– Ты ходил к Золотому Берегу? – спросила Кристина, чувствуя, как по непонятной причине у нее дрогнул голос.
Рубашка Девлина была расстегнута до пояса, на поджарых бедрах поблескивала пряжка чуть спустившегося кожаного ремня. Кристине захотелось дотронуться рукой до его крепкого загорелого тела, ощутить шелковистость его курчавых волос на голове. Чувственное желание к ней испытывали многие мужчины. Впервые в жизни она поняла по себе, что это такое – испытывать влечение. Она любовалась телом этого человека, понимая, что через минуту он уйдет. Уйдет к Кейт и вообще из ее жизни. Вернется в море. Как хорошо ощутить прикосновение морского ветра к волосам и соленые брызги на лице! Ступить босоногой на поскрипывающие доски палубы и услышать крик чаек, пролетающих над головой. Море вошло в ее плоть И кровь, и сейчас, глядя на Девлина О’Коннора, морского капитана, она испытала неукротимую тоску по морю.
Кейт проведет с ним всего лишь несколько коротких часов. Его домом, как и ее, тоже была морская стихия. Только Девлин скоро туда вернется, а она – нет.
– Я плавал к Золотому Берегу целых три года, пока мой корабль не затонул.
Она вздрогнула, отвела со лба прядь волос. Взгляд у нее был задумчивый.
– Ты видел летающих рыб, дельфинов и акул?
Он растянул рот в улыбке, глубокие линии обозначились вокруг его рта.
– После штормов я видел, как они сотнями падали замертво на палубу. Видел я и дельфинов, но только не у Золотого Берега.
– Папа любил Африку. Он говорил, что тамошний свет отличается от света в других странах мира.
– Это самая удивительная земля.
Девлин никогда не видел таких черных глаз и столь густых ресниц. Совсем недавно, когда Кристина визжала и пинала его ногами, они сверкали от гнева, а теперь, после того как Девлин рассказал ей о своей встрече с Эрнестом Миллером, сделались озорными и веселыми. Сейчас ее глаза стали задумчивыми и грустными. А какие они в момент страсти? Как хотелось бы это узнать! Девлин хотел ощутить под собой ее тело, почувствовать своим телом ее обнаженную грудь. Он хотел заставить ее кричать о нем, выгибаться навстречу ему, увидеть глаза, в которых светилась бы любовь. Все эти мысли отразились на его лице, и нечто подобное он смог прочитать на лице Кристины.
– Ты очень красивая, – сказал он вдруг охрипшим голосом, испытывая никогда ранее не ведомые ему чувства. У него были сотни женщин. Желать женщин и удовлетворять это желание было для него так же естественно, как есть и спать. Но, хотя ему было двадцать восемь лет, он никогда ни одной женщине не сказал, что она красивая.
Кристина стояла, не смея дышать, боясь нарушить очарование момента.
Колокола опасности звонили в голове Девлина. Если бы он знал, что его может ожидать, он улыбнулся бы, сказал «до свидания» и ушел. Повернулся бы к ней спиной, словно это была сирена, способная увлечь и погубить его. Ибо если он хотя бы раз дотронется до нее, то уже не сможет с ней расстаться. Он будет снова и снова хотеть ее.
На его лице появилась слабая улыбка. У Девлина было такое впечатление, что Кристина знает, какие мысли бродят у него в голове. Он дал волю гневу и отшлепал ее за то, что она, дочь Джона Хаворта, опозорила своего отца и сделалась проституткой. А сейчас он, Девлин, близок к тому, чтобы сделать нечто такое, что гораздо хуже совершенного ею, – он готов сам использовать ее как проститутку. Девлин заплатил Бесси. Любая девушка, которую он захочет, была к его услугам. Кристина не посмеет отказать ему, даже если пожелает, но он сердцем чувствовал, что она вовсе не желает отказывать. От этой мысли у него еще сильнее заныло в чреслах. Неужели он позволит похоти взять верх, чтобы потом стыдиться этого?
Девлин двинулся к двери. Кристина почувствовала, как поплыли стены комнаты. Девлин Сказал ей, что она красива. По его глазам Кристина видела, что он хочет ее так же, как и она его. И тем не менее он уходил.
Она перестала дышать. Схватив за руку, Кристина потянула его к себе, не давая уйти. Пальцы их рук невольно переплелись. Девлин посмотрел на нее сверху – на ее овальное лицо, твердый подбородок, мягкий, чувственный рот, в омуты глаз, в которых можно было утонуть. Пышная масса неукрощенных кудрявых волос, тонкая блузка и юбка, босые ноги – как и тогда, когда он увидел ее впервые. Она совершенно не была похожа на проститутку. Невозможно было поверить в то, что она принадлежит к клану девушек Бесси. От нее пахло не дешевыми духами, а чистотой и свежестью. И вообще она не была похожа ни на одну из женщин, которых он встречал раньше. Девлин нерешительно дотронулся до ее волос, Кристина молча выдержала его взгляд. И тогда он со стоном признал свое поражение, поднял ее на руки и понес к кровати.
Она не сопротивлялась. Сердце ее отчаянно колотилось, тело сотрясалось от озноба.
– Кристина, Кристина… – шептал Девлин, медленно стаскивая с нее блузку и юбку. Его рука нежно прикоснулась к упругим грудям, опустилась ниже, к округлым бедрам, легла между ними и ощутила влагу, которая свидетельствовала о готовности принять его.
– Дай мне твой рот, – сказал он, и Кристина задрожала от ранее неведомого ей чувства. Поцелуй был долгий и жаркий, его язык погрузился в глубину ее рта. Кристина обвила его торс руками, изо всех сил прижимая к себе.
Ее ноги сами собой раздвинулись, и Девлин вошел в нее так глубоко, что, казалось, всю ее наполнил собой.
Кристина любила его. Она полюбила его с первого взгляда. Сама не подозревая о том, она стонала и вскрикивала, когда они оба стремительно приближались к невыразимо сладостному финалу. Ее ногти глубоко вонзились в плечи Девлина, она все быстрее, все неистовее двигала бедрами.
– Девлин… Девлин… – задыхаясь, повторяла она. Слезы катились по ее щекам. Она никогда больше не будет Кристиной Хаворт. Отныне она не вправе распоряжаться собственным телом. Теперь она принадлежит Девлину О'Коннору. Ему, и только ему!
Он вернулся к ней. Греческий бог, поразивший ее воображение, когда она была ребенком. Надо было лишь дождаться этого. С удивительной ясностью Кристина вдруг осознала, чего она ждала все это время. С того самого первого раза, когда Кристина увидела его, она ждала, что он придет и заявит на нее свои права.
– .Кристина!., – хриплым голосом сказал Девлин.
Теперь ему стало ясно, почему он, увидев, как она танцует, ублажая множество мужчин, пришел в такую ярость. Он хотел ее сам и хотел, чтобы она принадлежала ему одному. Их любовный акт был таким мощным, самозабвенным и достиг таких высот радости, что ни один из них не слышал шума и топота ног за пределами комнаты. На свете ничего не было, кроме них. Они оставались рядом до зари. Когда первые лучи солнца заглянули в комнату из-за тяжелых штор, голова Кристины покоилась на груди Девлина, а его пальцы перебирали густые пряди ее волос. Только что они снова отдались друг другу, и на этот раз Девлин был не столько страстным, сколько ласковым и нежным. Таким он никогда не был ни с одной другой женщиной.