Читать интересную книгу Чудо хождения по водам - Анатолий Курчаткин

– Ой, непременно! – кудлатая в деловом костюме полыхнула подобострастием. Метнулась к В., и он принужден был благоразумно отдать ей пакет – а то бы она вырвала тот у него из рук. – В прачечную, – оборотившись на миг мегерой-начальницей, кем, надо полагать, и была, переметнула она пакет таджику, с цирковой ловкостью успевшему подхватить пакет, прежде чем сила притяжения бросит его на землю.

“Мерседес” за спиной с кошачьей неслышностью тронулся с места, покатил, огибая клумбу, и, увеличив скорость, исчез, увозя обратно в город неприветливых охранников.

– Прошу! – угодливо простер руку смокинг в сторону особняка, занявшего в их хороводе наиболее периферическое расположение. – Апартаменты готовы. Ждут вас. Проходите, отдыхайте.

– Если что, какие желания – мы к вашим услугам, – снова вся подобострастие, ни следа мегеры-начальницы, проворковала кудлатая в деловом костюме. – Захотите поесть – там у вас и в апартаментах найдете, а желаете в ресторане – сообщите минут за двадцать, будет и в ресторане…

– Да-да, спасибо, – не очень-то понимая, что они ему говорят, кивал В. Он стремился как можно скорее отделаться от них, остаться один.

Что в конце концов, даже и невдолге, произошло. Привет, новая жизнь, вот ты и началась, что-то вроде такого прозвучало в В., когда он, оставшись один, стоял с закрытыми глазами, подперев спиной закрывшуюся за ним массивную дверь “апартаментов”.

Апартаменты представляли собой двухэтажную квартиру с гостиной, столовой и кухней на первом этаже, двумя спальнями на втором, ванной и туалетом, а из кухни в довершение ко всему наличествовал выход на застекленную веранду, с которой, через высокую двустворчатую дверь, можно было сразу попасть в объятия освоенной человеком природы – отсыпанные красноватой гравийной крошкой пешеходные дорожки утягивались под лиственно-хвойный полог надежными Ариадниными нитями.

– Vita nova! – горькой, как полынь, латынью вырвалось у В. вслух то, что звучало внутри. – O, vita nova!

Иронией он боролся с тоской, душившей его с такой лютой силой, – недоставало воздуха, казалось, что задохнешься. Что ему было делать с этой новой жизнью, как устраиваться в ней?

Звонок мобильного телефона в кармане прозвучал начальными тактами сороковой симфонии Моцарта. На разбитом мобильном у В. был обычный звонок, и он даже не сразу понял, что это его телефон, заоглядывался было по сторонам в поисках источника звука, и лишь вибрация, мелко защекотавшая ногу, напомнила ему, что он теперь обладатель крутого айфона.

– На месте, мне доложили? – раздался в трубке голос директора по связям. Ему недостало терпения дождаться ответа В., требовалось сразу взять быка за рога. – Доехал благополучно? Бодигарды расспросами не докучали?

– Не докучали, – отозвался В., вспоминая, как пытался задать вопрос охранникам и напоролся на досадливо-суровые взгляды.

– А как там на месте? Впечатлился? – Директор по связям радостно-заговорщически захохотал – будто подмигнул. У него не было сомнений в эффекте, который произвела на В. база отдыха. – Ты там не тушуйся. Что надо проси, требуй – они там для того и сидят, чтобы все желания удовлетворять. Бильярдные есть, бассейн… пардон, впрочем, – тут же пресекся он. После чего продолжил: – Корты в лесу для большого тенниса. Гулять пойдешь – увидишь. Не гулял еще?

– Не гулял, – сказал В.

– Ну вот пойдешь. Сегодня, может, компании еще не составится, а в субботу-воскресенье непременно будет. Еще, чтоб по мячу постучать, в очереди стоять придется.

– Едва ли, – ответствовал В. – Никогда в жизни не держал ракетки в руках.

– Вот в эту субботу-воскресенье и возьмешь, – будто веля ему, повторно помянул дни выходных директор по связям.

В. тотчас вспомнил, что завтра пятница – день, который бородач назначил крайним сроком для обнаружения человека с фотографии. А после того… что после того? Лучше тебе сейчас этого не знать, сказал бородач. И вот он в безопасности, в спецзоне, под охраной колючей проволоки, а жена – в их квартире, за хлипкой дверью, запертой на хлипкий замок, как на юру, без всякой защиты, что им взбредет в голову сотворить с ней, когда заявятся туда и обнаружат, что он исчез? Электрический ветерок озноба пробежал у В. по темени. Надо же, из-за этой открывшейся ему в студии гуру картины он ни разу за все время не подумал об опасности, которой подвергается жена, оставаясь в доме. Пусть она теперь ему лишь бывшая жена, но как так могло получиться, что не подумал ни разу? Какой стыд!

