а потом Елисей подошел и всех прогнал, – быстро протараторила девушка, вихрем проносясь в соседнюю калитку.
– К-хм, это как так? – растерялся кузнец, удивленно глядя ей вслед.
– Да я по базару пройтись решил, слышу, шум какой-то. Когда подошел, там и вправду Мила твоя против четверых стояла. Точнее, троих. Четвертый под прилавком лежал. Пришлось нагайкой пригрозить. А потом урядник Люлька с казаками подъехал, мы и ушли, – более подробно доложил Елисей.
– Понаехали, ироды, – скривился кузнец. – Благодарствую, Елисей, что дочку защитил.
– Господь с тобой, Митрич. Нашел за что благодарить, – отмахнулся Елисей.
– Айда с нами обедать, – вдруг пригласил кузнец. – Милка сейчас на стол соберет, и поснидаем спокойно. Потом уж и по базару пройтись можно будет. Заодно глянем, что за пришлые там свои порядки наводить вздумали. Развелось иродов.
– Благодарствую, – не стал отказываться парень.
Есть уже и вправду хотелось. Да и интересно ему стало увидеть, как живет этот угрюмый мастер. Кивнув, Митрич оставил в лавке за себя молодого подмастерья и, толкнув калитку, жестом указал Елисею на крыльцо дома.
Парень легко взбежал по ступеням и, толкнув дверь, пошел в дом. Чинно сняв папаху, Елисей перекрестился на образа и, повинуясь жесту хозяина, присел к столу.
– Мила, гость у нас, – прогудел кузнец, устраиваясь напротив него.
– Вижу, батюшка, – улыбнулась девушка, вынося из кухни чугунок.
– Поговори мне, – буркнул кузнец, но Елисею сразу стало понятно, что вся эта суровость напускная. – Лучше скажи, с чего те мужики к тебе цепляться начали?
– Да ну их, – надулась Мила, снова краснея.
– Красивая у тебя дочка, Митрич, вот они мимо и не смогли просто так пройти, – пришел ей на помощь Елисей. – Вздумали руки распускать, а она не смолчала. Ну и закрутилось.
– А ты, значит, влез, – хмыкнул кузнец.
– Митрич, ты издеваешься? – возмутился Елисей. – Да я после такого самого себя уважать перестану, ежели мимо пройду.
– А ежели б серьезно сцепились? – не унимался Митрич.
– В первый раз, что ли? – фыркнул парень. – А то наш полицмейстер не знает, что мы просто так никого не трогаем.
– Кто это вы? – тут же поддел его кузнец.
– Казаки, – отрубил парень, расправляя плечи и глядя ему в глаза.
– Ну да, верно, – проворчал Митрич, заметно смутившись.
Они похлебали роскошной окрошки, и Мила подала на стол мамалыгу с нарезанной домашней колбасой.
Пообедав, компаньоны запили обед чаем и, сыто отдуваясь, переглянулись.
– Ну что, на базар пойдем? – на всякий случай спросил Елисей.
– Надо, – испустил тяжелый вздох кузнец. Ему явно было лень двигаться после такого обеда.
– Ну, пошли тогда, – кивнул парень, не спеша поднимаясь.
Они выбрались на улицу, и Митрич, окинув парня задумчивым взглядом, негромко спросил:
– Елисей, а скажи мне по правде, нравится тебе Милка моя?
– Добрая девка, – кивнул Елисей, насторожившись. – И хозяйка вроде хорошая, и с лица приятная. А с чего вопрос такой, Митрич?
– А женись на ней, – рубанул сплеча кузнец. – Все что имею, потом твоим станет. А оставить мне есть чего.
– Благодарствую на добром слове, Николай Дмитриевич, да только пойми меня правильно, – развернувшись к нему всем телом, решительно ответил Елисей. – Меня всю жизнь учили, что казак должен хозяином быть в своем доме. Так что, ты уж прости, но в примаки я ни к кому не пойду. Вот свой дом справлю, тогда и поговорим, ежели бог даст.
– Так и думал, – тяжело вздохнул кузнец. – Как парень толковый, так сразу все по-своему гнет. А мне за дочку страшно. Не вечный я, Елисей. Случись со мной что, сиротой останется, и присмотреть некому.
– За то не переживай, – без улыбки ответил парень. – Ежели что, пока меня нет, Изя присмотрит, а там и я приеду, коль сам не в городе буду. Не дадим пропасть. Ты, главное, в делах порядок блюди, чтобы кому дурные мысли в голову не пришли. После тебя все ей останется. Мы озаботимся. Слово даю.
– Храни тебя Христос, парень, – кивнул кузнец и, вздохнув, тяжело зашагал к базару.
* * *
Следующие три недели пролетели незаметно. Прибывший наконец-то заказ позволил Елисею начать подготовку к возвращению в крепость. Распределив груз сразу на две телеги, парень проверил крепления и ранним утром, выведя свой караван на улицу, уселся на передок первой повозки. Поводья второй лошади были привязаны к задку повозки. Обоз в крепость ушел три дня назад, так что ехать ему предстояло снова одному. Но теперь на дорогах было действительно спокойно.
К тому же Елисей давно уже сменил свой однозарядный пистолет на пару револьверов новой сборки. Изя успел отлить ему полсотни гильз, и парень не спеша накрутил себе небольшой запас патронов. Больше делать не стал просто потому, что не хватило пороха его собственного изготовления, а затевать взрывоопасное производство в городе парень просто не рискнул. На дорогу хватит, а там можно будет спокойно заняться привычным делом.
Подъехав к заставе, Елисей привычно отметился у дежурного и уже собирался двигаться дальше, когда молодой подпоручик, командовавший дежурным десятком, окликнул его, попросив задержаться на минуту. Насторожившись, Елисей привычно сместился так, чтобы исключить нападение со спины, и, положив ладонь на рукоять револьвера, быстро осмотрелся. От здания казармы, точнее, небольшой халупы, где дежурный десяток проводил ночь, к его повозкам спешили сразу трое.
Подпоручик и двое гражданских. Молодой человек в форме какого-то служащего и мужчина средних лет, по одежде слуга. Подойдя, офицер придирчиво осмотрел повозки и, чуть скривившись, спросил:
– У тебя место в телегах есть?
– Нет. Грузом все занято, – спокойно качнул Елисей головой.
– Надо найти, – фыркнул подпоручик.
– Кому надо? – иронично хмыкнул парень. – Мне, например, груз дороже. Я его три недели ждал.
– Поговори мне еще, – начал заводиться офицер.
– И что будет? – прошипел парень в ответ, демонстративно доставая револьвер, но не поднимая ствола. – Ты мне, благородие, не указ. У меня свое начальство есть. Груз мой, и телеги тоже мои, так что власти у тебя тут нет.
– Ты это, не очень тут, – сбившись и сообразив, что парень прав, буркнул офицер.
Еще отмечаясь на выезде, Елисей понял, заметив его новенькую форму, что подпоручик этот из новеньких и к местным реалиям не привык. Стоявший неподалеку десятник, откашлявшись, подошел ближе и, дождавшись, когда офицер повернется к нему, негромко сказал:
– В общем, это самое, осмелюсь доложить, ваше благородие, но тут так не делается. Казаки, они тут сами по себе будут. А господина землеустроителя лучше было бы на своей телеге отправить. А казачок их проводит и прикроет, случись чего.
– Знаешь ведь, что у нас нет телег, дурак, – фыркнул офицер, окончательно выведенный из себя сложившейся ситуацией.
– Так