ломаются с тошнотворным хрустом. Бэй обмякает и с грохотом падает на землю.
Полученные раны и изнеможение догоняют меня. На долгий миг отключаюсь, но буквально силком привожу себя в чувство. Одна лишь воля заставляет меня встряхнуть головой и начать переставлять ноги.
Ферин валяется на спине, истёкший кровью. Риго что-то нечленораздельно мычит, скребя пальцами по земле. Пытается прийти в чувство. Нужно было стараться сильнее. Походя вбиваю сапог в его лицо, которое складывается под моей стопой, как глиняный горшок.
Сзади раздаётся еле слышное сипение. С удивлением обернувшись, замечаю каким-то чудом живого Бэя. Он пытается пошевелиться, бешено вращая глазами, но тело парализовано. Ни одна конечность не может сдвинуться. Когда я приближаюсь, адепт ещё пытается что-то промычать, но мне уже неинтересно. Всё, что надо было, он сказал прежде.
Кинжал находит себе пристанище в ямке между его ключицами. Кровь вытекает из изувеченного тела, а вместе с ней выходит тёмная пугающая энергия. На несколько секунд сумрачной дымкой она застывает над телом практика, но вскоре рассеивается, не выдержав солнечного света
Боль возвращается волнами, застилая глаза пеленой. Словно в сизом дыме от внутреннего пожара я бреду в сторону дерева с нашей поклажей. Ноги с каждым шагом деревенеют. Тело выдало всё, что могло, и даже больше. Я шагнул за пределы человеческих возможностей, и сейчас наступает расплата.
Дохожу и буквально падаю на походные сумки.
Чтобы отыскать несколько целебных пилюль и мазь в вещах Риго, у меня уходит непозволительно много времени. Сознание постоянно пытается отключиться, теряя фокус. Я прихожу в себя, когда солнце начинает клониться к закату. Всё такой же измождённый, разбитый, но живой. Дико саднит и чешется всё тело. Тупая боль мешает думать, но думать и не нужно. Только есть.
Голод заставляет выпотрошить чужие пожитки до последней крупицы. Вяленое мясо, грибы, ягоды и орехи — вот весь мой скудный рацион.
Я иду, сестрёнка. Только жди!
На восстановление уходит несколько дней. Чтобы вернуться в столицу пешком потребуется уйма времени, а плестись, как дряхлая кляча, сейчас нет никакого смысла. Однако сменить место стоянки всё же приходится. Кто знает, сколько практиков замешано в подобных ритуалах? Да и дикие звери могут заглянуть на запах падали.
К тому же, меня всё сильнее терзают сомнения в их принадлежности к секте. Не слышал, чтобы Солнечные Вороны занимались подобным. Если они не наврали о своём членстве, то дела у меня обстоят ещё хуже. За погибших товарищей будут мстить.
Пока идёт заживление ран, часто мысленно возвращаюсь к нашему бою. Мне впервые пришлось убить человека, и я пытаюсь понять, какие эмоции во мне это вызывает? Стыда нет, ублюдки пытались принести меня в жертву, но нет и радости. Я словно принимаю всё произошедшее как должное. Путь тернист и пропитан кровью. На нём нет места слабым духом и телом. Обратив же оружие против другого практика, будь готов победить или умереть.
Медитация вкупе с Дыханием ветра ускоряет процесс заживления. Окружающий лес щедро делится своей силой. Мне нет нужды вытягивать её из одного древа, когда могу по чуть-чуть забрать её из дюжины, не навредив им.
В качестве добычи мне достаётся целая сумка, набитая мелкими ядрами Учжицу, и одно большое, не уступающее размером Баше. Всё же хорошо разбираться в алхимии хотя бы немного. Умений Риго хватило, чтобы извлечь этот драгоценный материал и научить азам и меня. С этими ядрами я не допущу такой оплошности, как с моим первым крупным трофеем.
Переложив в две сумки всё, что осталось от нашего похода в джунгли, взваливаю их на плечи и покидаю этот лес.
Куда идти дальше?
Эти места мне незнакомы, зато тут неплохо ориентировались мои «товарищи». Сейчас придётся потыкаться носом, как слепой котёнок.
В памятном месте нашей схватки оставленные мной трупы утащили дикие звери. Все, кроме Бэя, его разорвали на месте. Нахожу ошмётки одежды, плоти и осколки костей.
Ориентируясь по солнцу, выбираю одно направление и иду до ближайшей дороги. Меня привезли к этому месту по речке, но её я так и не встретил. Попадается лишь пара мелких ручьёв, которые никуда не впадают.
Умываясь в одном из них, я изучаю своё отражение. Если прорыв и срезает отмеренный жизненный срок, то переход на второй этап не сильно затронул меня. Вижу всего пару новых морщинок на лице. Странно.
На краю леса выхожу на грунтовку, а по ней добираюсь до широкой дороги. Со стороны я сейчас выгляжу ужасно. Руки перемотаны бинтами, сбитая до костей плоть нарастает неохотно. К тому же мой скудный рацион, словно плуг, тянет меня назад, не даёт телу нормально восстановится. Одной медитацией и воздухом сыт не будешь. На лице стало больше живого места, но я всё ещё выгляжу, как будто на мне упражнялась в мастерстве дюжина практиков.
Вскоре меня догоняет телега, запряжённая крепкой приземистой лошадкой. Мужичок, сидящий на козлах, одет просто. Холщовая одежда крестьянина, сандалии на босу ногу, а вместо пояса — толстая верёвка. Внешность такая же непримечательная — тёмные волосы, широкий нос, глаза навыкате и неполный комплект зубов.
— Эй, молодец, ты чего сапоги сбиваешь? Может, тебя подвезти? — не страшась моего вида, он придерживает коня, поравнявшись со мной.
— Буду благодарен, добрый человек.
— Благодарность в карман не положишь, — усмехается он. — Орионы в кармане завалялись или как? Парочку, много не попрошу.
Неплохой заработок для крестьянина, почти половина от дневной получки.
— Ну, пара найдётся, — соглашаюсь я на его предложение.
С такой горстью духовных ядер, что я несу на себе, этот земледелец мог бы дом отстроить, и ещё на пару новых лошадей хватило бы. Ему о том знать не следует, чтоб не вводить в искушение.
— Тогда падай. Только назад, у меня тут место лишь для одной задницы.
Мы немного болтаем, пока незнакомец правит телегой. Узнаю у него путь в столицу. Добираться на лошади неделю. Далеко же мы забрались. Я трясусь позади рядом с сеном, а как только он смолкает, погружаюсь в медитацию.
Течение Ки изменилось. Стало плотнее и сильнее. Теперь каждый болезненный вдох тушит ещё бушующее пламя недавних сражений. Заживляет, но неохотно. Надо питаться сытнее.
Даже так я ощущаю постепенные изменения. Запас энергии Ки увеличился едва не вдвое. Мускулы стали гораздо прочнее. Практики Каменного Карпа не смогли добраться до органов, хоть и прорезали плоть. Была бы разница хотя бы в тройку ступеней, уверен, и этого, скорее всего, бы не случилось.
Что ж, я стал сильнее,