– Позвоните, пожалуйста, моей жене… – торопливо начал он и осекся. Это было еще поганей – увиливать от разговора с нею, когда речь шла о грозящей ей опасности. – Нет, не надо, – дал он отбой. – Я сам.

– Вот правильно, – одобрил директор по связям.

– Но если она будет спрашивать, как позвонить мне, не давайте ей номера этого телефона.

Директор по связям шумно выдохнул в трубку.

– Ваши дела, – сказал он. – Не давать, так не дам.

Разговор закончился. В. пооглядывался, обживаясь взглядом в своем новом пристанище. Оказывается, как прошел на кухню, так и находился здесь, слепо стоя перед дверью на веранду. Ему требовался стол. И стол, естественно, наличествовал. Круглый, с пластиковой кремовой столешницей, весьма небольшой – для утреннего скромного завтрака. Но для его надобности не имело значения, каких он размеров. В. сел за стол, положил перед собой черно-блестящую пластину айфона, разобрался в устройстве запора, скреплявшего крышку с корпусом, отомкнул ее, извлек сим-карту, вставил сим-карту от прежнего своего телефона, ввел код, чтобы айфон вновь ожил, и, не позволив себе отложить звонок и на мгновение, как прыгая с обрыва, набрал номер жены.

Какой радости слышать его, когда отозвалась на звонок, какой покаянности, какой непритворной тревоги был исполнен ее голос.

– Ты где? Ты что? Почему у тебя телефон отключен? – вскричала она. И ни тени упрека в голосе, ни малейшего намека на упрек, лишь радость, покаяние, тревога за него.

Но куда было деться от картины в студии гуру, стоявшей перед глазами? Отпихивал ее от себя, отворачивался от нее – и тут же вновь видел перед собой. Если бы не так, вживе – будто подсматривал за женой! – открылось ему это знание, если бы словесно: сообщением, известием…

– Я звоню тебе, чтобы предупредить, – не отвечая на ее вопросы, сказал он. – Нужно, чтобы ты оставила квартиру. Если еще не дома – не возвращайся. Если уже дома – возьми что необходимо и уезжай. Договорись с кем-то из подруг, пусть кто-то тебя приютит.

– Куда мне уезжать, зачем, что ты говоришь?! – закричала она. – Ты где? Почему ты пропал? Ты хочешь, чтобы я сошла с ума?!

– Тебе нужно исчезнуть из дома, – вновь, не отвечая на ее вопросы, повторил В. – Завтра срок, к которому я должен найти человека с фотографии. Завтра появятся те двое, что приходили ко мне. А может быть, не двое, может быть, десять человек их будет. Меня нет, а ты есть. Это опасно – оставаться дома. Ты поняла?

Жена обернула сказанное им против него с виртуозностью жонглера.

– Опасно! – воскликнула она. – Опасно, а ты меня бросил! Как ты смел меня бросить?! Мало ли что тебе напривиделось! Вот возвращайся – и вместе поедем куда придумаем.

Она оправилась от его вчерашнего обвинения, ее растерянность и ошеломление прошли, все отрицать – к такому, видимо, она пришла решению, и сейчас упорно реализовывала его. В. едва удерживал себя, чтобы изо всей силы не хватить подарком директора по связям о стол, отправив айфон следом за собственным телефоном.

– Я тебе сообщил. Больше мне нечего добавить, – произнес он. – Делай что сказал.

Разъединяясь, В. слышал, как трубка требовательно продолжает звучать ее голосом, но что она говорит, разобрать было уже нельзя.

В дверь позвонили, когда он еще возился с телефоном, меняя прежнюю сим-карту на нынешнюю. Впрочем, “позвонили” – это было неточно. Что за нежный, деликатный звонок был установлен на входе, какой бесподобной вежливости и ласковости, – это не звонок протренькал, это протрепетали-пролепетали под ветерком еще полные свежей утренней росы лепестки розы.

Не без опаски, однако, отправлялся В к двери. Кому он мог здесь понадобиться?

На пороге за дверью стояла та кудлатая мегера-начальница в зеленом деловом костюме с шелковыми отворотами, что встречала его у центрального особняка базы. На ее старательно отремонтированном обильным макияжем, но все равно остававшемся нещадно помятым жизнью немолодом лице цвела улыбка такого благорасположения к В., словно он был ее потерявшимся в детстве и вот наконец обретенным младшим братом.

– А вот у меня к вам… Мне б надо… а можно мы к вам зайдем, не стоять чтоб тут? – не слишком складно, похоже на свою прическу – так же кудлато – начала она.

Что-то ей было нужно от него. В. внутри всего так и перекорежило. Оставьте меня, оставьте, оставьте, возопил он про себя.