Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год - Вокруг Света

Популяции человека различаются и численностью, и степенью родства людей, входящих в нее, и длительностью существования. И самое главное — популяции различаются по характеру традиционных брачных отношений. Скажем, в старинных горных селениях Дагестана, где живет по нескольку сот людей, родство внутри популяций очень высоко — практически все жители между собой родственники. А в равнинных районах Северного Кавказа с огромными — многотысячными — селениями и невесту чаще всего берут из другого села. Тут процент родственников среди односельчан не так велик.

Популяционная структура человечества в ее исторической динамике стала в наше время предметом интенсивных исследований антропологов, генетиков, врачей и ученых многих других — как биологических, так и исторических — специальностей, этнографов например. Уникальная популяция туарегов кель-куммер, о которых пишет Д. Симонс, исключительно интересна. Причем интересна не только теоретически, но и практически. К примеру, работы, связанные с необычно высокой концентрацией в крови кель-куммер уникального гемоглобина «D Улед Рабах». Разные типы гемоглобина ответственны за тонкие биохимические адаптации внутренней среды организма и иногда обеспечивают резистентность к тем или иным инфекциям. Конкретная функция гемоглобина «D Улед Рабах» остается пока недостаточно ясной, но самый факт его высокой концентрации у кель-куммер может привести к мысли о регулируемой им приспособляемости к условиям тропической пустыни.

Очень важно сейчас организовать планомерный поиск таких же уникальных популяций. Исследовать их своевременно тем более необходимо, что изоляции их приходит конец. А выяснение законов наследственности, столь наглядных в замкнутых группах, необходимы и в генетике, и в антропологии, и в медицине,— в науках, объект исследования которых — человек.

Слон из Приазовья

Как-то я услышал, что до войны под Приморском нашли скелет южного слона. Находка редчайшая. И мне захотелось проследить ее историю...

Обрывистый берег Азовского моря. Глинистый склон круто спадает к узкой полоске пляжа. Солнце плавит смоленые днища баркасов, уткнувшихся в прибрежные заросли камыша. Море блеклое, словно пропыленное, покрытое завитками барашков...

Мы находимся в двух километрах от хлебоприемного пункта, расположенного на окраине Приморска. Место на первый взгляд ничем не примечательное. Но охранник пункта Борис Дмитриевич Турчин уверенно остановил машину именно здесь.

— Ох, и загребает погода, ох, дасть ще жару! — вздыхает Борис Дмитриевич, глядя на море; потом резко поворачивается ко мне и торопливо, будто боясь, что оборвется нить воспоминаний, говорит: — Это место мы Общей зовем. Здесь, сколько помню, все бычков на каменьях тягали. Вот туточки, так, само в этой яме, и стояла тракторная бригада колхоза «Вильна праця». Я тогда пацаном бегал, ну и сами понимаете, все вперед дознавался. Дело, значит, так было. «Универсал» загремел с кручи — скорость вроде не смогли выключить. Тракторист-то выскочить успел. Начали трактор вытаскивать, смотрят — какие-то кости торчат. Стали разрывать, ще и ще попадаются. Все до кучи сложили — цельный мамонт выходит. Народу на берег повалило!..

Борис Дмитриевич — коренной житель села Обиточного, неподалеку от которого были найдены части скелета ископаемого южного слона. Это случилось за несколько дней до начала войны. По горячим следам в областной газете «Большевик Запорожья» появилось несколько заметок, в которых сообщалось об уникальной находке в Северном Приазовье.

Передо мной подшивка газеты с пожелтевшими, тщательно подклеенными страницами. Вот первое сообщение о находке, переданное с места события по телефону: «Найден скелет мамонта!» В следующей заметке речь идет уже о раскопках скелета мамонта. Странно. Почему мамонта? Ведь найден-то слон... Наконец, третье сообщение, проиллюстрированное фотографиями. «Таким образом,— пишут авторы корреспонденции,— найденные кости, по утверждению тов. Манохина, принадлежат не мамонту, а южному слону — животному более крупному и жившему значительно раньше мамонта. Принадлежность костей слону подтверждается также и строением зубов.

В последние дни выкопан ряд костей черепа, позвонков и вскрыта бедренная кость, которая направлена в глубь обрыва. Вследствие этого возникает необходимость снять 60 кубометров глины.

