— Спрашивайте, — пожал плечами полковник.
— Товарищ генерал Куропаткин — он откуда родом? — спросил Куропаткин.
— Откуда я знаю? — сказал полковник. — При чем тут генерал Куропаткин?
— Товарищ замполит спросили, не родственник ли мне товарищ генерал Куропаткин, товарищ полковник! — сказал Куропаткин. — Поэтому я интересуюсь, откуда он родом, если из моих мест, то очень может быть, что родственник, а если не из моих мест, то не так может быть, что родственник, товарищ полковник!
— Откуда вы родом, товарищ замполит? — строго спросил полковник.
— Из Ярославля, — удивленно сказал замполит.
— И я из Ярославля! — сказал Куропаткин радостно. — Разрешите доложить, я тоже из Ярославля, товарищ полковник.
— Ну и что? — спросил полковник.
— А то, товарищ полковник, что если товарищ замполит родом из Ярославля, и товарищ генерал Куропаткин тоже, возможно, родом из Ярославля, и я родом из Ярославля, то мы все получаемся родом из Ярославля и все, возможно, родственники, — объяснил Куропаткин.
— Моя фамилия Краснов, а не Куропаткин, — сказал замполит. — И вообще я в Ярославле только родился, а жил потом в Саратове.
— Ну и что? — спросил у него полковник.
— А то, что, значит, не могу я быть родственником генералу Куропаткину, — усмехнулся замполит.
— Не понимаю, — сказал капитан. — Почему если вы жили в Саратове, то вы не можете быть родственником генералу Куропаткину?
— Так кто из вас родственник генерала Куропаткина? — спросил полковник.
— Не знаю, товарищ полковник, — сказал Куропаткин.
— Может быть, этот солдат и родственник, а я нет, — сказал замполит.
— Не понимаю, при чем тут то, что вы жили в Саратове, — сказал капитан.
— А почему солдат Куропаткин называет белого генерала Куропаткина товарищем? — обратил внимание майор.
— Молчать! — закричал полковник. — Все молчать! Говорите по одному, я ничего не понимаю! Говорите вы, — приказал он Куропаткину.
— Что говорить, товарищ полковник? — спросил Куропаткин.
— А что вы хотели сказать? — спросил полковник.
— Я хотел не знаю сказать, товарищ полковник.
— Чего не знаете? — спросил полковник. — Спросите, если не знаете!
— Что спросить, товарищ полковник?
— Что не знаешь, солдат, то и спроси! — приказал полковник.
— Я не знаю уже, что я не знаю, товарищ полковник.
— Товарищ майор, доложите все сначала, — устало сказал полковник.
— Слушаюсь, — сказал майор. — Так вот, значит, так, товарищ замполит спросил товарища солдата, не родственник ли он, то есть солдат, генералу Куропаткину…
— К черту генерала Куропаткина! — закричал полковник. — Доложите существо дела!
— А есть еще, мне помнится, генерал Куропаткин на Первом Белорусском фронте, — сказал вдруг капитан. — Не тот белый генерал, которого имел в виду замполит, а наш советский генерал Куропаткин.
— Откуда вы знаете, капитан, что я имел в виду белого генерала, а не нашего? — спросил замполит.
— Вы же сами удивились, что солдат назвал белого генерала товарищем, — сказал капитан.
— Это не я удивился, а майор удивился, — сказал замполит.
— А вас не удивляет, если солдат называет товарищем белого генерала Куропаткина? — спросил майор у замполита.
— Молчать! — закричал полковник еще громче. — Чтоб я больше не слышал фамилии Куропаткин! Куропаткин! Куропаткин! При чем тут Куропаткин?!
— Куропаткин — это его фамилия, — сказал капитан.
— Капитан, прекратите! — крикнул полковник. — Я запрещаю говорить о Куропаткине!
— То, о чем вы запретили говорить, это его фамилия, — сказал капитан.
— Чья фамилия? — спросил полковник.
— Фамилия этого солдата, — сказал майор. — И если вы о нем запретили говорить, то о чем мы будем говорить?
— Так мы никогда не разберемся, — сказал полковник. — Доложите, майор, все сначала. И запрещаю называть фамилии, ясно?
— Слушаюсь, — сказал майор.
На поляне за столиком у входа в укрытие четыре офицера задумались, кто же виноват, что взвод погиб, а солдат Куропаткин стоял перед ними по стойке смирно и старался им помочь.
— Кто приказал взводу атаковать хутор и сарай? — спросил полковник.
— Я приказал, — сказал капитан. — Согласно приказу командира батальона.
