалась в историческом романе о тех временах, когда еще были живы рыцарские традиции.

Вечер в посольстве Франции мог сравниться разве что с приемом в посольстве Великобритании, на котором они оказались на следующий день. Потом были приемы в итальянском, немецком, испанском посольствах. Роберт Грегори и его дочь выезжали куда-то почти каждый вечер и вскоре перезнакомились со всеми знатными горожанами, принимавшими их в своих утопающих в зелени и цветах особняках, похожих более на дворцы. Глядя на всю эту роскошь, трудно было поверить, что в стране свирепствует экономический кризис: даже если сейчас у самых богатых семейств денег гораздо меньше, чем раньше, со стороны это никак не заметно. Одежда от кутюр, армии слуг, готовых мгновенно исполнить любую просьбу хозяев и их гостей, дорогие машины и прочее, прочее… Ничего подобного Ариана не видела даже в Нью-Йорке.

Но самое сильное впечатление производили на нее обладатели этих богатств. Женщины здесь отличались яркой выразительной внешностью и превосходным вкусом, мужчины были безупречно воспитаны, находчивы и смелы. Поначалу Ариана решила, что это национальная черта аргентинцев, но вскоре узнала, что в высшем свете Буэнос-Айреса много немцев, итальянцев и даже ирландцев – все они в поисках лучшей жизни перебрались сюда из Европы несколько поколений назад. Многим из них улыбнулась удача – они сумели сколотить приличное состояние и с тех пор жили фактически на проценты от капиталов, ни о чем не заботясь и не утруждаясь работой. Должно быть, поэтому Буэнос-Айрес производил впечатление города, где изо дня в день царит праздник – звучит музыка, кружатся пары танцующих. Приемы нередко заканчивались только под утро, но вечером город снова готов был к веселью.

И Ариана вовсю предавалась светским забавам, совсем позабыв, что еще недавно она не хотела ехать в страну, которая казалась ей лишь чуть более цивилизованной, чем бельгийское Конго или экваториальная Гвинея. Как дочь посла Соединенных Штатов и к тому же весьма хороша собой, она пользовалась повышенным вниманием мужчин, а они соперничали за то, чтобы потанцевать с ней и поучить ее настоящему аргентинскому танго. Ариана со смехом принимала ухаживания и кружилась, кружилась в танце, пока за окнами не начинал брезжить рассвет. За считаные дни она стала здесь популярна, словно какая-нибудь знаменитость или кинозвезда, и отец, наблюдавший за ней, светился радостью за свою дочь. Сам он тоже, что называется, не дремал, и пока Ариана танцевала с очередным кабальеро – «кавальеро», шутила она, – заводил полезные знакомства и связи. Иногда он позволял себе пропустить с новым знакомцем лишний стаканчик виски или выкурить сигару, но старался сделать это тайком от зоркого глаза дочери. Курение Ариана не одобряла ни под каким видом, хоть и отлично знала, что в дипломатической работе без этого не обойтись, ибо ничто так не сближает мужчин, как хорошая сигара и выпивка. Стоило ей заметить, что отец курит, как она оставляла партнера и, подойдя к «нарушителю», мягко, но решительно извлекала сигару из его пальцев.

– Побереги себя, – негромко шептала она, целуя отца в щеку, и, отправив недокуренную сигару в плевательницу, как ни в чем не бывало возвращалась в бальный зал к кавалеру. Она нисколько не сомневалась, что поступает правильно: а кто еще позаботится о ее отце? Да и мать на ее месте поступила бы так же. О том, что такое ее поведение – с виду бесцеремонное – могло помешать Роберту Грегори налаживать контакты среди местной элиты, Ариана не думала – ведь ни один здравомыслящий человек, рассуждала она, не может поставить ее отцу в вину, что у него есть дочь, которая следит за его здоровьем. И действительно, проявляемая ею забота не только не отталкивала от нового посла людей, которые могли быть ему полезны, но, напротив, способствовала тому, что окружавшая его атмосфера доброжелательного интереса дополнилась всеобщей симпатией и дружеским расположением, а поведение его дочери воспринималось как трогательное.

Интересовались Робертом Грегори и хозяйки светских салонов – особенно их интерес возрос после того, как стало известно, что новый американский посол больше года назад овдовел. Многие дамы откровенно заигрывали с ним, провоцируя его на то, чтобы он пригласил их на танец. Не прошло каких-нибудь двух недель, как новоявленный дипломат и его красавица-дочь стали едва ли не самыми желанными гостями в большинстве столичных особняков, и это было очень приятно и куртуазно – Ариана не могла этого не признать. Она с воодушевлением окунулась в столичное аргентинское общество – так яркая диковинная рыбка начинает блистать в стайке похожих на нее других рыбок: блестящие молодые мужчины оказывали ей знаки внимания, девушки – воспитанные, образованные – искали с ней дружбы. Город и его лучшие представители сделали свое дело – Ариана прониклась обаянием нового для себя места. Наверное, еще никогда в жизни она не чувствовала себя столь комфортно. Она хотела было написать об этом в блоге, однако на то, чтобы фиксировать впечатления в слове, у нее попросту не хватало времени, так захватил ее пестрый вихрь новизны. Днем она продолжала хлопоты по приведению в порядок помещений посольства, вечерами блистала в обществе.