Однако раскопки, несмотря на огромное научное значение их, временно прекращены из-за отсутствия средств у Осипенковского музея, который ведает раскопками и в распоряжение которого поступают все кости для сборки скелета. Очевидно, руководители города Осипенко (временное название Бердянска.— В. С.) учтут это и отыщут необходимую сумму, чтобы музей обогатился еще одним экспонатом, которого нет даже в Киевском музее».

Тогда еще ни «тов. Манохин» — научный сотрудник Осипенковского краеведческого музея, руководивший раскопками, ни журналисты не знали, что подобного, наиболее полного и столь крупного скелета южного слона нет ни в одном музее мира.

В Северном Приазовье до этого часто находили в прибрежных оползнях скопления костей древнейших ископаемых животных: саблезубого тигра, мастодонта, сибирского носорога, первобытного зубра. В начале века в Бердянске побывала палеонтологическая экспедиция Московского университета. Как-то после очередных полевых изысканий, пробираясь в темноте тесными улочками рыбачьего поселка Лиски, примыкающего к западной окраине города, ученые обратили внимание на странно белеющие заборы. Подошли ближе и глазам своим не поверили: вместо кольев в землю были врыты... кости. На следующий день кинулись с расспросами к местным жителям. Рыбаки, обескураженные столь «праздным» любопытством приезжих, кивали в сторону моря: «Шукайте на берегу. Там этого добра — собирай, не хочу».

Ученые собирали, копали, чистили, разочаровывались и снова, воспрянув духом, искали. И вот наконец море подарило палеонтологам скелет южного слона, обитавшего в этих краях более миллиона лет назад. Последнее сообщение о находке мелькнуло в газете за четыре дня до начала войны. Здесь начинается новая, наиболее драматичная часть истории.

Кости, тщательно упакованные, были уложены на подводу и отвезены в Осипенко. Там, в подвале краеведческого музея, они хранились до прихода немцев. Оккупировав город, фашисты добрались и до музейных ценностей.

...Луч фонарика заплясал по крышкам ящиков.

— Что здесь? — спросил подозрительно немецкий офицер.

— Так, кости.

— Выносите! — коротко бросил солдатам.

При дневном свете вскрыли ящики. Офицер долго ощупывал каждую кость, позвонок. Манохин волновался — по всему было видно, что немцу раньше приходилось иметь дело с останками ископаемых животных. Офицер выпрямился, задумчиво потер подбородок. «Может, пронесет», — напряженно ждал Георгий Васильевич.

Но немец попался дотошный. Сомневаясь в истинной ценности костей, офицер послал телеграмму в Берлин. Через несколько дней пришел ответ: немедленно закончить раскопки и с первой оказией отправить скелет в Германию.

Стояла зима. Море томилось подо льдом. Дни и ночи напролет работал северо-восток, как говорят азовские рыбаки о суровом северо-восточном ветре. Над обрывистым берегом у села Обиточного уже который день раздавались гулкие удары лома о мерзлую землю. Немцы согнали сюда военнопленных и заставили их вырубать из мерзлоты оставшиеся части скелета южного слона. Раскопки производились неумело, наспех. Многие кости были сильно повреждены. Но немцы не успокоились до тех пор, пока из глины не были извлечены малейшие осколочки. Спустя неделю части скелета на тяжелом транспортном самолете были отправлены в Берлин.

След южного слона на время обрывается. Дальнейшая, уже послевоенная, его судьба связана с Ленинградом. Но как он попал в Ленинград? Этот вопрос долго не давал мне покоя. Я написал письмо в Зоологический музей АН СССР, где в мамонтовом зале выставлен реставрированный скелет слона. Мне ответил директор музея. Из его письма я узнал, что в монтировке скелета принимал участие старший научный сотрудник кандидат биологических наук Вадим Евгеньевич Гарутт, который работает в отделе млекопитающих Зоологического института. После краткой переписки договорились с Вадимом Евгеньевичем о встрече.

Мы условились встретиться «у слона». До назначенного времени еще больше часа. Я сидел под ростральной колонной. Над ломаным стрежнем Невы проносились чайки. Изредка полуденную дрему реки тревожил свежий ветер с Балтики. Когда-то он наполнял паруса шхун и барок, спешивших к причалам Васильевского острова. На набережной у Кунсткамеры толпились любопытные. Что привезли путешественники из заморских стран на сей раз? Засушенных морских чудищ или мамонтовую кость, шкурки обезьян или раковины моллюсков?..