— В моем приказе ничего не говорилось, что вы должны атаковать хутор, в котором никого нет, и сарай, в котором тем более никого нет, — сказал майор.
— Вот именно, — сказал капитан. — Что никого нет, не говорилось, а что там немцы, говорилось.
— Откуда вы взяли, товарищ майор, что в сарае и на хуторе немцы? — спросил полковник.
— Из приказа по полку, — пожал плечами майор.
— Хутор не был назван в приказе по полку! — сказал полковник.
— Но был назван рубеж, а хутор на рубеже, — возразил майор.
— И вы не знали, что там никого нет? — спросил полковник.
— Не знал, — сказал майор.
— И вы не знали? — спросил полковник у капитана.
— Не знал, — сказал капитан.
— Ну, вы-то, конечно, не знали, — махнул полковник рукой на замполита. — Так кто же знал?
— Я знал, товарищ полковник! — сказал Куропаткин.
— Откуда вы знали? — спросил полковник.
— Вечером накануне боя я туда, разрешите доложить, товарищ полковник, я туда оправляться ходил! — сказал Куропаткин.
— Куда это — туда? — спросил полковник.
— В сарай, товарищ полковник!
— Почему это вы туда пошли оправляться? — спросил полковник. — В расположение немцев?
— Виноват, товарищ полковник, там не было немцев!
— Это подозрительно, — сказал замполит. — Откуда вы знали, что там нет немцев?
— Не перебивайте меня, — сказал полковник. — Итак, солдат, ты знал, что там немцев нет. Зачем же ты четыре часа стрелял по сараю?
— Согласно поставленной задаче, товарищ полковник.
— Кто же тебе ставил эту дурацкую задачу? — спросил полковник.
— Командир взвода лично, товарищ полковник!
— А ты ему сказал, что там никого нет?
— Так точно, сказал.
— А он что?
— А он сказал, чтобы я шел к едреной фене, товарищ полковник.
— А ты что?
— А я сказал слушаюсь, товарищ полковник.
— А он что?
— А он сказал то-то и еще сказал, что все знают, что там немцы — и командир полка, и комбат, и комроты, а я хочу быть умнее всех.
— А ты что?
— Больше ничего, товарищ полковник.
— И не сказал, что там оправлялся?
— Так он об этом не спрашивал, товарищ полковник, он прочь пошел.
— Ты понимаешь, что ты наделал, солдат? — спросил полковник. — Ты один знал, что немцев там нет, и не боролся, не отстаивал правильную точку зрения.
— Он выполнял приказ, — вступился капитан.
— С вами мы еще поговорим, капитан, — сказал полковник. — Плохо вы воспитываете солдат!
— Это дело замполита, — сказал майор.
— И ваше, майор, и ваше, — сказал замполит.
— Замполит спас положение, взяв на себя командование штурмовой группой, — сказал полковник. — А в гибели взвода виноват этот солдат. Тебе это ясно, солдат?
— Ясно, товарищ полковник! — сказал Куропаткин. — Надо было втолковать лейтенанту нашему, что я там оправлялся.
— Вот именно, — сказал полковник. — А не понимал твой лейтенант, надо было дойти до капитана, до майора, до меня, наконец, и добиться правды. За правду бороться надо, в любых условиях, а ты спасовал. Приказ-то был дурацкий, ясно?
— Так точно!
— Вот из-за тебя и взвод погиб, — сказал полковник. — Вот что ты наделал, солдат.
— Но он выполнял приказ, — снова вступился капитан.
— Не в том дело, что он выполнял приказ, — объяснил замполит, — это он был обязан — выполнять приказ, а в том дело, что не боролся против приказа, одновременно его выполняя. Эту диалектику вы, надеюсь, понимаете, капитан? Надо бороться, выполняя, — что может быть понятнее?
— Действительно, — сказал майор. — Если все будут дружно бороться против глупых приказов, одновременно их выполняя, то это будет именно то, что нам надо.
— Не совсем с вами согласен, — сказал полковник. — Тогда будет очень трудно найти виноватого, а сейчас нам это удалось довольно быстро.
— Но тогда вообще не будет виноватых, — сказал майор. — Потому что все будут одинаково виноваты — от солдата до генерала.
— Нет, — сказал замполит. — Генералы не смогут быть виноваты, потому что они тоже будут бороться против приказов, против своих собственных неудачных приказов, одновременно требуя их выполнения. Вот в чем тут диалектика. И вообще не будет виноватых — все будут бороться против.
— Мы отвлеклись, — сказал полковник. — Что-то надо решать насчет солдата. Начнем с вас, капитан. Что вы предлагаете?