class="p1">Оставалась самая рискованная часть — всучить Εнси артефакт и сделать так, чтобы он «вырубился» и ничего из предстоящей финальной части ритуала не запомнил. Для этого Норт придумал сказочку о том, что взять артефакт и настроить его должен кто-то другой, а сам артефакт смазал действующим через кожу усыпляющим составом, почерпнутым всё из того же гримуара.
Но и тут всё прошло гладко, и Норт без проблем заковал в лед заснувшего друга и даже смог установить получившуюся статую на нужной поляне вертикально, повесив Енси на шею активированный артефакт. Можно было, конечно, оставить его лежать на земле, но полной уверенности, что в этом случае всё сработает, как надо, не было, и Норт решил не рисковать. Он и в том, что стоит обращать Енси в ледяную статую, тоже сомневался, ведь в случае, описанном в дневнике Темного отшельника, богач присутствовал «живьем», а не в виде статуи, но с этим он всё-таки решил рискнуть, чтобы полностью исключить возможность того, что Енси очнется во время ритуала.
И снова всё прошло, как и было задумано. Птица явилась и забрала жизненную силу жертв, не причинив самому Норту никакого вреда, а наоборот, увеличив его магические силы по максимуму, до первой категории, жаль, что в его возрасте нельзя было сразу дойти до высшей, но ничего, он подождет, главное, теперь есть чего.
И с Енси тоже все прошло как надо. Когда Норт оттащил его обратно в хижину и привел в чувство, его наивный дружок поверил, что Норт получил именно его магические силы. Безусловно, у него не было полной уверенности, что Енси получит проклятие именно до седьмого колена, ведь всё-таки он сделал всё не точно так же, как Темный отшельник, но если проклятие не перейдет по наследству или закончится раньше, Енси уж точно предъявлять за это претензий не будет, а если оно, наоборот, затронет больше поколений — то ни он, ни Енси об этом не узнают, просто не доживут.
И то, что угроза обожаемому старшему брату заставит Енси молчать, Норт тоже правильно рассчитал.
В общем, Норт получил всё, что хотел, и нисколько не жалел о сделанном. Неизвестные девушки и их близкие его мало заботили. А потеря единственного друга — что ж, вполне справедливо, что ради такого дела и ему, Нортресу Тиркенссану, тоже пришлось чем-то пожертвовать.
* * *
— Ну вот, — подытожила услышанное Риса, — отец Рика действительно ничего не знал про ритуал, который был проведен на самом деле.
Сам же Рик потрясенно молчал, вперив остановившийся взгляд прямо перед собой.
— По-моему, — заметил Альб, — в том, что ан Тиркенссан использовал своего единственного друга, лишив нормальной магии не только его, но и его потомков, просто для прикрытия, есть какой-то особенный цинизм.
— Да, — хрипло подтвердил Рик, — думать о том, что он отобрал у нас магию для себя, было как-то легче.
— А почему ты не заявил на него, когда всё узнал? — неожиданно поинтересовалась Реда.
— А что бы это дало? — удивился Рик. — Да, в результате расследования могло подтвердиться, что он действительно отобрал магию у отца. Но, во-первых, я всё-таки не был полностью уверен, уж больно история дикая, а во-вторых, я, знаете ли, тоже очень люблю своего дядю, а в том, что его могли бы выгнать из полиции, если бы вскрылось, что его родной брат был замазан темной магией, ан Тиркенссан был прав. Теперь-то другое дело, конечно, и, если выберемся, я обязательно заявлю.
— Ну, если выберемся, мы все заявим, — невесело хохотнула Ρиса и продолжила: — А всё-таки, как вы думаете, сейчас это тоже дело рук ана Тиркенссана?
— А кого же еще?! — возмутился Рик. — Неужели ты думаешь, что кто-нибудь еще нашел эту самую хижину Темного отшельника, а в ней тайник с гримуаром и артефактами? Если, кстати, они всё еще там, и Тиркенссан их не перепрятал.
— Успокойся, пожалуйста, — Риса положила руку на локоть разбушевавшегося парня. — Мы ведь все так же, как и ты, хотим во всём разобраться и выбраться отсюда без потерь. Α если повезет, то и спасти Крестинду и Тису.
— Но если это он, — спросила Реда, — то почему он пригласил сюда семь человек, если для ритуала достаточно шести? Зачем вообще так рисковать, ведь сразу подумают на него?
— Ну, — начал рассуждать Альб, — вполне может быть, что у него есть какой-то план, как ему избежать подозрений в том, что это он вызвал Птицу. Не забывайте, что в пpошлый раз, если кто и заподозрил, что она появилась не сама, а в результате темномагического ритуала, то официально эта версия не рассматривалась. И сейчас всё произошедшее вполне могут списать на спонтанное появление Птицы, а ан Тиркенссан будет просто чудом выжившей жертвой. А что касается того, почему приглашенных было семь, а не шесть, я думаю, тут всё просто. Ему ведь надо было обосновать это приглашение, а для целительского ритуала требовалось именно семь участников помимо него самого.
— Но зачем было приглашать именно нас под предлогом ритуала? — недоумевала Риса.
— Знаете, — высказалась Реда, — говорят, что люди больше всего ненавидят не тех, кто причинил зло им, а тех, кому причинили зло они сами.
— Спорное утверждение, — не согласился Рик.
— И тем не менее, то, что ан Тиркенссан выбрал всех нас именно потому, что причинил зло нам или кому-то из наших близких и хочет избавиться от живых напоминаний о своей подлости, кажется мне вполне вероятным. По-моему, он именно такой человек, — решительно заявила Реда.
— Ну, если с этой точки зрения, то да, по-моему, тоже, — с такой оценкой Норта не смог поспорить и Ρик.
— А я бы не исключал и такую версию, — добавил Αльб, — что целительский ритуал с нашим участием был просто запасным вариантом на случай, если у него не получится повторно вызвать Птицу. Мало ли что, тогда получилось, а теперь бы — нет.
— Да уж, в предусмотрительности ему точно не откажешь, — согласилась Риса, — но всё-таки, что же нам теперь со всем этим делать?
— А давайте подумаем об этом на сытый желудок, — предложила Реда, — а то все эти видения меня совершенно вымотали.
Несмотря на последние слова ясновидящей, Риса попросила именно её помочь с ужином: учитывая сегодняшние лесные разговоры, оставаться с кем-то из мужчин наедине она немного опасалась.
И это не осталось незамеченным, потому что, как только они прошли на кухню, Реда закрыла дверь и поинтересовалась:
— Они оба сегодня пытались